Евгений Габуния - Ангел пустыни
- Священник я, отец Леонид, в миру - Мардарь Леонид Павлович.
Кучеренко разглядывал своего собеседника. Ничто не выдавало в нем духовного лица. Дорогое серое пальто, щегольские ботинки, меховая шапка... Разве только длинные волосы, ниспадающие на плечи, да бородка клинышком.
- Скажите, Леонид Павлович, когда вашу церковь обокрали? - без долгих предисловий спросил подполковник. В том, что кража действительно была, он почти не сомневался. Судя по облупившейся, потрескавшейся штукатурке, церковь давно не ремонтировалась, а вот дверь была явно новая и замок тоже.
- Так вот в чем дело! - Мардарь как будто удивился. - А я полагал все уже кончено.
- Что - кончено? - не понял подполковник.
- Да дело это... Нам так милиция и сообщила. И бумагу прислали.
- Кто именно прислал?
- Участковый наш, кто же еще... Нет смысла, пишет, ловить злоумышленников, ущерб, мол, мизерный. Ничего себе - мизерный... В одной только дарохранительнице килограмм чистого серебра было. И крест напрестольный, тоже серебряный, украли, и дискосы. - Священник неприязненно посмотрел прямо в глаза подполковнику. - Икону Иоанна Ботезаторула унесли, старинную... В смутные времена уцелела, а сейчас вот украли...
- А когда же кража произошла? - спросил Кучеренко, несколько озадаченный услышанным рассказом.
- В ночь на пресвятой Покров владычицы нашей Богородицы и приснодевы Марии. Меня, правда, не было здесь тогда, на курорте лечился, печень у меня, - счел нужным пояснить священник.
- Извините, гражданин Мардарь, - как можно вежливее произнес подполковник, - пожалуйста, выражайтесь точнее, мы в ваших церковных праздниках не очень разбираемся.
- Это я знаю... Зато в другом разбираетесь, - священник снова бросил злобный взгляд на подполковника.
Беседа принимала неожиданный поворот, но Кучеренко не собирался отступать.
- Так в чем же мы, по-вашему, разбираемся? Поясните? Я, видите ли, не люблю намеков.
- Как с религией бороться, вот в чем, с опиумом для народа, как вы говорите. Это безбожники осквернили наш храм, простите, - атеисты, священник язвительно улыбнулся.
- Вы неточно цитируете Маркса, Леонид Павлович, у него сказано: религия - опиум народа. Улавливаете разницу? И не безбожники-атеисты церковь ограбили, а обыкновенные воры, преступники. Между прочим, и среди верующих они встречаются. Разве не так?
- В священном писании сказано: не укради, - пробормотал священник. Великий грешник тот, кто позарится на чужое добро.
- У вас - грешник, а по советскому закону - преступник.
- Так почему же их не ищут? - в маленьких глазках Мардаря снова вспыхнула неприязнь.
- Именно для этого мы и здесь.
- Что-то поздновато пожаловали, теперь ищи ветра в поле. - Священник снял шапку, поправил выбившиеся волосы. Он явно следил за своей внешностью.
- Это уж наше дело, Леонид Павлович. Расскажите, как все произошло.
- Да что рассказывать? Взломали замок в ночь на Покров, 14 октября прошлого года то есть, и проникли в храм. В Трускавцах я лечился, печень у меня.
"И не удивительно, - подумал Кучеренко, глядя на его заплывшие жиром глазки и круглое брюшко. - Поменьше есть-пить надо, святой отец".
- Староста больше моего знает, как все произошло, - продолжал он, явно избегая изучающего взгляда подполковника.
Кучеренко показалось, что священник чего-то недоговаривает.
- Скажите, Леонид Павлович, только откровенно, вы кого-нибудь подозреваете?
Его собеседник смешался, растерянно пробормотал:
- Не хочу брать грех на душу...
- Не суди, да не будешь судим - вы хотите сказать?
Священник о чем-то размышлял.
- Давайте зайдем в церковь, что мы всё на дворе. Я сейчас велю старосту позвать, ключи у него. - Он важно, не торопясь, подошел к группе пожилых селян, стоящих на улице, что-то сказал. Один из них с готовностью кивнул и торопливо зашагал по заснеженной дороге.
Староста, очень пожилой человек с угрюмым, недовольным выражением изборожденного морщинами лица недоверчиво оглядел оперативников и неохотно открыл дверь. Утренний свет едва пробивался сквозь маленькие зарешеченные окна, и староста, так же неохотно, зажег свечи. Стало светлее, но не намного, однако можно было разглядеть, что на алтарной стене недостает иконы: там, где она еще недавно висела, зияла пустота. Это был, пожалуй, единственный зримый след, оставленный преступниками. Остальные следы, если они и были, стерло время - самый грозный, неумолимый враг розыскников.
Улучив момент, когда они оказались наедине с Мардарем, Кучеренко сказал:
- Вы, кажется, хотели что-то рассказать.
