Светлана Алешина - Блондин — личность темная
Спина начала затекать. Я поднялась, немного размялась и походила по кабинету, затягиваясь сигаретой.
Наконец Лешка вернулся с двумя большими кружками кофе и где-то раздобытыми бутербродами, и мы разделили скромный ужин или уже чересчур ранний завтрак на двоих.
— И чего ради я должен все это терпеть? — тяжело вздохнул Ванцов.
— Просто ты слишком ответственный человек, — пожала я плечом, допивая кофе и снова погружаясь в бумаги, а их еще осталось немало — довольно внушительная стопка, надо сказать.
В три часа ночи Ванцов уже мирно спал, устроившись в кресле и закинув ноги на свободный стул, а я сидела и все читала, читала… Господи, как же много людей лишаются своих вещей! Что-то странное происходит с криминальной обстановкой города! А ведь я пролистала всего лишь заявления трех лет и перешла к прошлогодним.
Я лениво читала очередное заявление, стряхивая пепел мимо пепельницы — в нее он просто уже не помещался, — и корила себя за чрезмерное увлечение курением. А что делать? Жизнь такая.
«…со шрамом с левой стороны лица, пересекавшим лицо от мочки уха до уголка губы…» Мой полусонный взгляд скользнул по этой фразе, и я тут же сбросила с себя оцепенение. Значит, шрам! А что было до этого?
Я погрузилась в изучение этого заявления, датированного летом прошлого года. У некоего Матвея Алексеевича Земскова похитили несколько тысяч долларов и все документы, то есть паспорт, трудовую книжку, водительские права, аттестат и диплом об окончании высшего учебного заведения города Самары, свидетельство о рождении. В общем, все. Его оглушили ударом по голове, но очнулся он сравнительно быстро и успел заметить грабителя. Описание его подходило только одному человеку — Ламовскому Владимиру, Меченому. Это было чертовски любопытно!
Я переписала себе в блокнот полный текст заявления, отметила дату его подачи в милицию и вернулась к изучению остальных документов. Честно говоря, не могла представить себе, что человек может быстро прийти в себя после удара по голове. Видимо, череп у господина Земскова был достаточно крепким. Или ударили его недостаточно сильно. Вопрос в другом — почему он не погнался за вором? Но ответ на этот вопрос я, вероятно, узнаю позднее, если, конечно, удастся.
В нескольких документах я столкнулась с очень приблизительным описанием двух личностей, посещавших Волощенко — тех самых, которые привели меня к гаражу. Но по этому описанию если и можно их идентифицировать, то с трудом. Доказать скорее всего ничего не удастся. Нет, конечно, если Ванцову не лень — я подкину идейку. Но ведь мне за это не платят.
К четырем утра я дошла до лета текущего года. Как ни странно, спать все еще не хотелось, я ни разу не зевнула, и прочих внешних проявлений утомления также не возникало. Ванцов сопел в своем кресле.
Наконец я обнаружила то, что искала с таким тщанием: список драгоценностей, украденных у Галины Старцевой, полностью совпадал с обнаруженными мною побрякушками. И подозреваемым был не кто иной, как Ламовский — Галина описала его очень точно.
Переписав перечень в свой блокнот, я просмотрела оставшиеся заявления: два последних свидетельствовали о хищении документов у господина Шушникова и мадам Огребовой. В одном из них было описание рыжего, белесого приятеля Волощенко, а во втором — татуированного.
Что ж, теперь я была окончательно уверена в том, чем эта парочка занимается. Мои подозрения подтвердились. Только вот Волощенко… Что за загадочная фигура? Может быть, он — реализатор похищенного? Но это еще нужно доказать. Факты, Александра Сергеевна, вам недостаточно фактов. Возможно, Волощенко просто нравилось общаться с ворами, и он привечал их в своем доме, помогая скрывать украденное и выделив для сей цели собственный гараж? Ну нет, в такой альтруизм сложно поверить…
Устав размышлять, я решительно растолкала Ванцова и попросила отвезти меня домой. В родной же квартире тотчас легла спать.
* * *— Сбывал краденое! — раздалось над ухом, и я, не разлепив еще глаз, пробормотала невнятно:
— Волощенко!
Работа подсознания, однако! От собственных слов я проснулась окончательно, тем более что яркие лучи утреннего солнца разогнали последние остатки сна.
Фраза, разбудившая меня, донеслась из невыключенного радио, и она сразу же вернула меня к вчерашним, ночным рассуждениям. Мой вреднющий внутренний голос буркнул ехидно:
«Ну и какая тебе разница, чем занимался этот Волощенко! Тебе надо найти его убийцу».
