Раймонд Чандлер - Спящая красавица
— У вас свидание? И она красивая? Красивей меня?
— Ради , бога! — взмолился я.— Неужели вы не можете ни о чем думать, кроме этого?
— Ну и черт с вами! — разозлилась она и бросила трубку.
Я выключил в конторе свет и вышел. В коридоре мне повстречался посыльный, разглядывавший номера комнат. В руке у него я увидел заказное письмо, поэтому мне пришлось вернуться в контору и убрать его в сейф. Пока я этим занимался, снова зазвонил телефон.
Орфамей Куэст щебечущим голоском проворковала:
— О, мистер Марлоу, я давно пытаюсь дозвониться к вам. Я так встревожена...
— Утром,— сказал я.— Сейчас контора закрыта.
— Прошу вас, мистер Марлоу, я очень боюсь...
— Утром.
— Но я должна увидеться с вами! —Она стала почти кричать.—-Это ужасно важно!
— Угу.
— Я разговаривала с Оррином.
На секунду это заинтересовало меня, но потом я рассмеялся.
— Правда, он позвонил мне по телефону.
— Отлично,— сказал я.— Значит, детектив вам больше не нужен. А если он вам понадобится, вы сможете найти лучшего, чем я, прямо в своей семье. Мне не удалось даже узнать, где вы остановились.
Последовала пауза. Однако девушка достаточно зацепила меня, чтобы я не положил трубку.
— Я написала ему, где остановлюсь,— наконец произнесла она.
— Угу. Но он не получил письма, потому что переехал, и не оставил нового адреса. Помните? В следующий раз придумайте что-нибудь похитрее. Спокойной ночи, мисс Куэст. И можете не сообщать мне, где вы остановились. Я больше не работаю на вас.
— Хорошо, мистер Марлоу. Тогда я позвоню в полицию, а это вряд ли вам понравится.
— Почему?
— Потому что это связано с убийством, мистер Марлоу, а убийство — очень неприятная вещь.
— Поднимитесь ко мне,— сказал я.— Я жду вас.
Я повесил трубку и достал бутылку «Олд Форестера», Налив в стакан виски, я залпом выпил его.
Глава 13
На этот раз Орфамей Куэст вошла довольно решительно. Она уселась в кресло для посетителей и с улыбкой посмотрела на меня. Я заметил в ней разительную перемену: на ней были раскосые очки, она изменила прическу и даже накрасилась.
— Очень мило с вашей стороны, что вы подождали меня,— сказала она.— Держу пари, что вы еще не обедали.
— И проиграете,—-улыбнулся я.— Уже пообедал, а теперь пью виски. Вы, кажется, не одобряете этого занятия?
— Конечно, нет.'
— Чудесно,— произнес я.— И надеюсь, вы останетесь при своем мнении.
Я поставил бутылку на стол и налил себе еще порцию. Сделав глоток, я взглянул на девушку поверх стакана.
— Если вы будете продолжать в том же духе, то не сможете понять, что я хочу вам сказать,— заметила девушка.
— По поводу убийства?—спросил я.— Разве убили знакомого мне человека? Я вижу, что вы-то пока живы.
— Прекратите свои насмешки. Вы вели себя так, что мне пришлось убеждать вас. Оррин звонил мне, но не сказал, где он и что делает. Не знаю почему.
— Он хочет, чтобы вы нашли его сами;— пошутил я.— Он воспитывает ваш характер.
— Не смешно и не остроумно.
— Так кто же убит? — полюбопытствовал я.— Или это тоже секрет?
Она повертела в руках сумку.
Убит этот отвратительный управляющий в доме с меблированными комнатами, мистер... забыла его фамилию.
— Давайте оба забудем ее,— предложил я.— Сделаем хоть раз что-нибудь вместе.
Я убрал стакан в ящик стола и встал.
— Послушайте, Орфамей, я не спрашиваю, откуда вам это известно. Или как Оррин узнал об этом. Или знает ли он вообще. Вы нашли его, и больше меня ничего не интересует. Либо он нашел вас, что в принципе одно и то же.
— Это не одно и то же! — воскликнула девушка,— И я на самом деле не нашла его. Он даже не сказал мне, где живет.
— Ну, если новое место жительства похоже на старое, то я не виню его.
Девушка презрительно сжала губы.
— По сути дела Оррин ничего не сказал мне.
— Только об убийстве,— сыронизировал я.— Совсем пустячок.
Она рассмеялась.
— Я сказала об этом, просто чтобы напугать вас. У нас с ним не было разговора об убийстве. Вы так холодно и отчужденно разговаривали со мной по телефону, что я решила что-нибудь выдумать, чтобы заинтересовать вас.
Я глубоко вздохнул и молча встал.