- Господь меня простит, дело богоугодное, - после некоторого колебания произнес он. - Приходит однажды ко мне незнакомый человек, очень приличный, хорошо одетый, и говорит: "Слышал, отец Леонид, болеете вы печенью". И болезнь назвал точно, а название такое, что и не выговоришь, я сколько вот болею, а запомнить не могу. Да, говорю, уважаемый, это верно. А вы откуда знаете? "Люди, отвечает, сказывали, да и специальность у меня такая". Какая такая специальность, спрашиваю. "Врач я, говорит, и желаю вас, отец Леонид, лечить. Просто так, из уважения. И лекарства, какие надо, все достану. Есть такая возможность". Я, конечно, заинтересовался, особенно когда он о лекарствах сказал. Сами знаете, беда с ними: одно есть, другого нет. - Он помолчал, теребя в руках шапку. - Просто так, говорю, я не согласен, могу заплатить, слава богу, не нищий. А он так отвечает: "Денег мне не надо". А что же вы хотите? - спрашиваю. "Иконы хочу, это моя страсть. Много лет собираю".
- Он говорил конкретно, какие именно иконы его интересуют?
- Нет, не успел. Я с ним не стал больше разговаривать. Кто ж на такое согласится! - Священник говорил тихо, почти шепотом.
- А он назвал себя, этот врач-коллекционер?
- Фамилию не сказал. Говорил только, что из Оргеева, а живет и работает в райбольнице. Завотделением. Солидный мужчина лет за пятьдесят.
- А вы говорили кому-нибудь об этом случае?
- Никому, вам первому. Не хотел грех на душу брать. - Он напряженно следил, как Кучеренко делал пометки в своем блокноте.
Пока происходил этот разговор, коллеги подполковника в сопровождении угрюмого старосты успели осмотреть церковь и дожидались своего начальника.
- Глухо, Петр Иванович, - Чобу сокрушенно покачал головой. Зацепиться не за что.
- А староста что показывает?
- Ничего существенного. Пришел, говорит, утром, замок сорван, позвал участкового. Говорит, что с собакой милиция приходила. Вот и все показания. Неразговорчивый старик, слова не вытянешь.
- Неразговорчивый? В подходе все дело, Степан Афанасьевич, в подходе. Да и надоело, видно, старику об одном и том же рассказывать. И подзабыть мог, или другая причина есть. Мы вот как сделаем. Я смотаюсь в райотдел, надо дело посмотреть, а вы здесь еще пощупайте.
Из протокола допроса М и х а л а к и З а х а р а Д е м ь я н о в и ч а, у р о ж е н ц а с е л а С е л и ш т е, 68 л е т, б е с п а р т и й н о г о, о б р а з о в а н и е 3 к л а с с а, с т а р о с т ы ц е р к в и а р х а н г е л о в М и х а и л а и Г а в р и и л а...
...Утром я пришел в церковь, чтобы открыть дверь уборщице. Увидел, что замок на двери сорван. Я очень испугался, подождал уборщицу и пошел в сельсовет. Оттуда вызвали милицию. Пришел участковый и с ним другой милиционер, с собакой. Милиционер с собакой остался во дворе, а мы вошли в церковь и сразу увидели, что не хватает иконы Иоанна Ботезаторула, креста напрестольного, дарохранительницы, Евангелия, трех дискосов, чаши для причастия. Это все старинные вещи, они находились в нашей церкви много лет.
В о п р о с. Уточните, сколько именно лет находились указанные вами предметы религиозной утвари в церкви?
О т в е т. Точно указать не могу, но думаю, что не меньше 200 лет. Я служу старостой в этой церкви уже 42 года, прежний староста, у которого я принял дела, мне говорил, что вещи старинные.
В о п р о с. Из какого металла были изготовлены указанные духовные предметы?
О т в е т. Из серебра, а чаша для причастия была позолоченная.
В о п р о с. Какова стоимость похищенной религиозной утвари?
О т в е т. Стоимость указать затрудняюсь, эти вещи нигде не продаются и сравнить не с чем.
В о п р о с. У кого находятся ключи от церкви?
О т в е т. Ключи от церкви находятся у меня.
В о п р о с. Кто несет материальную ответственность за церковное имущество, в том числе за вышеуказанный инвентарь религиозного культа?
О т в е т. Материальную ответственность несу я как староста.
В о п р о с. Вы кого-нибудь подозреваете в совершении кражи?
О т в е т. Я подозреваю в совершении кражи Стратулата Василия.
В о п р о с. Кто такой Василий Стратулат и на каком основании вы его подозреваете в совершении кражи?
О т в е т. Стратулат Василий является сыном бывшего кассира церкви Мирона Стратулата. Мирон человек нечестный, я заметил, что он присваивал пожертвования прихожан, и доложил об этом отцу Леониду. Греховное поведение Стратулата Мирона обсуждалось на двадцатке. Вскоре после этого ко мне домой вечером пришел сын его Василий и стал выражаться нехорошими словами, угрожал, что если отца уволят, он меня зарежет. Мирон Стратулат после обсуждения на двадцатке продолжал присваивать пожертвования, и его уволили. Вскоре произошло ограбление. Я думаю, что это была месть со стороны его сына Василия.
