Светлана Богданова - Ловушка для невесты
— И что? Думаешь, Семен настолько гениален, что сможет по одной этой записке распутать преступление?
— Нет, — пожала плечами Катя. — Но это его работа, а записка — важная улика. Ты не должен утаивать ее от следствия.
— Кать, не виляй хвостом, я ж не мальчик, чую, куда ты клонишь. Ты в чем-то подозреваешь Толяна?
— Да! — собравшись с духом выпалила она. — И любой на моем месте подозревал бы именно его. Тебе преступники черным по белому написали слово «доктор», а ты сделал квадратные глаза, будто не понимаешь, о чем идет речь. А кто у нас доктор? Повторяю для упрямцев, доктор в нашей компании только один — твой лучший друг Анатолий Морозов.
— Кстати, будет тебе известно, милая моя женушка, что я — тоже доктор, только доктор юридических наук. А эта машина еще совсем недавно принадлежала мне. Почему ты так уверена, что послание адресовано именно Анатолию? Может, эти преступники — мои бывшие клиенты. Я ж не всегда был владельцем ресторана, — Голубев привел убийственные для Катя доводы.
Она схватилась за сердце и откинулась на сиденье:
— Какая же я бестолочь! — ругала себя Катя. — Как я могла об этом забыть?!
— Да не переживай ты так! — Голубев не ожидал от жены такой реакции. — Клянусь мамой, я тут ни при чем! Просто я стараюсь быть объективным и рассматриваю все версии, не исключая и эту.
— Да, да, я самая настоящая бестолочь! — бичевала себя Катя. — Я тоже упустила один важный факт из биографии Ангелины. Она — тоже доктор — психологических наук.
— Ты это точно знаешь? — Илья чуть руль из рук не выпустил.
— Точно! Когда я несколько дней жила в ее квартире, я от скуки разобрала все полки в ее шкафу. Я еще тогда удивилась, почему такая умная женщина пошла работать в недвижимость. Мне моя тетя Лиза всегда говорила, что деньги в жизни — не главное…
— А что главное? — Голубев затаил дыхание, ожидая услышать ответ на один из самых спорных вопросов философии.
— Главное, — не заметила подвоха Катя, — незапятнанная репутация.
— Я так и знал!
— Что ты знал?
— Выходит, что я и Ангелина, по-твоему, крохоборы, если променяли бумажные научные степени на реальные денежные дивиденды.
— Не надо передергивать, Илья, — надула губки обиженная жена. — Я не это имела в виду…
— Хорошо! — наступал на нее Голубев. — Но Анатолий — полнейший альтруист, он еще не скоро научных степеней достигнет. Этот доктор будет людей лечить, даже если ему перестанут зарплату платить.
— Чего ты ко мне привязался, как репейник! — отбивалась Катя. — Я-то тут при чем?
— Вот! — Голубев многозначительно поднял вверх указательный палец и потряс им перед носиком перепуганной жены. — Вот где зарыта собака!
— Да какая еще собака! Илья, ты параноик. Тебе лечиться пора!
— Не надо перекладывать с больной головы на здоровую, — не унимался он. — Во всех детективах преступником в конечном итоге оказывается тот, кто в начале был вне подозрения. На меня, на Анатолия, на Ангелину подозрение пало, а ты одна умудрилась выйти сухой из воды.
— Что??? — возмутилась Катя. — Да я… Да я… Да ты после этого… Все! Больше ты от меня слова не услышишь! Делай, что хочешь, мне начхать!
— Вот и чудненько! — обрадовался Голубев. — Вот и отлично! Нечего женщине лезть в мужские дела. Я и без тебя во всем разберусь и улики, когда нужно, до милиции донесу. А то ишь чего надумала, Толяна заподозрила!
— Ты специально спровоцировал меня на скандал, да?
— Ты обещала молчать и предоставила мне свободу действий, — напомнил ее угрозы Илья.
— Тогда я не скажу тебе про главную улику, — ответила Катя и демонстративно отвернулась.
— Катя, — Голубев почмокал губами. — Не сердись. Я же ради твоего блага! Чтобы с тобой ничего не случилось! Котенок, ну скажи. Ну скажи, — как избалованный ребенок клянчил муж. — Кать, ну прости меня. Я больше так не буду.
Катя улыбнулась, молча разжала вспотевшую ладонь. На ней поблескивал камушек, похожий на те, которыми было расшито свадебное платье Ангелины.
Глава 6
ВЗБЕСИВШЕЕСЯ ДЖАКУЗИ
Подбодренный обещаниями подруги омыть его боевые раны, Анатолий, оказавшись в ванной, торопливо побросал одежду на пол, вставил заглушку в сливное отверстие джакузи и нажал первую попавшуюся кнопку на панели управления. Вместо привычного журчания воды дно ванны вспыхнуло голубоватым светом. Нежный женский голос поздоровался на английском языке и выдал длинную, не совсем понятную ему фразу.