«Глупости, — вяло возмутилась я, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную. — Эту версию просто необходимо проверить».
«Вечно ты, Сашечка, занимаешься бесполезными вещами, — совершенно незаслуженно обвинило меня мое второе «я»».
«Ничего подобного, — отчеканила я решительно. И, удивившись собственной проницательности, добавила ехидно: — Между прочим, если Волощенко занимался сбытом краденого, он может иметь отношение и к похищенным у Шульгина документам, а значит, проверить эту версию я просто обязана».
Тут мой внутренний голос сделал милость — заткнулся, и я смогла спокойно выпить кофе с апельсиновым соком, прочесть мамину записку и даже одеться.
«К тому же, — словно продолжая диалог с невидимым собеседником, рассуждала я, — работа Волощенко помогала сбыту краденого. То, что похищено в Тарасове, здесь же и ищется. И мало кто решит отправиться на поиски драгоценностей или документов в столицу. Волощенко же еженедельно ездил в Москву по служебным надобностям. Но ездил не один — значит, сегодня необходимо навестить господина Глухова, напарника Волощенко. Может быть, он в курсе хоть каких-то дел Волощенко».
Сказано — сделано. Главное, решить, чем заниматься. И я вышла из дома в удушающую жару.
Странно, с утра — а уже так печет, солнце палило прямо-таки безбожно.
Впрочем, природа-погода интересовала меня недолго, и я вновь погрузилась в размышления. Если Волощенко с Ламовским связаны — а для себя я это доказала, — не могут ли быть связаны между собой и их смерти? Какие в таком случае возникают версии?
В принципе я предположила единственный, более или менее реальный вариант: Волощенко и Ламовский сильно насолили кому-то, и этот мистер Икс решил с ними разобраться. Предположим даже, он умудрился найти в Тарасове Ламовского, а через него выйти на Волощенко, что не так просто. Ведь эта парочка — далеко не придурки и маскироваться умели достаточно хорошо.
Даже в этом случае возникает несколько вопросов. Во-первых, почему Волощенко и Ламовский убиты не одинаково? Обычно же убийца предпочитает действовать одним видом оружия.
Впрочем, может быть, это как раз отвлекающий маневр: чтобы милиция искала двух убийц, а не одного.
Но почему тогда преступления совершены в одну ночь, с небольшим интервалом? Ведь в целях маскировки можно было убить их в разное время.
К тому же связь Волощенко с Ламовским доказать сложно — это мне повезло с клиентурой. Ванцов, например, до сих пор не подозревает о дружбе убитых.
Хорошо, все это можно понять. Например, человек был одержим идеей убийства. Но убийца не дурак и решил перестраховаться. Только один элемент выпадает из стройной мозаики — фотография в квартире Волощенко, на которой запечатлена Карина. Кто-то должен был зверски ненавидеть девушку, чтобы додуматься до такой подставы.
Поразмыслив, можно сделать вывод: Карину нашли бы не скоро, не будь этого фото. Во-первых, она была знакома с Волощенко всего несколько дней и не знала его адреса. Во-вторых, снимок, как утверждает Карина, сделан в кафе вечером, перед смертью Волощенко, а значит, кто-то следил за ними. Но все это скорее всего маловероятно.
Глава 6
Я стояла перед обитой дерматином дверью квартиры Романа Глухова. Дороги за размышлениями я почти не заметила — и превосходно. А теперь вторую минуту давила на звонок — он, кажется, должен задымиться. Не уходила только по одной причине — за дверью слышались шаги, а значит, я имела полное право полагать, что хозяин квартиры дома.
Наконец мне соизволили ответить:
— Кто там?
Высоковатый мужской голос, мягкие модуляции, слегка картавит, ничего особенного, впрочем.
— Милиция, — решительно заявила я. — Помощник следователя Ванцова. Мне нужен Глухов Роман Сергеевич.
Дверь открылась, и передо мной предстал полуодетый мужчина лет тридцати с небольшим, с живыми карими глазками на полноватом, заросшем темной щетиной лице. Я покраснела — вообще краснею часто, а тут такое зрелище: мужчина в одних семейных трусах по колено!..
— Что вам нужно? — поинтересовался открывший, удивленно рассматривая мою персону. — Могу я посмотреть ваши документы?
Нет, этому вариковское просроченное удостоверение показывать не стоит — изучит, как под микроскопом. А пол я, к несчастью, сменить не успела. Да и не доросла до «жирафности» Ларчика, значит, воспользуюсь коронной фразой:
