Леон Маркс - Хочешь жить - стреляй первым
Как они все просчитали на перед. Эту партия шахматов я стал проигрывать. Придется сделать ход конем. Это значит, что я должен буду на суде рассказать правду, используя кассету как вещественное доказательство, что меня подставили и шантажировали. Поскольку я выбираю этот вариант, то после суда (если все пройдет благополучно, на что очень надеюсь), мне нужно будет спасать свою шкуру и быть предельно осторожным. Не исключено, что за мной будут постоянно охотиться и тогда мне придется пользоваться принципом: "Хочешь жить — стреляй первый".
М-да, моему положению не позавидуешь, но я уже ввязался в эту грязь и мне теперь придется из нее выбираться.
Глава 10
Прежде чем эти негодяи мне позвонили, я успел уже позавтракать и выпить чашечку горячего шоколада. И лишь когда я уже оделся и причесался — они мне позвонили.
Я сразу включил диктофон на мобильном.
— Алло.
— Ну что ты там решил? — послышался нетерпеливый голос незнакомца.
— Поскольку я не хочу…
— Заткнись! Скажи только что ты решил: тюрьма или смерть?
— Тюрьма, — произнес я.
— Хорошо. Но теперь раз ты так решил, то держись до конца и признайся в убийствах.
— Но на самом деле я никого не убивал.
Эта фраза только подтверждала мою не виновность.
— Да, но этого никто не узнает. Ладно, удачи тебе на судебном заседании. Наш человек тоже будет присутствовать там и, если ты что-нибуть выкинешь не то — пеняй на себя. Понял?
— Конечно.
— ОТЛИЧНО, ПРИЯТНО ПРОВЕСТИ ОСТАВШИЕСЯ ДНИ НА СВОБОДЕ, — мужчина положил трубку.
Меня бросало то в жар, то в холод и я не как не мог успокоиться. Наконец, взяв себя в руки, я стал рассуждать трезво. Да, самый оптимальный вариант — это рассказать всю правду на суде и таким образом избежать уголовной ответственности. Но тогда я буду, как заяц ожидать, пока меня не грохнут. Значит или они меня первые убьют или я их. Очевидно, придется пострелять. Я не убийца, но бывали случаи, когда мне приходилось первым нажимать на курок чтобы остаться в живых. Всего лишь миг решает кому отправиться в загробный мир, а кому жить дальше. И последнее для меня имеет огромное значение, ради которого стоит бороться.
В агентство я приехал где-то после девяти и поздоровался с коллегами и секретаршей. Она сказала, что в приемной меня ждет Эдуард Максимович.
— Хорошо, пропустите его в мой кабинет, — распорядился я.
Через пару секунд Железняк в зимней куртке и светлых джинсах зашел ко мне.
— Добрый день, — мы пожали друг другу руки.
— Ну, как продвигаются дела? — спросил он.
— Постепенно движутся. С тех пор как мы с вами не виделись много чего произошло и кое-что связано напрямую с исчезновением вашей дочери.
— Извините, что я вас перебью, но у меня есть плохая новость. Я даже не знаю, как сказать. — Железняк достал сигарету, зажав ее зубами, и хотел прикурить, но не послушные руки не давали ему это сделать.
— Я просил вас здесь не курить, — напомнил я ему.
— Прошу прощения, — он спрятал сигарету в карман. — Итак, есть очень плохая новость. Я должен был сказать это вчера, но не успел.
— Так что случилось? — я начал терять терпение.
— Вчера вечером мне звонили похитители и сказали, что если я хочу увидеть свою дочку живой, то должен подготовить миллион долларов наличными к пятнице. Завтра они перезвонят.
Удар в солнечное сплетение. Такого поворота события я никак не ожидал. Дашу похитили! И сейчас требуют кучу денег. Я некоторое время сидел в растерянности. Первым тишину нарушил Железняк:
— Что вы думаете?
— Даже и не знаю. Почему вы вчера не сказали?
— Вчера я не успел. Это ужасно. Я сам в растерянности. В милицию не обращаться. Так они меня предупредили.
— Такое всегда происходит. Я несколько раз вел подобного рода дела и небольшой опыт у меня есть. А они дали вам возможность поговорить с ней по телефону?
— Нет, они сказали, что я смогу ее увидеть лишь после того, как они получат деньги.
Я опасался, что они лгут и когда получат бабки, Дашу не вернут, потому что она уже будет мертва. А сами слиняют подальше отсюда. Так обычно и поступают похитители. Но Железняку об этом я ничего не сказал.
— Как бы там не было, я считаю, что вы должны обратиться в милицию.