— И тебе привет! — ответил он. — Не нужно лишних разговоров. Давай водичку и поскорее!
— Тебя спрашивают, какой гидромассаж ты предпочитаешь: мягкий или интенсивный? — перевела жениху также поспешно раздевавшаяся Ангелина.
— Никакого не надо! Пусть только воды нальет, а массаж я и сам сделаю, — отказался от предложенной услуги Толик.
Его лицо выражало крайнюю степень нетерпения, он уже разделся и босиком топтался около говорящего джакузи. То ли дело в их с Ангелиной квартире — обычная ванна без всяких излишеств: отвернул краны и барахтайся в свое удовольствие. Конечно, вдвоем в нее сложно поместиться, но при желании…
Между тем Лина подошла к панели управления джакузи и внимательно изучила все кнопки и надписи под ними. Интересно, как же Илья и Катя освоили все эти заморские премудрости, ведь они по-английски знают пару-тройку фраз, не больше. Наверное, им в магазине запрограммировали определенный режим, иначе бы они точно запутались в таком количестве функций.
Она отыскала кнопку со словом «вода» и надавила на нее пальцем. Ванная снова засветилась, и голос спросил, какую температуру необходимо поддерживать для комфортного купания.
— А теперь ей чего нужно? — насторожился Толик, сиротливо притулившись на краешке джакузи.
— Про температуру спросила. А какая обычно в ванне температура? Я и не знаю. Я воду на ощупь пробую.
— Поставь тридцать семь.
— Не горячо? Еще ошпаримся.
— Сразу чувствуется, что младенцев ты не купала. Для них специально термометром измеряют температуру, и врачи рекомендуют именно тридцать семь градусов.
— Ладно, поверю на слово. — На цифровой панели Ангелина набрала три и семь.
Наконец-то полилась вода. Анатолий прыгнул в ванну и распластался по дну, блаженно нежась под теплой струйкой. Но его радость омрачилась новой вспышкой голубого света и новым вопросом неугомонного агрегата.
— Что еще?! — рявкнул он.
— Предложила пену пустить, — хихикнула Лина.
— Не надо пены! Возьми обычное мыло, обычную мочалку…
— У Голубевых нет обычного мыла.
— А чем же они моются?
— Есть гели для душа: цитрусовый, манговый, ежевичный, смягчающий и увлажняющий кожу, — перечисляла Ангелина, осматривая длинные ряды бутылочек и баночек. — Есть пенные бомбочки и растворимые ароматические капсулы. Есть шампунь для сухих волос, для длинных и окрашенных, от перхоти и а-ло-пе-ци-и. А что это такое? — поинтересовалась она у всезнающего врача.
— Облысение, — пояснил Толик. — Это Илюхин шампунь.
— А-а-а, — протянула женщина, отставляя бутылочку подальше. — Есть мыло на основе морских водорослей, с грязями Мертвого моря, солевое антицеллюлитное. Хм, интересно, в каком месте у Катьки целлюлит, она же тонкая и почти прозрачная…
— Это тоже для Илюхи, — догадался Анатолий. — Вернее, для его живота.
— Не вредничай.
— Ладно, бери любой гель, любой шампунь и прыгай ко мне, пока не вернулся наш алопецийный целлюлитный друг.
— Иду, — Ангелина занесла ногу над краем ванны.
Жених раскрыл объятия, но голубой свет снова вспыхнул, окрасив его лицо и обнаженное тело в зловещий призрачный оттенок, а осточертевший голос осведомился о том, не нужно ли озонировать воду кислородными пузырьками.
— Ну, все! Достала! Я не хочу ни пузырьков, ни золотых рыбок, ни водопадов, ни цунами. Это же не удовольствие, а сплошное издевательство. Если я не отключу этот дурацкий компьютер, он меня с ума сведет.
Толик подобрался к панели управления джакузи, ощупал ее со всех сторон, отыскивая тумблер или кнопку выключения. Но на гладкой пластиковой коробочке ни сбоку, ни снизу не за что было зацепиться. Тогда он ткнул по очереди три большие красные клавиши, рассудив, что если на пультах управления телевизорами и видеомагнитофонами красным цветом окрашены кнопки выключения, значит и на джакузи все должно быть точно также.
Но вместо долгожданного покоя и тишины из толщи воды брызнули вверх несколько фонтанов, оранжевые пузырьки забулькали и заклокотали, взбиваясь в пышную пену, ванну осветили переливающиеся сиренево-голубые огоньки, а из спрятанных динамиков полилась заунывная музыка.
Разъяренный Анатолий ударил по панели управления обеими руками, точно пианист по клавишам рояля. Взбесившаяся ванна продолжила представление, добавив к основной программе бегущую волну.
