Эд Макбейн - Румпельштильцхен
— …вы сможете просто собрать ее вещи и увезти к себе домой.
— Вот так просто?
— Вот так просто.
— Ну, тогда это замечательно, тогда, кажется, все в порядке. Мистер Хоуп, я даже на знаю, как мне вас отблагодарить за…
— Я должен сказать вам еще кое-что, мистер Кениг. Вы уверены, что Викки никогда при вас не упоминала о завещании?
— Никогда. И вообще, какая теперь разница, ведь вы же сами только что сказали мне, что…
— Да, я думаю, что вы можете быть уверены в отношении опекунства над личностью Элисон. А сейчас я имею в виду уже опеку над ее собственностью. Даже если Викки погибла, не успев оставить завещания, то право наследования переходит к ее непосредственному наследнику — в данном случае, это ваша дочь. Мне бы хотелось узнать, не был ли кто-то определенный назначен опекуном над ее собственностью. В случае, если такового названо не было, то суду придется его назначить.
— Знаете, мне ничего не известно о каком бы то ни было завещании. А вы никак не можете мне помочь узнать об этом?
— Я посмотрю. В Калусе относительно немного юристов. Если Викки оформила завещание…
— Да, пожалуйста, выясните это, — попросил меня Кениг.
— Я буду рад вам помочь, мистер Кениг, — я заколебался. — Мистер Кениг, — продолжал я, — прежде чем мы закончим этот разговор и практически, прежде, чем я сделаю еще что-нибудь для вас, мне бы хотелось выяснить для себя еще кое-что. Я думаю, что вы не воспримете это, как личное оскорбление, но я вынужден задать вам несколько вопросов.
— И что это за вопросы?
— Первый… Скажите, это вы убили Викки?
— Что?!
— Я спросил…
— И вы что… вы это серьезно?
— Мне хотелось бы услышать ответ, пожалуйста, окажите мне такую любезность.
— Нет, сэр, я этого не делал. Я всем сердцем любил эту женщину.
В голосе его слышались слезы. Перед тем, как задать следующий вопрос, я снова впал в короткое замешательство, но и этот вопрос был тоже крайне важен, и я не мог отложить его на потом, просто никак не мог, если я уж решил представлять интересы Кенига и в дальнейшем.
— Мистер Кениг, — продолжал я, — ответьте мне, все, рассказанное вами только что, является правдивой…
— Видит Бог, что это самая что ни на есть правда.
— Тогда я смею предположить, и вы поправите меня, если я окажусь неправ, что вы еще не взяли на себя физическую опеку над своей дочерью.
— Уже… я не что?
— Да то, что ваш приход в мою фирму не был лишь маневром для отвода глаз, в то время как Элисон была уже увезена из дома…
— Я ведь только что вам сказал…
— …увезена вами из дома после того, как Викки была убита — если все, что вы сказали правда, и если вы не являетесь тем, кто убил ее.
— Я ее не убивал. И свою собственную дочь я тоже не похищал.
— Вы пытались вчера вечером дозвониться до Викки по телефону?
— Нет, сэр, я не звонил.
— И вы не говорили няне ребенка, что вы зайдете, чтобы забрать?
— Нет, сэр. А что, кто-нибудь звонил?
— Да, мистер Кениг, — ответил я. — Кто-то именно так сказал.
— Это был не я.
— Хорошо, — сказал наконец я. — Хорошо, я начну все выяснять с завтрашнего утра. Про завещание. Вы все еще живете в «Брейквотер Инн»?
— Да, я останусь здесь до среды. В среду похороны.
— А после?
Кениг начал было диктовать мне свой домашний телефон в Новом Орлеане, но потом раздумал; ведь этот телефон будет прослушиваться полицией, они будут искать похитителя ребенка. Вместо этого он дал мне свой телефон в офисе, и сказал, что я могу оставить сообщение секретарю. Сам он будет связываться с ней время от времени в течение дня, и если что, то он при первой же возможности снова вернется сюда. Потом он снова начал благодарить меня и наконец пожелал мне спокойной ночи. Голос его по-прежнему звучал очень горестно.
Но все же я все время думал о том, какой же он огромный, и в памяти сами собой всплывали слова из того, что Блум рассказал мне этим утром: «Мы предполагаем, что это сделал мужчина, потому как убийца обладал недюжинной силой».
Глава 4
В десять часов утра во вторник я позвонил Джиму Шерману.
Джим — один из двух владельцев «Зимнего сада». Это был высокий, довольно мускулистый мужчина. Лет ему было под сорок, но вот волосы его преждевременно поседели еще когда он был всего-навсего двадцатидвухлетним молодым человеком. Голубоглазый атлет, с кожи которого никогда не сходил темно-бронзовый загар, он очень старался создать себе имидж распутного пляжного плейбоя, хотя на деле Шерман был совладельцем ресторана, стоившего никак не меньше миллиона долларов и еще трех просторных квартир на престижном рифе Виспер — я слышал, что сдача их внаем приносила ему ежемесячно в виде дополнительного дохода кругленькую сумму в две тысячи долларов. Его компаньон Брэд Этертон был несколько постарше, лет ему было сорок пять — сорок шесть, его темные волосы заметно редели на макушке, а глаза были такими же пронзительно голубыми, как и у Джимма. Ростом Брэд был пониже, чем Джим, и одевался он не так вызывающе ярко как Шерман, и мягко говоря, вся совокупность характеризующих его качество послужила основой для того, что по городу поползли слухи о том, что он и Джим состоят в любовной связи, где Брэд является пассивным партнером, то есть ему была отведена роль женщины. Я не располагаю доказательствами того, действительно ли они являются теми, кем они считаются в глазах общественного мнения, и честно говоря, мне и вовсе нет дела до их сексуальных пристрастий. Когда Анита Бриант в своей злобной кампании против гомосексуалистов начала приводить цитаты из Библии, я перестал пить апельсиновый сок, который она же рекламировала на телевидении. Я знал, что Джим не появляется так рано в ресторане, поэтому я и позвонил ему домой, на престижный риф Фламинго.
— Алло? — пробурчал он в трубку, и я тут же понял, что мой звонок его разбудил.
— Джим, — заговорил я, — это Мэттью Хоуп. Извини, что я тебя так рано разбудил.
— Нет-нет, что ты, — быстро ответил Шерман, но я явно представил, как он пристально всматривается как раз в этот момент в циферблат часов, что стояли у него на столике у кровати.
— Вы наверняка уже слышали о Викки Миллер…
— Это ужасно, — ответил он. — Жутчайшее потрясение. У нас в ресторане вчера была полиция. Они все задавали вопросы. Боже, такая симпатичная…
— Да, — проговорил я. — Джим, я звоню тебе потому что знаю, что у вас с Викки должно было быть подписано что-то вроде контракта…
— Имеешь в виду ее выступления у нас?
— Да. Ведь у вас был контракт, правда же?
— Тебе это нужно для чего-то определенного?
— Нет-нет. Я просто хотел узнать, кто из юристов представлял ее интересы. У нее был адвокат?
— Да, был.
— А ты мне можешь сказать, кто это был?
— Какая-то фирма из центра города, а уж название-то у них было и просто в дюжину имен. Так, дай мне вспомнить… Джексон, Гаррис… по-моему так. Джексон, Гаррис, Кто-то, Кто-то и…
— А может быть Блэкстоун, Гаррис?
— Блэкстоун, Гаррис, точно.
— Блэкстоун, Гаррис, Герштейн, Гарфилд и Поллок?
— Да, вся эта компания, — подтвердил Джим.
— А тебе случайно не известно, кто именно там был адвокатом Викки?
— Очень сожалею, но этого я не знаю. Ведь все это было очень просто. Я вручил Викки экземпляры контрактов и попросил, чтобы ее люди взглянули на них, а через два дня она принесла их мне уже подписанными, — он прервался ненадолго. Теперь Шерман проснулся уже окончательно. — Мэттью, а как ты думаешь, кто это все устроил?
— Понятия не имею.
— Ее ведь забили до смерти, а?
— Да.
— Вот, сукин сын, — ругнулся Джим.
— Ну, Джим, — сказал я ему, — спасибо тебе за ценную информацию.
— Рад, что смог помочь тебе, — ответил Джим и положил трубку.
Я набрал номер Честного Эйба Поллока, с кем мне уже довелось разговаривать лишь вчера насчет одного из моих клиентов, собиравшегося купить винный магазин. Первое, что Эйб сказал мне в ответ на мое приветствие, было:
— Ну поимей же совесть, Мэттью. Ведь на то, чтобы составить полную смету стоимости, требуется все-таки некоторое время.
— Я тебе звоню совсем по другому вопросу, — ответил я.
— Слава Богу, — сказал он, — но тогда давай, выкладывай все просто и доходчиво, не забывай, что еще очень раннее утро.
— Виктория Миллер, — начал я, — та женщина, что была убита в ночь на понедельник.
— И что из того?
— Я так понял, что ваша фирма просматривала контракт, который Викки Миллер собиралась заключить с «Зимним садом». На выступление там.
— Впервые об этом слышу, — признался Эйб.
— А ты можешь разузнать, кто из ваших занимался тем контрактом?
— Мэттью, а ты знаешь, сколько юристов работает здесь у нас?
