Дарья Калинина - Много шума и... ничего
— Это она, — согласился Васька. — Значит, и парни уже тут.
Лучше бы он это не говорил.
— Так, — бодро произнес Андрей. — Ночь мы пережили, а это уже кое-что.
— Ты бы так не веселился, если бы голову открутить собирались тебе, — буркнула я.
— Надо действовать на опережение, — важно подняв палец, произнес Андрей.
— Как это?
— Допустим, они собираются подкараулить нас во время купания в уединенной бухточке и уже все подготовили для преступления, а мы возьмем да и не поплывем туда. А напротив, скажем Суренычу, что пойдем совсем в другое место. Пусть спешат туда, а мы их там уже будем ждать.
— Гениально! — восхитился мой не очень умный братец. — Так и сделаем. Пошли к нему. Лодку возьмем, все равно погода не для загара.
На наш зов из домика Суреныча выползло нечто отдаленно напоминавшее бывшего завхоза. Цвета это нечто было блекло-зеленого, словно недозрелый помидор, и вдобавок качалось на ногах.
— А! — кровожадно произнесло существо. — Явились, отравители. Небось надеялись, что помру, так не на того напали.
Мы вытаращили глаза на него в полном недоумении и молчали.
— Все ваша рыбка! — зло произнес Суреныч. — Накормили меня отравой, небось специально приготовили для меня. Мало вам того, что вы мою машину уничтожили, так еще и самого меня решили извести.
Нельзя же быть такими завистливыми! И чего сейчас приперлись, позлорадствовать?
— Мы хотели сказать, что вашу лодку… — начал Вася.
— Лодку вам еще?! — в полном упоении от нашей наглости завопил Суреныч. — Подавитесь вы моей лодкой. Убирайтесь вон и передайте вашей мамочке, что меня так просто не отравишь. Пусть покупает отраву посильнее и не скупится!
Вопли Суреныча привлекли к нам повышенное внимание общественности, люди перешептывались и нехорошо на нас поглядывали. Пришлось спешно ретироваться.
— Похоже, план предвосхитить события провалился, — заметил Андрей. — Пошли просто на пляж.
На пляже — на редкость безлюдном — мы наткнулись на Фиму, который в голом виде больше напоминал большой белый холм. Загар к нему не прилипал категорически. Фимка мог лежать на солнце часами и в лучшем случае покрывался волдырями, а в худшем хватал солнечный удар. Поэтому для воздушных ванн ему годилась только облачная погода.
Он приветливо помахал нам рукой и добродушно спросил:
— А чего вы не на лодке? Отец вроде вам вчера обещал. Сам-то он плох, я ушел, он еще спал. А ночь мне тоже пришлось провести у приятеля, потому что папаша своими стонами спать никому не давал. Так чего там с лодкой?
— Поздней поплывем, — зачем-то соврал Васька, должно быть, ему не хотелось вдаваться в подробности.
Фима был человеком физически хорошо развитым явно в ущерб мозгам, а при таком раскладе он легко мог поверить, что мы пытались отравить его драгоценного папочку. Вся его беда была в том, что мысль, раз попав ему в голову, ни за что не хотела ее покидать. Поэтому Фиму, с одной стороны, надлежало удержать при себе, это могло быть гарантией, что к нам не сунется ни один убийца, а во-вторых, необходимо было отвлечь его от скользкой темы про лодку, а то он что-то очень уж разволновался. Но, к сожалению, нам это удалось только наполовину. То есть Фима про лодку больше не упоминал, но и с нами остаться не пожелал.
— Пора мне домой, — заявил он. — Все равно загар не пристает. Авось папаша уже оклемался и сможет внятно рассказать, что с ним приключилось.
Ночью-то ему не до разговоров было.
— Так, — мрачно заключил Андрей, — в нашу палатку вам лучше не возвращаться. Фима человек мстительный, лучше бы уж вы и в самом деле отравили Суреныча, не так обидно было бы.
— Куда же нам податься? — поинтересовалась я у него. — Везде нам опасно. Сюда вот-вот явятся наши убийцы, а вокруг ни души, как назло.
Но вместо подосланных к нам убийц мы дождались самого Суреныча, которому уже стало настолько хорошо, что он тащил на себе надувную плоскодонку и полный комплект удочек, собираясь отправиться в море.
— Специально, чтобы нас подразнить, — заметил Васька.
— Вот это сила характера! — восхитился Андрей, наблюдая, как все еще зеленоватый Суреныч кряхтит под тяжестью лодки. — Себя не жалеет, лишь бы другим насолить.
Суреныч кинул в нашу сторону торжествующий взгляд и приступил к спуску лодки на воду. Ветра не было, поэтому мероприятие прошло благополучно.
