Керен Певзнер - Налог на недвижимость
Первый блин в искусстве предоставления населению советов по открытию малого предприятия вышел комом и мне кажется, до следующей консультации дело не дойдет.
Громкий женский вопль на улице вернул меня к действительности. Подскочив к окну, я выглянула наружу, но ничего не увидела – угол здания закрывал обзор. А шум тем временем нарастал.
Хотя я и не отличаюсь природным любопытством, но все же решила посмотреть, что произошло, тем более, что после визита сумасшедшего профессора работать совершенно не хотелось.
На улице стояла толпа. Протиснувшись вперед, я глянула из-за спины какого-то зеваки и обмерла. На асфальте, нелепо раскинув руки, в луже крови лежал мой недавний посетитель Рубинчик Исаак Моисеевич.
Подоспевшие санитары подняли тело, вкатили носилки в брюхо урчавшей машины, и, включив сирену, скорая рванулась с места.
Полицейский с планшетом в руке тем временем опрашивал зевак, толпившихся вокруг кровавого пятна на асфальте. Маленькая щуплая дамочка в соломенной шляпке возбужденно тараторила:
– Я все видела, все! Этот несчастный собирался переходить дорогу. Вы же видите, улица здесь узкая, машины едут тихо, и он так спокойно спустился с тротуара. Вдруг оттуда, – дама показала пальцем, – выскочила машина и…
– Какая машина? – перебил ее полицейский. – Вы запомнили марку?
– Такая большая, – она развела руками, – коричневая…
– Не коричневая, а бордовая, – вмешался плотный мужчина, – марки «шевроле-кавалер». Я знаю, у моего шефа такая же.
– А это не он был за рулем? – поинтересовался полицейский.
– Нет, нет, – снова вступила в разговор дама в шляпке, – на ней наклейка «rent car» была. И сидели там два парня.
– Вы можете их описать?
– Оба блондины. Точно, блондины, – уверенно сказала дама. – Я еще подумала, что они русские.
– Не все русские блондины, – встряла еще одна женщина, видимо обиженная за русских. – Они могли быть румынами.
– Хватит, – остановил их полицейский, – кто запомнил номер?
Никто не ответил. Я не стала ждать продолжения разговора и бочком выползла из толпы. Вернувшись к себе, я без сил упала в кресло, и на меня вдруг напала сильная икота. Это было ужасно, не помогало ничего – ни вода, ни полтинник, брошенный за пазуху.
Икать я прекратила внезапно, так же как и начала. И вот почему: меня поразила одна мысль. В моей памяти четко отпечаталась картина: Рубинчик лежит на асфальте, раскинув руки. Меня почему-то мучила незавершенность того, что я видела. Я поняла – руки были пустые. А ведь он ушел от меня с папкой, в которой лежали все его дипломы.
Не в силах совладать с собой, я бегом спустилась по лестнице, надеясь захватить хотя бы одного из свидетелей гибели Рубинчика. На мое счастье, дама в шляпке разговаривала со своей знакомой о ценах на рынке.
– Простите, – обратилась я к ней, – Вы не могли бы ответить мне на один вопрос? Скажите, вы не видели у этого человека в руках папку?
– Постойте, – задумалась дама, – я не обратила внимания. Нет, припоминаю, у него действительно было что-то в руках. И когда эти бандиты наехали на бедного, машина сделала вот так, – она слегка вильнула бедром. Они стукнули его правым боком, а когда машина проехала, то в руках у него ничего не было…
* * *Дома у меня все валилось из рук. Дашка как всегда сидела у компьютера, и я не хотела вмешивать ее в свои проблемы. Заварив себе крепкого чая без сахара, я уселась перед телевизором с робкой надеждой развлечься. На экране мелькали зеленоволосые монстры, сменявшиеся девицами в прокладках. Я никак не могла сосредоточиться.
Неожиданно зазвонил телефон. Я неохотно подняла трубку.
– Валерия, добрый вечер, – раздался знакомый голос Михаэля Борнштейна.
Я обрадовалась:
– Здравствуйте, Михаэль! Куда вы пропали? Есть новости о Денисе? Когда его выпустят?
– Не волнуйтесь, Валерия. Думаю, что все скоро прояснится. Завтра с утра я выясню и дам вам знать.
– Буду ждать вашего звонка.
Но Михаэль медлил закончить беседу.
– Скажите, Валерия, вы помните тот случай, с которым вы обращались ко мне?
– Какой именно?
– Вы спрашивали меня о репатриантке Марине Левиной, помните?
Ну надо же, вроде бы она заходила ко мне всего несколько дней назад, но я совершенно о ней забыла.
– А что случилось?
