Вячеслав Килеса - Детективное агенство «Аргус» [сборник]
— Скажи, Валера, а меры, принимаемые Соломатиным — статьи в газетах, толпа юристов и прочее — защитят от рейдера? — накормив сына ужином, затеяла разговор Анна Николаевна.
— Нет. Они рассчитаны на субъекта правовых отношений, а рейдер — вне их. Он — рыцарь Дикого поля, где царит сила.
— Получается, что с рейдером невозможно бороться?
— Почему же? — задумчиво возразил Вилкин. — Только нужно спуститься со ступеньки закона на ступеньку морали, — что я и делаю.
Заехав утром в агентство, Вилкин загримировался стариком, — причем так удачно, что Соломатин его не узнал и пытался выгнать из кабинета. Когда ситуация разъяснилась, Соломатин провел сыщика в пустую соседнюю комнату и усадил за стеклянную перегородку.
Первым вошел Иванченко: высокий широкоплечий мужчина с уверенными движениями. Усевшись перед непроницаемым для него стеклом, Иванченко с некоторым недоумением посмотрел на стекло и сердито спросил:
— Я вас знаю?
— Возможно, — приглушенным голосом ответил Вилкин.
— Что вы успели у нас украсть?
— Сведения о поставках товаров и закупке продукции, их объемы.
— Так это ты сорвал нам сделку в Днепропетровске? — вызверился Иванченко. — Твое счастье, что спрятан за стеклом, а то расквасил бы тебе морду!
Вилкин неопределенно хмыкнул.
— Ладно, Соломатин с тебя шкуру спустит, не сомневаюсь. В общем, возьмешь бумагу и напишешь о сделках, где ты нам навредил. Понял?
— А вы мне за это заплатите?
— Что? — изумленно переспросил Иванченко. — Ну и наглец!
— Я бесплатно ничего не делаю, — сообщил Вилкин.
— Может, и заплатим, — подумав, неуверенно сказал Иванченко. — Как Аркадий Львович решит.
Вилкин нажал кнопку звонка. Через минуту открылась дверь и появился Соломатин:
— Хватит, Иван Данилович. Есть срочное дело.
Охотно поднявшись со стула, Иванченко недоуменно покосился на стекло и вслед за Соломатиным вышел из комнаты.
Минут через десять в комнату осторожными шагами вошел пожилой мужчина предпенсионного возраста. Усевшись на стул, неторопливо открыл блокнот и сухо спросил:
— Как звать, любезнейший?
— Константин Макарович, — прошепелявил Вилкин.
— Я работаю начальником юридического отдела, фамилия моя — Ванин Игорь Анатольевич. Вы у нас в каком отделе работаете?
— В коммерческом, у Иванченко.
— Странно! — задумался Ванин. — А как вы умудрились учредительные документы «Симтраба», «Рустама» и «Таврики» выкрасть из сейфа и передать руководству «ТрансСибири»?
— Мне помогли.
— Интересно! — оживился Ванин. — Кто?
— Некто из вашего отдела.
— Из моего? — ошеломленно переспросил Ванин и задумался. — Это многое объясняет… Вы можете назвать данное лицо?
— Конечно. За большие деньги.
— Понимаю… — опять задумался Ванин. — Думаю, что удастся уговорить Аркадия Львовича. Ваши сведения стоят любых денег.
Вилкин нажал кнопку звонка. Открыв двери, Соломатин попросил Ванина пройти к нему, и комната опустела.
Сорокин оказался красивым мужчинои среднего возраста с цепкими, внимательными глазами. Быстро зайдя в комнату, он некоторое время молча сидел, барабаня пальцами по столу, потом спросил:
— Вы в каком отделе работаете?
— Юридическом.
— Вот как!.. — протянул Сорокин. Лицо его оживилось. — Вы имели доступ ко всем учредительным и другим документам «Симтраба», «Рустама» и «Таврики»?
— Только некоторым.
— А именно?
— Уставы «Симтраба» и «Рустама».
— Как шла передача документов «ТрансСибири»?
— Получал по телефону инструкции и оставлял пакет в условленном месте.
— Как получали оплату?
— По почте, переводом.
— С кем из руководства «ТрансСибири» были на связи?
— Со Степановым, директором «ТрансСибири».
— Часто встречались?
— Редко.
— Какие интересные моменты были в разговорах?
— Я понял, что у него в «Абсолюте» есть еще свои человек, и я дублирую его действия.
— А кто это: он не сообщил?
— Нет.
— Как вас раскрыли?
— Случайно.
Вилкин нажал кнопку звонка. Услышав звук раскрывающейся двери, Сорокин нетерпеливо повернул голову и, увидев Соломатина, удивленно привстал.
— Есть срочное дело, Виктор Аркадьевич, — приветливо сказал Соломатин. — Пойдемте.
