Грегори Макдональд - Скайлар в Янкиленде
На главной террасе, на небольшой эстраде, расположился струнный квартет.
После нескольких представлений Скайлар не выдержал:
— Джон-Тан, может, ты все это прекратишь?
— Что все?
Таскать меня за собой. Мы оба так одеты, что я чувствую, будто присоединился к некоему сообществу, от которого преподобный Бейкер настоятельно советовал держаться подальше.
— Да перестань. Я действительно хочу, чтобы ты познакомился с этими людьми.
Скайлар и познакомился. С доктором, судьей, генералом, адмиралом, мэром, губернатором, конгрессменами, сенатором, профессором, руководителями разнообразных корпораций, двумя игроками Национальной футбольной лиги, одним вышедшим на покой хоккеистом, двумя мужскими звездами кино- и телеэкрана, тремя женскими, двумя детскими писателями, одним поэтом, герцогиней, недавним кандидатом в президенты Соединенных Штатов, одной супружеской четой, владеющей шестьюдесятью тысячами акров земли в Аргентине.
Официанты разносили серебряные подносы с закусками.
Скайлара представили супружеской чете по фамилии Нэнс. Женщина сидела в инвалидном кресле.
— Как я понимаю, вы знакомы с моей дочерью.
— Мэм?
— Луиз Оглторп. Мы живем по соседству.
— Не имел чести познакомиться с ней, — ответил Скайлар.
— Она говорит так, будто знает вас. Должно быть, Джинни многое ей рассказала.
Все молодые люди, за исключением Терри, учились в Йеле, Принстоне, Брауне, Дартмаунте и МТИ.[10]
— Джон-Тан, среди ваших знакомых есть бедные или глупые?
— Полагаю, что нет. Пошли.
Практически все восхищались костюмами кузенов. Спортсмены, те просто записали адрес салона мистера Лоуэнстайна.
После того как церемония знакомства завершилась, Джон поделился со Скайларом своими наблюдениями.
Скайлар, ты приветствовал всех этих людей так, словно действительно их уважаешь.
— Я действительно их уважаю.
— Почему?
— Они взвалили на себя больший груз ответственности, чем многие другие. Они достигли большего, чем многие другие. Разве ты не уважаешь этих людей, Джон-Тан?
— Нет. Откровенно говоря, нет.
— Почему?
— Наверное, потому, что меня не воспитали в уважении к людям.
— Тогда как же ты можешь уважать себя? — усмехнулся Скайлар. — Неужели ты не сделал ничего такого, что достойно уважения?
Джон покинул кузена.
Скайлар взял пиво на одном из столов-баров. Несколько бровей изумленно изогнулись, когда он настоял, чтобы пиво ему дали в банке.
Своего дядю Уэйна Уитфилда Скайлар увидел только раз: тот о чем-то беседовал в углу с судьей Феррисом.
Зато дважды оказывался на расстоянии вытянутой руки от Вэнса Колдера и его блондинки-жены. Оба его проигнорировали.
В шортах они с Джоном были не одни. Мистер Лоуэнстайн сказал чистую правду: шорты и пиджаки (фраки) не смотрелись.
Неподалеку от него стояла группа молодежи, включая Колдер и Тома. Все смотрели на Скайлара.
Внезапно дружно рассмеялись.
Скайлару показалось, что он может пересчитать их зубы.
Теперь официанты несли серебряные кастрюли и подносы к нескольким столам-буфетам.
Терри Эйнсли поймала взгляд Скайлара. Она стояла с двумя парами среднего возраста. Улыбнулась. Помахала рукой.
Скайлар улыбнулся в ответ.
Внезапно перед ним появилась Джонеси. Он не заметил, как она подошла.
— Скайлар, насчет этого утра…
Он ждал.
Она смотрела на его рубашку.
— Что насчет этого утра?
— Что между нами произошло?
— Этим утром?
— Прошлой ночью?
— Понятия не имею.
Скайлар увидел Джинни, в розовом платье с оборками, лавирующую среди гостей.
— За обедом? — спросил Скайлар.
— Я имею в…
— На террасе? Забудь об этом. Ты — подружка Джон-Тана. Наверное, я выпил больше вина, чем следовало. — Скайлар заметил, что тетя Лейси — она стояла в центре террасы и разговаривала с бородатым мужчиной — наблюдает за ними. — Мы остаемся друзьями, ты и я.
Он двинулся к тете.
— Я про другое, Скайлар.
— Ничего другого быть не может.
Когда он подходил к Лейси, та как раз взглянула в сторону реки. И пробормотала: «О боже. Вот и флотилия Алекса Броудбента. Во главе с адмиралом. Как будто мы не могли обойтись без него. И без них».
На террасу поднимались совсем другие люди. Некоторые мужчины длиной волос соперничали с женщинами. Некоторые женщины поблескивали гладко выбритыми черепами. Кто-то пришел в синих джинсах и кроссовках, кто-то — в ковбойских рубашке и сапогах, с черным фраком соседствовали толстые золотые цепи и алмазная серьга в ухе. Одна женщина прибыла в шляпе с вуалью и платье с длинным шлейфом, который волочился за ней. Другая — в розовых обтягивающих брючках и коричневых сапогах выше колен. Третья — в юбке, блузе, домашних тапочках.
Они быстро растворились в толпе гостей.
С банкой пива в руке Скайлар спустился на нижнюю террасу, к бассейну.
В темноте, подальше от людей, как ему казалось, в полном одиночестве, Скайлар глубоко вдохнул. Коснулся пальцами носков. Присел. Встал. Снова глубоко вдохнул.
Глотнул пива.
Посмотрел на луну, поднимающуюся над рекой.
— Хэй, Скайлар. Как поживаешь?
От неожиданности он вздрогнул. А вот голос, низкий баритон, делящий фразу на отдельные слова, ему понравился.
Скайлар оглядел темноту.
— Кто это?
Что-то белое поднялось над одной из скамей. Скайлар присмотрелся: рука. А человек лежал на спине.
— Алекс Броудбент, — представился низкий голос. — К вашим услугам.
— Вроде бы вам положено быть на верхней террасе.
— Почему?
— Вы же только что прибыли.
— Отнюдь.
— Откуда вы меня знаете?
— Джинни. Она рассказала мне.
— Вы — мужчина?
— Определенно. Несомненно. Безусловно. Категорично. И счастлив этим. Почему ты спрашиваешь?
— Сэр. Я не ставлю под сомнение ваше мужское начало. Ваш голос…
— Да. Ex cathedra.[11] Мне говорили. Полагаю, некоторых он раздражает. Я держу паузу. Люди обвиняют меня в том, что я стараюсь достичь драматического эффекта. Другие сердятся, будто я читаю им нотации. Ларчик же… — вспыхнула, зажигаясь, сигарета, — …открывается просто. Я — астматик, старающийся дышать.
— И вы курите?
— Врачи в детстве прописали мне сигареты. Я уверен, что табак спас мне жизнь. Как мне сказали, повысил порог чувствительности к аллергии. И теперь мне говорят, что я все равно когда-нибудь задохнусь, буду я курить или нет. Вот я и продолжаю курить. Тебе нравится в Новой Англии?
— Я приехал сюда учиться.
— Найтсбридж. Труба. Композиция.
— Музыка, которую я слышал прошлой ночью, доносилась из вашего дома? Она совсем другая.
— Другая. Да. Концерт для струнных инструментов, который сочиняет один из моих гостей. Тебе понравилось?
— Я расслышал не все.
— Приходи как-нибудь в мое скромное обиталище, Скайлар. Ты будешь желанным гостем.
— Почему?
— Потому что я верю, ты пытаешься что-то делать со звуком. Временем. Я прав?
— Полагаю, что да.
— Я предпочитаю таких людей тем, кто пытается что-то делать с банкнотами и монетами, популярностью и властью.
— Джинни говорит мне, что вы очень влиятельный человек.
— В каком смысле?
— Вы пишете. Говорите.
— Я влиятельный не потому, что пишу или говорю. Если у меня и есть какое-то влияние, то лишь потому, что я слушаю.
— Тогда почему вы не с вашими друзьями, не на приеме?
— Они работают, пусть это и немного раздражает твою тетю Лейси. Люди искусства и богачи нужны друг другу. Искусство не существует в вакууме. И не развивается в бесклассовом обществе. Люди искусства нуждаются в богачах, которые, без ущерба для себя, могут их поддержать. А богачи нуждаются в людях искусства, чтобы те показали им, как надо жить в данном времени и пространстве. И только вместе они создают то, что называется культурой. — Кончик сигареты стал ярче. — А сейчас я бы послушал тебя. Пока ты мне ничего не рассказал.
— Что бы вы хотели знать?
— Где ты спрятал эти камешки?
Скайлар промолчал.
Алекс рассмеялся.
— Исходя из твоего диалекта, сейчас ты не знаешь, смеяться тебе, плакать или доставать револьвер. Все сказано. Молчание красноречиво.
— Пожалуй, я поднимусь к гостям, — после паузы сказал Скайлар. — Вы не голодны?
— Скайлар! — Сигарета куда-то исчезла. — Я, возможно, тебе понадоблюсь. Обращайся ко мне без малейшего колебания. Договорились?
— …Договорились.
Глава 11
— Выскочил из засады и ударил, спрятался и снова ударил, а потом добил оставшегося. — Своей сильной рукой посол обнимал Скайлара за плечо. Лицо его блестело от пота, глаза остекленели. Пахло от посла хорошим бурбоном. — Мой мальчик! Молодой человек, который понимает в дипломатии больше, чем две трети моих коллег в ООН!