– Когда вы ушли, эта фамилия стала крутиться у меня в голове, и я вспомнил. Примерно полгода назад в полицию Тверии поступило заявлении об исчезновении Левиной Марины. Заявление подала квартирная хозяйка, проживавшая в доме на улице Черняховского. Левина снимала у нее комнату. А через неделю в озере Кинерет нашли тело женщины лет тридцати. Она была совершенно голая, лицо и руки обезображены, на шее пятна. Экспертиза установила, что ее сначала задушили, а потом выбросили в озеро. Квартирная хозяйка тело не опознала. Дело так и осталось нераскрытым.
– Вы думаете, Михаэль, что моя Марина Левина имеет к этому какое-то отношение? Но она только что приехала в Израиль!
– Вы это знаете с ее слов. Мне бы хотелось с ней побеседовать. У вас найдется ее адрес и телефон?
– Конечно, но он у меня на работе.
– Ничего, подождем до завтра. Я позвоню вам на работу, хорошо?
Мы распрощались, и я осталась в недоумении: почему мне приходится бывать в эпицентре ужасных событий?
* * *Дениса утром отпустили, взяв подписку о невыезде. Он позвонил мне из телефона-автомата и поехал к матери, а я собралась на работу.
Телефон Марины Левиной я нашла с трудом. Переворошив гору бумаг, вытащила листок с номером и подошла к телефону, чтобы позвонить Михаэлю.
И вдруг мне стало грустно. Дура набитая, я надеялась на что-то после всего, что произошло. Отгоняла от себя мысль, что все уже в прошлом. Вот и ткнулась лбом. «Спасибо, дорогая Леруля за добро и ласку, а дальше мы как-нибудь сами». Сколько можно его идеализировать?
Помедлив, я набрала номер телефона Марины Левиной.
– Алло, – сразу отозвалась она.
– Добрый день, Марина, это Валерия. Вы меня помните?
– Конечно, что новенького? Ой, простите, я не поздоровалась, так хочется узнать. Вам что-нибудь удалось выяснить?
– Кое-что. Мы не могли бы встретиться сейчас?
– У вас на работе?
– Если вам не трудно.
– Хорошо. Приду.
Она пришла через полчаса. Жуткого сарафана с оборочками на ней уже не было, видно, нашлись добрые люди, посоветовали. Сегодня Марина была одета в желтые шорты и цветастую майку и выглядела вполне на уровне.
– А вы похорошели, – заметила я. – Что будете пить – чай или кофе?
– Спасибо, – засмеялась она. – Просто холодной воды, если можно.
– Марина, я говорила о вас моему знакомому, он работает в полиции. Он заинтересовался вашим делом и хочет помочь. Нужно действительно найти эту аферистку. А у полиции гораздо больше возможностей, чем у меня.
– Да, конечно, – согласилась моя клиентка с готовностью, – как вы считаете нужным. Я же здесь всего несколько дней и не знаю, что нужно делать.
«Интересно, – подумала я. – Обычно выходцы из Союза очень неохотно идут на контакт с государственными учреждениями, а тут такая готовность… Не притворяется ли она? А может быть, родственники посоветовали, которые здесь давно?
– Скажите, Марина, почему вы решили поселиться в нашем городе? У вас здесь родственники, знакомые?
– Тетя, мамина сестра, живет в Ашкелоне уже двадцать лет. Вот мы к ней и приехали. Еще даже квартиру не сняли. А ее дочки дали мне это, – и она показала на свои желтые шорты. – Когда тетя узнала о том, что мне сказали в аэропорту, то сразу стала названивать по всем министерствам и ругаться, Марина поежилась.
– Что ей отвечали?
– Дело на выяснении. Когда все проверят, то пришлют ответ на домашний адрес. А скоро праздники, целый месяц не будут работать учреждения, – Марина вздохнула. Похоже, тетка принимала такое деятельное участие в ее судьбе лишь для того, чтобы племянница получила наконец свои деньги и съехала с квартиры. – Жить у родственников, сами понимаете…
– Понимаю, – кивнула я. – Давайте немного покопаемся в вашем деле. Хорошо?
– Пожалуйста, Валерия, что вас интересует?
– Расскажите, как вы обнаружили, что пропали ваши метрики?
– Спохватилась после лекции в синагоге. К нам в Ростов-на-Дону приехал представитель Сохнута читать лекцию об Израиле. Я пошла вместе с приятелем…
– Как его зовут?
– Толик. Он там работал снабженцем, сюда приехал год назад. Вы даже не представляете, Толик был информационным центром для всех нас.
– Опишите его, пожалуйста, – попросила я.
– Да он такой, обыкновенный, – Марина пожала плечами, – ему двадцать три года, фамилия – Бондаренко. Здоровый, широкоплечий, вольной борьбой занимался. У него папа украинец, а мама еврейка. И выглядит он, знаете, совсем, как типичный хохол, поэтому Толику пришлось доказывать в ОВИРе и посольстве, что он настоящий еврей. Здесь он, скорее всего, поменял фамилию.
