Мария Жукова-Гладкова - На шее у русского принца
Семен Иванович развел руками и посмотрел на меня.
– Я ничего не помню. То есть помню, как меня хватали. Проснулась я рядом с вами.
– Обалдеть! – покачал головой Семен Иванович. – А я вас даже не заметил.
– Вы очень крепко спали.
– Кто живет в округе? – спросил Константин. – Если Барбару держали в другом месте, то это место должно находиться поблизости.
– Из тех, с кем я тут общаюсь, ее точно никто не захватывал, – сказал Семен Иванович.
– А здесь нет какого-нибудь бандитского гнезда? – спросила я. – Может, где-то тут у вас располагается какое-нибудь логово русской мафии?
– Вы, Барбара, наверное, фильмов насмотрелись про Россию, снятых людьми, которые о нашей жизни не имеют ни малейшего представления, – заметил художник.
– Но может, здесь есть какой-нибудь дом, в который в ночи приезжают машины… Русская мафия…
– Барбара, умоляю! – воскликнул Константин.
Но тем не менее он оставил художнику номер своего мобильного телефона, а я продиктовала свой и спросила, есть ли у художника фотографии его картин.
– Которых?
– Сколько у вас всего картин?
– Я что, считал? Много. И напишу столько, сколько надо. Я быстро работаю. Кушать захочешь – будешь работать, как автомат.
Я сказала, что мне понравились его картины, и они, вероятно, могли бы хорошо продаваться за границей.
– А кто их туда повезет?
– Я, – сказал Константин и попросил показать картины.
Рассматривал он их очень внимательно. Но ведь он вроде бы музыкальный продюсер? Или теперь станет еще и агентом художника? Ленечка говорил, что в России люди редко ограничиваются одной специальностью. Или не имеют вообще никакой.
– Эти не продавать, – сказал Константин художнику. – Завтра приедет мой помощник, все сфотографирует, потом я скажу, что конкретно могу сделать.
– А жрать мне пока на что? Я же их толкаю иностранцам у памятников архитектуры.
Константин извлек из бумажника две стодолларовые купюры.
– На неделю хватит? Через неделю я сделаю вам конкретное предложение. Или не сделаю никакого. Неделю можете подождать с продажей?
– Могу, – кивнул Семен Иванович. – Подожду.
После этого мы покинули дом художника, в котором я провела последнюю ночь.
– Как себя чувствует Таисия? – спросила я, когда Константин уже гнал машину по направлению к Петербургу.
– Таисия находится на пути к дому.
– К какому дому?!
– Своему.
Я вопросительно посмотрела на продюсера.
– Мне не нужны лишние проблемы, Барбара. А от Таисии больше вреда, чем пользы. Да, готовит она великолепно, но я и без нее здесь кухарку могу найти, если захочу. А я не хочу. У меня и так нахлебников хватает. Ведь это она вас сгоношила идти поздно вечером неизвестно куда?
– Я не знаю значение слова «сгоношила».
– Но смысл поняли? Она мне все рассказала.
– Что она помнит? Я на самом деле не помню ничего после того, как нас затащили в то помещение. Детина, который нас схватил, был здоровенный – двоих одновременно втянул внутрь. Потащил вниз по лестнице. Там еще какие-то подскочили…
– Ее допрашивал какой-то русский мужик. По описанию я не могу определить, кто это. Про вас они уточняли, иностранка вы или нет. Вы во сне что-то кричали на английском языке. Возможно, вам лишний раз пшикнули в нос или в лицо каким-то газом. Или заставили выпить снотворное, а вы не помните. Этого никто не скажет. Вероятно, вас просто решили не допрашивать. Они все узнали от Таисии, тем более это она нашла кейс. Информация от вас им уже не требовалась. И что вы могли им рассказать?
– Как она вернулась назад к вам?
– Пешком.
– То есть?
– Ее не вывозили за город.
– Ее держали в том подвале?
– Нет, в другом месте, но она его найти не сможет. Район старый, дворы похожие, вероятно, ее еще специально вели так, чтобы запутать. Да и что мне это даст?
– А что находится за той дверью? Ведь вы можете обратиться в полицию…
– Вы только не вздумайте. И очень хорошо, что вы говорили то, что говорили. Незачем нашей полиции знать про ваш поиск кладов… – Константин хмыкнул. – Ваш Ленечка предупреждал вас насчет нашей полиции?
Я кивнула.
– Я на сто процентов уверен, что за той дверью мы теперь не обнаружим ничего интересного, – серьезно сказал Константин. – Если там что-то и оставалось, то следы давно замели.
– Неужели вам не интересно, что это был за клад?
