Серж Фабр - Два полицейских. Дело о надувном матрасе
Поэтому сосредоточусь на том, что доступно уму. Я уже писал в журнале, что Ирина чуть ниже ростом, чем Жанна, миниатюрнее. А сейчас бы добавил, что она, как бы это сказать, чуть более живая, что ли. Жанна, в ту ночь, что я с ней разговаривал, была статична, медлительна, вальяжна. Ирина быстро двигается, быстро оговорит, на вполне приличном французском. Правда ударения не всегда на месте и эти твердые согласные… Порой кажется, что она по ним молотком бьет. Ирина сказала, что изучала французский в школе и с репетитором, а сейчас продолжает – в университете Ниццы. Третий семестр уже.
Я спросил, как давно она во Франции. Она ответила, что два года назад умерла ее мама, первая жена Владимира. И тогда отец вызывал ее к себе. А до этого они жили в городе Ryazan, где отец какое-то время работал, после того как уволился из армии. Последние годы они жили с мамой, жили бедно, мама много болела. Сейчас Ирина пытается прижиться во Франции, потому что родни в России у нее практически нет, а тут отец о ней заботится и хочет, чтобы она имела здесь свое собственное дело. К тому же друг отца, только что переехавший во Франции, но не сюда, а в Прованс, сделал ей предложение. Тут потянулись ниточки к Владимиру и Виктору. И я постарался за них потянуть. Но об этом чуть позже. Принесли «plat du jour». Да и есть о чем еще написать, в первую, а точнее уже во вторую очередь.
13.14. Там же.
Постарался побыстрее справиться с обедом. Вообще говоря, такая спешка на пользу не идет. Во-первых, вкус блюд чувствуешь меньше чем наполовину. Во-вторых, желудок, получая пищу в такой спешке, может запаниковать. В-третьих, все вокруг: и хозяева, и посетители начинают на меня посматривать с любопытством, а то и с неодобрением. Но ничего не поделаешь, я на службе и нормальные два часа тратить на обед пока не могу. Продолжим.
Кейс: «Яхта». Посудина новая, ей меньше года. Ирина сказала, что ее отец увлекся подводным плаванием. Он вообще в молодости много занимался спортом, потому что на службе это поощрялось. Как я понял, он был офицером в каких-то особых войсках, которым полагается ссыпаться с неба и захватывать стратегически важные объекты, вроде нашей французской одиннадцатой бригады воздушно-десантных войск. И он был очень хорошо физически подготовлен. Но это все были лыжи, биатлон, бег. А тут, на море, ему хотелось доказать, что он по-прежнему силен и ловок. Он много плавал, и даже хвастался, что может легко проплыть от бухты Мала до городского пляжа Капдая, что и делал много раз. А яхту купил для того чтобы уплывать куда-то подальше и плавать под водой. Берет уроки, но пока что только осваивается. Еще он пытался ловить рыбу, но получалось плохо и он это дело забросил. Я вспомнил свалившийся мне на голову спиннинг в сарае на вилле «Палома» и подумал: как хорошо, что Владимир не забросил туда акваланг.
Ирина провела меня по яхте, показала салон, две каюты, кухоньку и что-то вроде салона, если конечно такие помещения бывают на морских судах. Никаких следов борьбы, крови или чего-то такого, что указывало бы на похищение Владимира, конечно же, не обнаружилось. С другой стороны, не видно было и того, что на яхте тщательно прибирались. Кое-где лежал уже значительный слой пыли, в одной из кают была разобрана постель. В этой же каюте, рядом с постелью, на полу валялись мужские джинсы и рубашка-поло. Еще носок сандалии выглядывал из-под кровати. Ирина сказала, что это одежда и обувь ее отца. Если это декорация, с целью скрыть преступление, то выполнена она очень хорошо.
Я напомнил Ирине о надувном матрасе (ведь это же был мой предлог для посещения яхты) и мы заглянули во все места, где он мог бы находиться, полазали по всем полкам, залезли в шкафы и ящички. Или надо писать – рундуки? Ну не важно, не было матраса нигде. Напоследок, я вспомнил о том, что современные яхты снабжены надувной лодкой и такая лодка обычно хранится уже в рабочем состоянии. Ирина сказала, что да, такая лодка, конечно же, была, но отец ее потерял. Пару месяцев назад (он как раз начинал учиться плавать под водой) отправился один на яхте и вернулся без лодки. Говорит – уплыла, пока он осваивал акваланг. Кстати, после этого случая, в ожидании новой лодки, он, когда плавал без акваланга, а только с маской и трубкой, часто брал с собой этот самый злосчастный надувной матрас. Использовал его как буй, чтобы с проплывающих судов было видно – вот там пловец.
Место для лодки было на корме, там, где ступенька для того, чтобы можно было плавать с яхты прямо в море или садиться лодку. И пока мы шли на корму, у меня мелькнула мысль, что место это вполне пригодно для того, чтобы туда запихнуть труп. Но нет, ничего там не оказалось: ни трупа, ни лодки, ни даже матраса. Пустое пространство с парой мотков троса и пустой бутылкой из-под пива.
Кейс: «Владимир». Я не задал этот вопрос, но Ирина сама сказала, что да, отец пьет как тамплиер25. Он воспринимает Лазурный Берег, как место ля отпуска, хотя в последнее время живет здесь больше, чем в России. Там его бизнес, разные дела, и как она понимает, в последнее время – все больше неприятности. А здесь море, солнце, подводный спорт. Отпуск. А у него такой организм, что когда он выпьет, то становиться более энергичным. Ему хочется действия, какого-то экстрима. Может быть, потому что он привык к опасности, когда служил в Афганистане и Чечне. И в обычной жизни ему этого не хватает. Поэтому, он, когда выпьет часто приезжает сюда в порт. Или просто возится на яхте или выходит в море.
Она не знает и не может ничего сказать, есть ли у отца какие-либо дела с итальянцами. Вообще, он не любит говорить о работе, тем более с ней. Он купил ей здесь, в Ницце, квартиру, но ему нравится, когда она живет на вилле. Он любит вспоминать те годы, когда она была маленькой и он приезжал к ним домой из разных военных командировок. И еще как они ездили в отпуск в Сочи. Это там, где олимпиада была недавно. Ирина сказала, что Сочи – это как Лазурный Берег, только менее ухоженный. Я спросил, а причем же тут зимние виды спорта.
– Ну, это же Россия, – сказала она.
(Примечание. Я заметил, что для русских это вообще универсальный ответ. Сказав вот эту или похожую фразу, они считают, что все объяснили и закрыли тему. Я-то как раз ничего не понял.)
Суммируя то, что я узнал о прошлом Владимира, можно сказать, что тот вырос в этом самом городе Рязань, окончил военное училище, стал офицером-десантником. Воевал. Большим начальником не стал. Вышел в отставку, вернулся на родину, пытался выстроить свой бизнес. Он хотел строить дороги, их в России очень не хватает. Но дело шло не очень хорошо. Тут Ирина пару раз использовала русское слова «krisha». Прямой перевод дает слово «toit». Но это, как я понял, не крыша дома или какого другого строения, а специфические отношения с чиновником, полицейским или бандитом, в силу которых другие чиновники, полицейские или бандиты не будут забирать твою прибыль. Которую надо еще получить. Это как если бы я сказал владельцу пиццерии на авеню Третьего Сентября, что если они будут давать мне двадцать евро каждую неделю, то их никто не будет грабить. Интересно, что мне ответят в первую очередь? Что их и так никто не грабит? Или что мне и так платит за это государство, а получать две платы за одну работу неприлично? Или просто посоветуют обратиться к врачу? Но в России как-то все не так, там видимо конкурентная среда плотнее и государство – один из участников этих самых конкурентных отношений. Тут же возникает вопрос: кто же тогда устанавливает правила? Но не Ирине же на этот вопрос отвечать. Отложим его пока в сторону.
В общем, дела в Рязани не задались. Но тут ему помог сослуживец. Протянул руку помощи. А это уже другая тема.
Кейс: «Виктор». Это и есть тот самый сослуживец. Они почти в одно время окончили военное училище в городе в этой самой Рязани. По словам Ирины, они даже внешне немного похожи: высокие, спортивные, крупные черты лица, славянский тип, светлые волосы с намечающимися залысинами. Виктора я видел и описание Ирины подошло и идеально. У него к тому же, волосы были зачесаны назад и как-то так аккуратно приглажены. Ирина сказала, что, сколько его помнит, он всегда следил за прической, в отличие от отца, который просто стриг волосы очень коротко. Отец Ирины начинал службу в том же подразделении, что и Виктор, только годом позже и тот помогал ему осваиваться. Потом они вместе ездили в «командировки» так она это назвала. Из одной такой командировки Владимир вернулся на полгода позже, чем собирался. Он как-то не так приземлился, сломал ногу, остался большой шрам, хотя хромоты не было. Виктор помог ему выбраться из зоны боевых действий. Потом им дали по ордену.
И вот где-то, перед самым миллениумом, Виктор ушел с военной службы, но не в бизнес, а в политику. Он тоже был ранен, и врачи посчитали, что он служить больше не может, по крайней мере, в боевых частях. Ему предложили возглавить ассоциацию бывших офицеров, воевавших в Чечне. А вскоре его избирали мэром города Кулибинск, в области Архангельск. Но это я уже знал.
