Кэтрин Нэвилл - Авантюристы
— Помещение позади лифтовых шахт решено было отвести под склады для оборудования, — пояснил он, вынимая из жилетного кармана ключи и отпирая дверь, заставленную полками. — Но мне удалось найти ему лучшее применение — занять для работы это убежище со звуконепроницаемыми стенами. Ключи от него есть только у меня. Уединение, подобно пище и дыханию, одна из основных человеческих потребностей.
Мы переступили порог необычной, вытянутой в длину комнаты с паркетными полами, стены ее были заставлены книгами, переплетенными в кожу, и, бросив беглый взгляд на них, я поняла, что лишь некоторые из них имели отношение к информатике.
Чудесные пушистые персидские ковры пружинили под ногами, на них стояли уютные кожаные кресла, а лампы под сине-зелеными абажурами излучали мягкий свет. На одной из полок я разглядела принадлежности для приготовления чая, а на маленьком столике красовался старинный медный самовар с тремя краниками. В центре комнаты стоял внушительных размеров круглый стол, столешница которого была обтянута натуральный кожей, обрамленной по краям толстым зеленым сукном. На столе расставлены десятки миниатюрных статуэток из металла, глазурованного фарфора, слоновой кости, дерева. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть их, а Тор, взяв одну из фигурок, поднес ее к моим глазам. Я заметила, что ее основание было покрыто резьбой.
— Это не просто статуэтка, это печать, — пояснил он. — Вы что-нибудь знаете об этих штучках?
— Только то, что в старые времена с их помощью запечатывали письма, — сказала я.
— В старые времена — о да… — согласился он со смехом. — Под это определение современники подгоняют все, что появилось на свет за последние пять тысячелетий. Да, действительно, их ставили на сургуче, которым раньше запечатывали письма, но, кроме того, их впервые применили для создания тайнописи. Гравированные печатки служили своего рода шифром, если их ставили в определенных местах или в определенных сочетаниях. — А вы изучали тайнопись? — поинтересовалась я. — Ни один студент на свете не гонялся с такой жадностью за знаниями, как я за тайнами искусства шифрованного письма, потому что тайнопись — это искусство, — сказал он. — Возможность хранить секреты — единственное, что позволяет нам создать хотя бы видимость личной свободы в этом «лучшем из миров».
— Вам угодно цитировать доктора Панглосса? — спросила я, — или его творца, который сказал: «Я смеюсь лишь ради того, чтобы не повеситься!»
— Вот, вот именно! — воскликнул Тор, совершенно не обращая внимания на мой вопрос. — Вы кстати напомнили мне Кандида, эту наивную впечатлительную натуру, вынужденную расстаться со своими иллюзиями при соприкосновении с грубой реальностью мира. А вам нужно быть поосторожнее. Не забывайте, что способность видеть правду всегда будет служить вам на пользу, как в случае с ребенком, который не побоялся сказать, что король голый, если, конечно, вам удастся не впасть в цинизм и отстраненность, подобно Кандиду. И вот именно сейчас, когда ваш мозг не что иное, как свежий, мягкий воск…
— Так вы собираетесь поставить на мне свое клеймо? — спросила я.
Тор, задумчиво перебиравший фигурки на столе, проницательно взглянул на меня. И тогда я смогла рассмотреть его глаза. Они привели меня в необъяснимое замешательство — в их глубине словно полыхало неукротимое медно-красное пламя, так не вязавшееся с его чопорными учтивыми манерами. Взгляд этих необыкновенных глаз проникал в вас, подобно лазерному лучу, одну за другой рассекая все оболочки, которыми пытается защитить себя человек, — и пронизывал до костей.
— Вы весьма необычное дитя, — заметил он, все еще продолжая наблюдать за мной. — И обладаете способностью видеть правду, не всегда понимая, что она значит. Этот, пожалуй, сомнительный дар может даже стать опасным, если вы всегда будете рубить правду-матку, как сейчас.
Я и сама не знала толком, что же мне делать с обнаружившейся вдруг во мне правдивостью и бестактностью, и посему предпочла просто мило улыбнуться.
— Я очень долго занимался искусством тайнописи, — продолжил он, — шифровка, дешифровка, разведслужбы, шпионаж… а в конце концов спасовал перед одним-единственным фактом. Ничто не способно укрыться от рентгеновских лучей, на какие бы уловки ты ни пустился. Правда обладает божественными качествами, и способность видеть ее — это дар, который невозможно приобрести, им наделяют нас боги.
— А почему вы считаете, что у меня он имеется? — спросила я.
— Это неважно: главное, что могу его распознать безошибочно. На протяжении всей жизни я не оставлял попытки найти того, кто способен бросить мне вызов, но понял, что величайшим вызовом является поиск вызова сам по себе. И, как это ни грустно, в итоге вызов явился ко мне в облике четырнадцатилетнего подростка.
— Мне двадцать лет, — заметила я.
— А выглядите вы на четырнадцать и ведете себя соответственно, — со вздохом сказал он, положив руки мне на плечи. — Поверьте, дорогая, никто и никогда не посмел бы назвать меня альтруистом. И когда я трачу на что-то мое время, то ожидаю соответствующей отдачи. Если я подбираю беспризорную девчонку и предлагаю ей стать моей ученицей, это вовсе не означает, что я жажду принести жертву на алтарь восхищенного человечества.
— Так в чем же дело? — спросила я, ловя его взгляд. Он улыбнулся, и я никогда в жизни больше не видела такой интригующей улыбки.
— Я — Пигмалион, — сказал он. — И когда вы пройдете через мои руки, вы превратитесь в шедевр.
Утром в понедельник я вполне ощущала, что стала шедевром, хотя внешне мало напоминала таковой. Волосы на голове свалялись в безобразный колтун, а под глазами залегли круги.
Но зато моя голова была набита знаниями, как и обещал Тор, я запомнила все, вплоть до мелочей. Впервые в жизни ощутила ту спокойную уверенность, которую дает отличное знание предмета, — и теперь была ко всему готова. Я чувствовала себя обновленной, будто окунулась в кристально чистый освежающий поток.
Конечно, я рвалась как можно скорее донести до Тора радостную весть, но и сама встреча с представителем крупного заказчика и последовавшая за ней суета заняли намного больше времени, чем я рассчитывала. Я много раз в течение дня заглядывала на двенадцатый этаж, но, обнаруживала запертую дверь даже в пыльный склад.
Уже в самом конце дня, когда ничего не оставалось, как отправляться домой, я обнаружила у себя на столе неизвестно как попавшую туда записку:
«Загляните в помещение склада, если представится возможность».
Стоило мне подойти к двери. Тор тут же распахнул ее. Он выглядел очень элегантно в своем вечернем костюме. Когда он проводил меня в комнату, я увидела, что на месте самовара стоит большое серебряное ведерко и два хрустальных бокала.
— Шампанского, мадам? — осведомился он, набросив на руку накрахмаленное белоснежное полотенце. — Я слышал, что сегодня вы добились значительных успехов.
— Извините, но я не пью, — сказала я.
— Шампанское не пьют — шампанским празднуют, — заявил он, наполняя бокалы шипевшей пузырящейся жидкостью. — У вас в гардеробе, случайно, не найдется ли платья?
— Конечно, найдется.
— Мне было бы приятно, если бы вы соблаговолили заехать домой и надеть его, — сказал он. — Я хотел бы пригласить сегодня на обед кого-то, у кого имеются ноги. Кстати, вам следовало бы оставить попытки казаться мальчиком: они настолько же глупы, насколько бесплодны.
— Вы что, приглашаете меня? — Я была ошарашена.
— Эта святая простота бесподобна, — отвечал он. — Пейте же шампанское.
Я отважно глотнула, но шипучая пена так заполнила мне нос и глотку, что я закашлялась и сделала попытку отставить бокал.
— Совсем не обязательно выпивать ведро за пять минут, вы не лошадь, — наставительно произнес он. — Шампанское пьют медленно, небольшими глотками. — И он заставил меня снова взять бокал.
— У меня щиплет в носу.
— Ну так не суйте свой нос в бокал. А теперь расскажите о вашем сегодняшнем триумфе. Потом я отвезу вас домой переодеться во что-нибудь более приличное, если это возможно.
И я рассказала Тору, что, как мы и ожидали, Альфи собирался воспользоваться встречей, чтобы унизить меня перед лицом клиента. Он представил меня как сведущего во всех тонкостях эксперта и умудрился заставить вести собрание. Тогда Луи, который был не в курсе замыслов Альфи, принялся корчить рожи и бросать на Альфи многообещающие взгляды. Он доверил Альфи подготовку встречи, чтобы она прошла успешно, а не была саботирована. Но события обернулись совсем не так, как ожидали эти двое.
Благодаря Тору я оказалась более чем достаточно информирована об индустрии транспорта и о нашей в ней роли, так что с легкостью миновала расставленные мне ловушки. Когда встреча подошла к концу, наш клиент, явившийся с твердым намерением распрощаться с фирмой, вместо этого сделал крупный долгосрочный заказ на поставку оборудования. Председатель правления Бен Джексон даже отвесил Луи и Альфи комплимент за то, что они пригласили на встречу меня.