– Барбара! Какой клад?!
– Но в кейсе…
– Откуда вы знаете, что было в кейсе?
– Таисия сказала, что там был план. И показала его мне.
– Так, может, туда наркотики несли! Или забирали оттуда! Я не знаю, какой идиот засунул этот кейс за батарею, еще и оставив там план! Это вообще могли пошутить какие-нибудь школьники! То есть кейс засунул один человек, а план засунули детки. Или какие-то третьи лица. Вариантов может быть множество!
– А если вор? – спросила я.
Константин ничего не ответил, но очень задумчиво посмотрел на меня.
– То есть вор выхватил кейс у курьера? Или дал курьеру по голове? А это мысль… Спасибо, Барбара. Вы мне очень помогли.
– Как я вам помогла?!
– Вы высказали очень разумную мысль. Но, пожалуйста, больше не ищите кладов. И не покидайте квартиру. Вы же хотели заработать обучением моих подопечных английскому языку? Или у вас изменились планы?
– Нет.
– Вот и обучайте.
– А что все-таки с Таисией?
– Я купил ей билет домой и ковер. И заставил написать расписку. Паша составил – чтобы не смогла предъявить нам никаких претензий. И вас прошу эту Таисию при мне больше не упоминать. Кстати, хотите посмотреть на один из поселков наших новых богатеев? В Англии-то они старинные особняки покупают, а у нас новые строят. Кстати, в одном поселке, который мы будем проезжать, живет мать Ани Пьяных с новым мужем.
Я сказала, что хочу посмотреть. Константин куда-то свернул, и вскоре мы уже ехали мимо череды домов, построенных в самых разнообразных стилях. Я и не представляла, что теперь имеется в окрестностях Санкт-Петербурга. Я-то изучала Петродворец, Павловск, Пушкин… Мне показалось, что некоторые дворцы вполне могли бы поспорить с царскими. Интересно было бы взглянуть, что там внутри. Но кто ж пустит-то?
– А вон и элитное кладбище, – сказал Константин, когда мы стали удаляться от одного из поселков. В отдалении виднелись простые деревянные домики, вероятно, обычная деревня или дачный поселок для не самых состоятельных людей.
Я сказала, что хотела бы посмотреть элитное кладбище. Но вроде бы элитной была только одна часть. Константин подтвердил, что изначально это – сельский погост, на котором не один век хоронили жителей соседних деревень. Но часть деревень прекратила свое существование, а поселившиеся в окрестностях обеспеченные люди решили освоить погост. Место хорошее, недалеко от домов, где остались родственники.
Я подумала, что летом тут на самом деле красиво, многочисленные зеленые деревья создают тень, да и цветов должно быть много. Ленечка очень удивился, когда впервые попал на кладбище в Лондоне – мы ездили на могилу моей мамы. «Да это же парк, а не кладбище!» – повторял тогда он и объяснял мне, что должны быть оградки, четко отмеченные места…
Несмотря на то что за городом еще лежало много снега, в элитной части кладбища он был расчищен и вполне можно было прогуляться по аллейкам. Аллейки – это, конечно, громко сказано, но проходы между рядами могил были довольно широкими. Их явно хорошо утрамбовали и посыпали кирпичной крошкой. Но больше всего поражали памятники. В Англии никому не придет в голову ставить что-либо подобное своим родственникам. Да, у некоторых семей имеются фамильные склепы, и у нас когда-то был, но чтобы кто во что горазд… Ангел из белого мрамора соседствовал с черной гранитной плитой, на которой мастер выбил изображение жуткой бандитской рожи. Такие у нас в фильмах о русской мафии показывают. Надо будет подсказать кому-нибудь из западных режиссеров, что следует еще и какое-нибудь реально существующее элитное кладбище заснять. Впечатляет.
Вообще впечатляло все – и разнообразие использовавшихся материалов, и полет творческой мысли то ли заказчиков, то ли исполнителей. Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Правда, элитная площадка оказалась не такой уж и большой, и вскоре я дошла до части погоста, где хоронили простых людей. Там можно было осмотреть лишь первый ряд, так как путь к другим был завален снегом. Я прогулялась до конца аллейки, разделявшей элитную часть и простую, читая имена и даты жизни на очень скромных памятниках и крестах. Хоронили здесь немного. Видимо, только тех, кто проживал поблизости. Разница между датами смерти была в несколько месяцев, а то и год.
У предпоследней могилы я замерла. Закрыла глаза, снова открыла. Судя по надписи на небольшой серой гранитной плите, в могиле лежала Анна Владиславовна Пьяных, шестнадцати лет, похороненная здесь полтора года назад.