— Следовало бы хорошенько отлупить вас,— сказал я.— И прекратите вести себя, как святая невинность. Иначе я действительно отшлепаю вас.
У нее перехватило дыхание:
— Как вы смеете?
— Вы часто пользуетесь этой репликой,— заметил я.— Слишком часто. Так вот что, заткнитесь и выметайтесь отсюда ко всем чертям. Или вы воображаете, что мне доставляет удовольствие, когда меня пугают убийством? Да, вот еще...
Я открыл ящик, вынул двадцать баксов и швырнул ей.
— Забирайте свои деньги. Можете пожертвовать их больнице или научной лаборатории. Их присутствие нервирует меня.
Орфамей машинально потянулась рукой к деньгам. Ее глаза за стеклами очков округлились от удивления.
— Я не ожидала, что вас так легко напугать,— сказала она, с достоинством беря сумку.— Вы казались мне более отважным.
— Я просто притворялся,— проворчал я, обходя стол.
Орфамей откинулась на спинку кресла.
— Я храбрый только с маленькими девочками вроде вас, которые не отращивают длинные ногти.
Я взял ее за руку и рывком поднял на ноги. Она откинула назад голову и приоткрыла губы. Сегодня я был дьявольски груб с женщинами.
— Но вы все-таки найдете для меня Оррина?— прошептала она.— Я солгала вам. Все, что я сказала, было выдумкой. Он не звонил мне. Я ничего не знаю.
— Духи...— удивился я, принюхиваясь.—Детка, вы надушились за ушами — и все это для меня! Вы пришли показаться мне в новом оперении?
Девушка кивнула, ее взгляд стал нежным и кротким.
'— Снимите с меня очки, Филип,— взмолилась она.— Я не буду возражать, если вы будете пить виски. Правда, не буду.
Лица наши сблизились. Я боялся снять с нее очки: у меня могло появиться искушение ударить ее по носу.
— Хорошо, я найду для вас Оррина, если он еще жив,— согласился я.— И не возьму ни цента за работу. Меня интересует только одна вещь.
— Какая, Филип? — ласково спросила она, еще шире приоткрыв губы.
—- Кто был паршивой овцой в вашей семье?
Девушка испуганно вырвалась из моих рук.
— Вы сказали, что не Оррин паршивая овца в вашей семье. Помните? Сказали со странным ударением. А позже упомянули о сестре Лейле, но произнесли ее имя с явной неохотой.
— Не помню, чтобы я говорила что-либо подобное,— медленно протянула Орфамей.
— Поэтому я и заинтересовался. Какой псевдоним выбрала себе Лейла для кино?
— Для кино? — переспросила девушка,—Я не говорила, что она снимается в кино.
Я улыбнулся своей простой, открытой улыбкой. Орфамей, поняв свой промах, пришла в ярость.
— Занимайтесь своим делом!—вскричала она.— И оставьте Лейлу в покое со своими грязными намеками.
— Какими грязными намеками?—удивился я.— Об этом стоит подумать.
— Вы думаете только о виски и женщинах! — воскликнула Орфамей.— Я ненавижу вас!
Она бросилась к двери и, распахнув ее, выбежала в коридор.
Я вернулся к своему столу и тяжело опустился в кресло. Очень странная девушка. Очень, очень странная.
Через несколько минут снова зазвонил телефон. После четвертого звонка я поднял трубку.
— Похоронное бюро Мак-Кинли,— сказал я.
— Что-о? — спросила женщина и разразилась пронзительным смехом.
Это был розыгрыш из арсенала полицейских времен 1921 года. Очень тонкая острота, как обух топора’. Я выключил свет и отправился домой.
Глава 14
Утро следующего дня застало меня у дверей магазина фототоваров в Бэй-сити. Позавтракавший и умиротворенный, я сидел в машине и читал местную газету. До этого я уже покончил с лос-анджелесской газетой, не содержавшей никаких сообщений о трупе в отеле «Ван-Найз». «Бэй-сити Ньюс» была менее привередлива и поместила статью об убийстве управляющего прямо на первой странице,, рядом с ценами на мясо:
Местный житель найден заколотым в доме с меблированными комнатами на Айдахо-стрит
Анонимный телефонный звонок вчера днем заставил полицию поспешить на Айдахо-стрит, в дом, находящийся напротив склада пиломатериалов компании «Скейменс и Янсинг». Войдя в незапертую дверь квартиры управляющего, полицейские обнаружили хозяина, Лестера Б. Клаузена, сорока пяти лет, мертвым, на кушетке. Он был заколот в шею ножом для колки льда, оставленным в его теле. После предварительного осмотра следователь Фрэнк Л. Кроуди заявил, что Клаузен был сильно пьян и, возможно, в момент смерти находился в бессознательном состоянии. На его теле не было обнаружено никаких следов борьбы.