— Но они же четко сказали… — он замолчал и вскоре продолжил: — я боюсь, что они узнают и убьют мою доченьку.
Эдуард Максимович побледнел и вытер платком вспотевшее лицо.
— Я не хочу рисковать, — произнес он.
— Я понимаю ваше состояние, но должен заметить, что я не супермен и в одиночку справиться с похитителями вероятней всего не смогу. Это вам не сказки про белого бычка.
— Я не это прошу вас сделать. Я прошу, чтобы вы попытались найти убежище, где ее прячут и сказать мне. Дальше я с ними разберусь. У меня есть хорошая братва. Она с ними разделается.
— Дело ваше, но я не советую вам так поступать. Я криминалу вообще не доверяю и при возможности стараюсь с ним не связываться. Кроме этого, здесь тоже есть большой риск, если ваша наводка начнет вызволять Дашу. Они все предусмотрели и если пойдет что-то не так, то они ее хлопнут. Уж поверьте моему опыту.
— Хорошо, а что же тогда делать? Может смириться и отдать деньги? Тогда они отстанут от меня.
— К сожалению это не так. Получив один лимон, они будут требовать от вас еще денег и еще. И каждый раз названная ими сумма будет больше предыдущей. Это я вам говорю как бывший мент и как частный сыщик. За два года работы в убойном отделе следователем дали мне необходимые навыки и дела о похищении в том числе.
— А похитители отпустят Дашу? — спросил он.
Этого вопроса я боялся больше всего. Но обманывать было не в моем стиле.
— Честно говоря я не знаю. Похитители по разному поступают. Это зависит от денег, которые они получают. Если ваша дочка не видела их в лицо, то есть шанс, что она вернется домой живой. А пока остаться ждать.
— Тогда я в полной растерянности.
— Вы главное не нервничайте, что-нибудь придумаем. Мне кажется, что пока не стоит ни каких действий предпринимать, а ждать пока похитители не позвонят и не скажут, куда доставлять деньги. А дальше я буду смотреть по обстоятельствам. Неплохо бы было, если бы вы записали разговор на кассету.
— Спасибо, я постараюсь сделать так, как вы мне порекомендовали и скажу вам, что если вы найдете дочь, то я могу повысить ваш гонорар. Поэтому уж постарайтесь.
— Обещание давать не буду, но сделаю все, что в моих силах. Кстати, вам интересно узнать новые факты, которые мне удалось обнаружить?
— Да, конечно.
— Во-первых, Даша с компанией друзей отдыхали на природе и все засняли на цифровую видеокамеру. А потом кто-то сделал с этого монтаж, где якобы Дашу убивают.
— Вы дадите мне посмотреть?
— Разуметься, — я протянул ему диск. — Здесь все записано. Дальше, во-вторых, как я понял, Омельченко было безразлично где находилась Даша. Раньше мне казалось, что он что-то знал или был даже замешан в этом, но его убили. А Степан был связан напрямую с режиссером Олухиным. Последний мне лгал относительно диска, мол, ничего об этом не знает. Возможно, Олухину подбросили акции Степана, но я пока не опираюсь на факты, а предполагаю.
— Вы думаете режиссер киностудии связан с похитителями? — спросил бизнесмен.
— Может быть. Но все получается слишком просто. Скорей всего его хотят подставить, как и меня.
— Они вас подставили уже?
— Как ни жаль, но подставили, — я ему рассказал про телефонный звонок.
— Все это плохо. Вот пока обеспечьте себе алиби и найдите новые доказательства, которые снимут с вас подозрения.
— Этим я и буду заниматься, — произнес я и добавил: — Хорошо, Эдуард Максимович, держите меня в курсе дела. Когда похитители позвонят вам — сообщите мне, ладно?
— Да, желаю вам удачи. Она вам так нужна.
— Безусловно. До встречи.
Как только за ним захлопнулась дверь, я позвонил секретарши:
— Оля, вызови мне Максима.
— Хорошо, Владимир Сергеевич.
Положив трубку я задумался. Похитители держат Дашу уже вот неделю, если не больше. Но почему они позвонили только вчера? Или может Даша пряталась где-то от старика, а потом похитители нашли ее и забрали с собою?
Я понял, что в ходе расследования дела о похищении у меня возникало все больше и больше вопросов, как грибов после дождя. А собирать эти грибы, то есть получить ответы на вопросы — некому. Это был тупик.
Часто бывает так, что работая над очередным делом сталкиваешься с кучей непонятных фактов, которые нельзя сопоставить и прийти к единому решению. Может у меня мало улик?
Дверь кабинета открылась и сюда зашел Максим. Выглядел он жизнерадостным.
— Ну что там произошло? — спросил он.
