Юлия Алейникова - От создателей Камасутры
– Ахмет, миленький, я никому ни скажу, честное слово! – залепетала испуганная Джина. – Я вообще завтра же уеду! В Бангалор или еще дальше. А?
– Конечно, не скажешь! – усмехнулся негодяй.
Что-то зашелестело, заерзало по дверце кабинки, раздался хрип… и наступила тишина. По двери что-то сползло, и в щелке показалась тонкая загорелая рука с ярким маникюром.
Я не закричала. Я застыла. Интересно, каков предел человеческой психики и как определить, в какой момент произойдет срыв? Сколько нужно человеку, чтобы съехать с катушек? Мне, вероятно, все еще мало. Сижу на унитазе, в здравом уме и твердой памяти, и слушаю, как шаркает, удаляясь, это чудовище, только что лишившее жизни молодую, добрую, в сущности, неплохую девушку, не обидевшую за свою жизнь и мухи. Чью-то дочь, сестру… С таким же равнодушием он, наверное, раздавил бы комара.
А я практически видела это и ничего не предприняла! Спасала свою шкуру. Мне стало тошно. Так тошно, что я тихонько завыла, и только чьи-то очередные шаги за дверью заставили меня заткнуться: инстинкт самосохранения в очередной раз доказал, что во мне он сильнее голоса совести, милосердия и сострадания. Как только шаги смолкли, я резво спрыгнула с унитаза, осторожно открыла дверь, стараясь не задеть Джину.
– Прости меня, – шепнула я тихонько. Если правда, что душа первые сорок дней после смерти человека пребывает на земле, прощаясь со своими близкими и с этим миром, то Джина меня сейчас слышит. – Я обязательно расскажу знакомому полицейскому, кто это был, и постараюсь, чтобы он заплатил за все. Прости меня!
Я быстро вышла в коридор, вопрос: «Что делать?» – больше не стоял. Бежать! Немедленно! Хоть через крышу. Я ворвалась в свою кладовку. Только не это! Там, забившись в самый угол, стучала зубами от страха Галька.
– Где тебя носило?! Я тут от ужаса чуть не сдохла! Что это ты? Что это за сумка? Ты куда? – схватила меня за ногу внезапно обретшая резвость Галина.
– Сматываюсь!
– Куда?
– Без разницы! Лишь бы отсюда подальше. Отпусти мою ногу, сюда с минуты на минуту Тыква с полицейскими прикатит.
– И чего?
– А того! Не хочу, чтобы это убийство на меня повесили.
– Так это ты ее?!
– Галя, ты совсем ку-ку?
– Тогда отчего ты бежишь?
– Галь, включи мозги! Ты думаешь, они будут разбираться, кто ее и вправду грохнул? Им это надо?
– А как же?!
– А так же! Выберут какого-нибудь идиота и «повесят» на него труп. Так вот, я не хочу им быть!
– А с чего ты решила, что они на тебя все свалят? – не унималась Галя.
– Потому, что они все индийцы, а я – нет. У них есть родственники здесь, а у меня – нет. Они знают язык и законы, а я – нет.
– И я нет. Я с тобой! – вскочила на ноги Галька. Вот уж без нее я точно обойдусь!
– Галь, может, не стоит?
– Ага, хитрая! Нет уж, я с тобой!
– Ладно, только давай живо!
– Да я сейчас! Только вещи соберу.
– Какие вещи?! Только деньги и документы, и поживее! Они с минуты на минуту приедут!
– А тряпки? Одежда?
– Не будешь готова через три минуты, я убегу одна, – жестко и как можно убедительнее сказала я.
– Ладно, но только ты со мной!
Да уж куда мне деваться. Мы выбрались в темный коридор и на цыпочках потрусили в Галькину комнату.
Она схватила огромный баул и забегала по комнате. Сначала в сумку полетела косметичка, потом она выудила откуда-то из-под половицы пачку денег и паспорт, затем сгребла со стола украшения.
– Одежду какую-нибудь прихвати, но немного, – посоветовала я, глядя на ее внушительный зад, затянутый в красное бикини, расшитое пайетками, размер этого шедевра был не больше сорок шестого, а Галькина филейная часть уютно уместилась бы в пятидесятом. Представляете картинку?
– Так я же в шортах.
– Галя, в этих «шортах» даже на пляж не каждый пойдет. Заодно и футболку захвати. – «Блузка» с трудом вмещала в себя пышный бюст, гордость хозяйки. Дополняли этот смелый комплект босоножки на «платформе» и высокой шпильке, с двумя лаковыми красными ремешками. Один шел вокруг щиколотки, другой придерживал ступню.
– Обуйся во что-нибудь более удобное.
Галя встала на колени, вытащила из-под комода пару пыльных, стоптанных кед и тут же напялила их на босу ногу. Потом извлекла из нижнего ящика мятый черный ком и тоже засунула в его сумку.
– Все! Порысили! – отрапортовала «интердевочка».
– Порысили. Только как? Парадная дверь закрыта, ключи у охранника.