Мы наблюдали за медленно удалявшейся лодкой и делали вид, что нам ни капельки не завидно.
— Не иначе как крупную поймал, — меланхолично заметил Васька, когда существенно уменьшившийся в размерах Суреныч внезапно забегал в своей лодке.
— Руками машет, — поддержал его Андрей. — Такую крупную взял, что даже не вытащить.
— А прыгает он зачем? — на всякий случай поинтересовалась я, так как была мало осведомлена в тонкостях рыбалки на море и полагала, что при клеве так и нужно.
— Странный он какой-то, — задумчиво протянул в ответ Васька. — Кричит чего-то.
— Помогите! — донес до нас ветер.
— Вот дает! Мы ему еще и помогать должны! — возмутился Андрей. — Совсем у некоторых нет совести.
— А ведь он тонет! — вдруг воскликнул Васька. — Лодка уже наполовину в воде.
— Так ему и надо, — мстительно прошипела я. — Пусть без лодки рыбачит, как все остальные.
— Он же плавать не умеет! — закричал Васька и начал стягивать с себя жилетку, футболку, кроссовки, носки, джинсы…
В общем, погода была прохладной, и надел он на себя многое. К тому времени, как Вася нырнул в волну, лодка Суреныча уже перевернулась, а сам он замолчал, что могло быть обнадеживающим признаком — он тратил все силы, стремясь удержаться на поверхности. Могло быть и иначе: он уже отчаялся и тихо шел ко дну.
— Доплыл! Доплыл! — радостно закричал Андрей. — Тащит его!
Ваське и в самом деле каким-то образом удалось вцепиться в Суреныча, и теперь они двигались к берегу. Андрей тоже вошел в воду и на середине пути присоединился к Ваське. Я тоже хотела войти в воду, но, потрогав ее большим пальцем ноги, вспомнила, что я женщина и мне полагается ждать на берегу.
Мальчишки вытащили бесчувственного и ставшего совсем уж сине-зеленым Суреныча на песок и выжидающе уставились на него.
— Похоже, он не дышит, — заметил Васька. — Искусственное дыхание нужно.
— Ты предложил, ты и делай, — буркнула я.
К чести моего брата, надо сказать, оставлять сделанное на середине не было в его привычках. Он оседлал Суреныча и крепко обхватил за шею. Не успела я подумать, что искусственное дыхание процедура не очень простая, как завхоз выпустил целый фонтан воды и в ужасе уставился на Ваську, который машинально продолжал сжимать его шею. После этого Суреныч повел себя просто неприлично. Энергично отпихнув от себя Ваську, так что тот кубарем , скатился на песок, он возопил:
— Убийцы вы! Продырявили мне лодку в отместку за то, что я вам ее не дал. И знали ведь, что я не умею плавать. Чистая работа!
— А как же вы в таком случае оказались на берегу? — ехидно поинтересовалась я у несостоявшегося утопленника, но доводы разума до Суреныча всегда слабо доходили. Сейчас же он и вовсе никого не слушал, причитая в свое удовольствие:
— А увидев, что дело не выгорело, еще и задушить пытались!
Мы в его глазах превратились в каких-то многопрофильных убийц, стремящихся во что бы-то ни стало сжить его со свету.
— Но я вам еще покажу, на что способен Суреныч, — заговорил о себе в третьем лице Суреныч. — Вы еще пожалеете.
После этих слов он удалился, не забыв прихватить две бамбуковые удочки, которые для него выловил Васька. Из чего мы заключили, что с ним все будет в порядке.
— И что нам теперь делать? — сокрушался Васька. — Теперь он нам точно отомстит. Видали, как почесал? Небось отправился поторопить своих головорезов и заодно сообщить им, где нас искать. Давайте сматываться.
Но последовать этому умному совету никто из нас не успел. Из-за огромного камня на пляж неторопливо вышли двое наших знакомых. Толстый шлепал по песку в своих видавших виды тапочках, а Лысый держал сандалии в руках и припрыгивал от боли, когда наступал на острые края ракушек. Мы затравленно уставились на них.
— Водичка ничего? — дружелюбно осведомился Толстый, не глядя на нас.
Мы с Васькой подавленно молчали, не зная, как реагировать на это. Один Андрей сохранил присутствие духа, предложив в ответ им самим попробовать.
Тут Толстый оторвал взгляд от морской дали и неодобрительно взглянул на Андрея.
— Хамить взрослым нехорошо, — наставительно заметил он и, увидев нас с Васькой, воскликнул:
— Старые знакомые! Как поживаете? Искупаться не желаете?
«Снова издеваются, — подумали мы с Васей одновременно. — Топили бы уж сразу».
— Мы вам так просто не дадимся, — сообщил им Васька, принимая боевую стойку и ничуть не смущаясь тем, что был в половину меньше Толстого.