— Но я еще не закончил, — запротестовал Сорокин.
— Потом, потом! — властно объявил Соломатин. — Поторопитесь!
Появление в комнате Порошина сыщик заметил не сразу: настолько бесшумно и незаметно прошел тот к стулу. Вперив взгляд в стекло, Порошин зло спросил:
— Ты кто?
— Человек. А вы кто?
Порошин с неудовольствием поморщился:
— Меня зовут Сергей Савельевич, я возглавляю безопасность «Абсолюта». А поскольку, как мне сообщили, ты покушался на ее устои, то общаться мы будем долго, и удовольствия от этого общения я не обещаю.
— Я хороший! — запротестовал Вилкин.
— Ты что, издеваешься?! — возмутился Порошин. — Жаль, стекло мешает: постучал бы по башке.
— Ты за что меня одарил балалайкой по спине? — пропел Вилкин. — Я за то тебя ударил, что понравилась ты мне!
— Ну, знаешь!.. — разъяренно поднялся со стула Порошин.
— Мне и стекло до тебя добраться не помешает!
Вилкин торопливо нажал кнопку звонка.
— Что — нибудь выяснили? — спросил Соломатин, когда, отправив Порошина с поручением, вернулся в комнату.
— Вы оказались правы: предатель — один из четверых.
— Кто это? — напрягся Соломатин.
Вилкин задумался:
— У меня нет прямых доказательств, это будет мое слово против его слов.
— Я постараюсь вам поверить, — пообещал Соломатин.
— Не уверен, что это получится, а если получится, то будет правильным, — покачал головой Вилкин. — Предлагаю решить проблему по — другому. Мы знаем, что крыса выполнила свою задачу и затаилась. Из норки она вылезет только за новой добычей. Эту приманку нужно организовать.
— Как?
— Я подумаю, — уклончиво пообещал сыщик, прощаясь с Соломатиным.
Выйдя на улицу, Вилкин с грустью ощутил наступление зимы. Впрочем, учитывая, что на календаре была середина декабря, а температура не доходила до минусовой, зима явно запаздывала, и Вилкин был благодарен ей за возможность еще немного пожить в осени. И все же… Вздохнув, сыщик ускорил шаги и вскоре был возле оставленной на соседней улице машины.
— Зачем потребовалось стекло: ты ведь был в гриме? — удивилась Анна Николаевна, выслушав рассказ сына.
— Я не хотел, чтобы собеседником подозреваемых был определенный человек. Трое разговаривали с пустотой, предатель — с зеркалом, то есть с самим собой.
— Основной упор ты сделал на вопрос. Почему?
— Вопрос строится на имеющемся знании. Спрашивающий сообщает вопросом, что и сколько он знает, а также то, что его интересует.
Как всегда при анализе, Вилкин, рассуждая, начал бродить по комнате.
— Коммерческий директор Иванченко интересовался только собственными проблемами. Я понял, что у него в сделках есть серьезные проколы, причем по его вине: поэтому и нервничает. Начальник юридического отдела Ванин, участвуя в судах против «Транссибири», догадался, что служебная документация, часть которой хранится в его сейфе, попала к противнику, и его могут обвинить в предательстве, — поэтому был осторожен. Он обрадовался, узнав, что шпион выявлен. Что касается Порошина, то Соломатин сделал ошибку, взяв его на должность начальника безопасности корпорации. Порошин — бывший работник милиции, он умеет идти по следу, но в вопросах контрразведки слаб, — и понимает это. Я поставил его в нетривиальную ситуацию и он из нее не выбрался. Агрессивно повел допрос, злясь, что не его служба выявила шпиона, — и ненавидя за это последнего. А заместитель директора Сорокин… Его интересовал человек, а не вред, нанесенный корпорации, его вопросы свидетельствовали, что последнее Сорокину известно. Все, что он спрашивал, било в одну цель: провоцируют его или за стеклом сидит реальный шпион. Я прервал выяснение моей личности и оставил Сорокина в недоумении, и теперь у него один выход: обратиться за разъяснениями к Степанову.
— Ты сможешь об этом узнать?
— Конечно. Когда Соломатин направил Сорокина проводить совещание на первом этаже, я зашел в кабинет замдиректора и под воротником пальто Сорокина прикрепил микропередатчик.
— И что?
— Получилось. В обеденный перерыв Сорокин вышел на улицу и позвонил Степанову из телефона — автомата. Разговор я записал: Степанов объяснил Сорокину, что его провоцируют, велел ни на что не реагировать и дал правильный совет: выяснить, опрашивал ли лжешпиона еще кто — нибудь из руководящего звена корпорации. Если опрашивал, то можно быть спокойным: подозревают многих, а не его одного. Обрадовал Сорокина, что операция близка к завершению и вскоре тот получит оставшуюся сумму денег и сможет уехать с женой в США.