– Так пусть откроет!
Я постучала себе пальцем по лбу.
– Через черный ход тоже нельзя, там вся компания собралась.
– Так что же делать-то?
– Не знаю. Ладно, пошли, на месте разберемся.
Мы вышли в зал. Больше все равно было некуда идти. В кухне выли поварихи, что-то говорил бармен. Я подошла к дверному проему. Тыква с минуты на минуту будет здесь, полиция тоже. Приедет какой-то инспектор, судя по всему, здесь его хорошо знают. Наверное, его тут бесплатно обслуживают.
Все, не успели! И тут, как нельзя более кстати, по помещению разнесся очередной вопль. Ясно, нашли Джину. Все вскочили, понеслись к туалету, пихаясь и галдя. Я вернулась в зал, схватила стул и изо всех сил швырнула его в витрину. Раздался мелодичный звон, посыпались стекла. Я схватила Гальку за руку и потянула ее в проем. Путаясь в электрических гирляндах, мы выбрались наружу и, не сговариваясь, понеслись направо – там было темнее. Хорошо, что я замыкание устроила, а то бы нас еще током шарахнуло. Я сбросила провод с лампочками, зацепившийся за мою футболку.
Не успели мы добежать до первого переулка, как позади нас раздался шум мотора, а следом из-за поворота показался свет фар. Я дернула Гальку за руку, и мы нырнули в темный, вонючий переулок. Это было такси. Водитель вышел из машины и, обойдя ее, сначала достал из салона пару костылей, а затем помог выбраться загипсованной Тыкве. Не успела она толком встать на ноги, как из-за того же угла вывернула полицейская машина и, доехав до нашего притона, остановилась. Из машины выбрались двое в форме и сразу двинулись навстречу хозяйке, третий отправился осматривать витрину.
– Нечего нам тут стоять, сматываться надо. Сейчас они поймут, что мы только что сделали ноги, и попробуют нас поймать.
Мы с Галькой подглядывали из-за угла, вместо того чтобы драпать во все лопатки.
– Точно! А куда бежать? Вдруг там тупик? – Переулок был и впрямь слишком узким и темным, а вдруг это просто щель между домами, и как нам тогда быть? Выйти обратно на улицу мы не могли, она хоть и плохо, но все же освещалась. В это время такси развернулось и уехало. Полицейские вместе с хозяйкой зашли внутрь. Водителя в машине не было.
– Давай, или сейчас, или никогда!
Мы дружно выскочили из своего убежища и понеслись по тротуару, что было сил.
Наши шаги гулко отзывались эхом на пустой улице. Наконец, мы добежали до какого-то бульвара, потом свернули, еще раз, и в конце концов уже сами запутались, в какой стороне остался бордель.
– Знаешь, самое лучшее сейчас переодеться, дождаться рассвета в каком-нибудь укромном месте, а потом поймать такси и ехать на вокзал.
– Какой вокзал? Тебе же Кити говорила, нет здесь поездов.
– Поездов нет, а автобусы есть.
Глава 9
Утро мы встретили, сидя в щели между каких-то сараев. В помойке шуршали крысы. Мы сидели на Галькиной сумке, прислонясь к стене, крыши смыкались у нас над головами, давая защиту от мелкого моросящего дождика. Галя дремала у меня на плече, посапывая и вздрагивая время от времени. Скоро можно будет вылезать отсюда и двигать на вокзал. Но в Гоа мы не поедем, вернее, не сразу. Думаю, нас уже ищут. И первым делом будут прочесывать это направление. Представляю себе бешенство Махараджи, когда ему сообщат, что я сбежала! «Ахмет еще пожалеет, что заварил всю эту кашу, не надо ему было этих баб убивать, лучше бы он за мной следил!» – злорадно подумала я. Так ему и надо, будем надеяться, что Махараджа его на части порвет.
Впрочем, какое мне до них дело, надо о себе подумать. Из этого городишки и дороги-то никуда не ведут. Ближайший приличный город – это Пуна, на севере, в прямо противоположной стороне от Гоа. Но выбора нет. Придется ехать. А это почти двести пятьдесят километров. И хоть я и сказала Галине про автобус, но, думаю, на вокзале нам лучше не показываться. Идеально было бы взять в аренду машину. Но, во-первых, у нас нет денег, а во-вторых, нет документов.
Город начал просыпаться. Размышляя о дальнейших планах, я этого не увидела и даже не услышала, а скорее почувствовала, как за стенами окрестных домов начала пробуждаться жизнь.
– Галь, вставай. Пора идти.
Она сонно потерлась о мое плечо, сладко зевнула, и…
– …мать! Это ж надо человека в такую рань поднять!
– И тебе доброе утро. Надо двигать, пока народ не проснулся.
Кряхтя и потягиваясь, мы поднялись на ноги, поддерживая друг друга, конечности онемели от долгого сидения в неудобной позе, ныла спина. Вернусь домой, первым делом пройду курс массажа. Вернуться бы только!
