Мария Жукова-Гладкова - Изумрудные глаза Будды
– Они этого Александра Кареновича на дух не переносят. Говорят: сволочь редкостная, хотя продюсер и должен таким быть.
– Так почему они на него работают?
– Деньги. Плюс свободный график. Работы не очень много. Регулярные разъезды, чтобы попьянствовать в других городах и походить по бабам. Поклонницы Артура за то, чтобы ночь в постели поспать, дают обслуживающему персоналу. Мужики этих девчонок кормят, они с ними спят. Все всех устраивает.
– Понятно, – медленно произнесла я. – А почему они решили остаться, а не идти с Каренычем?
– Считают, что тут больше шансов выжить. Понимаете, по их словам, Кареныч, если надо будет кем-то пожертвовать, пожертвует всеми ради собственного спасения. Мужики не сомневаются: сам Кареныч дойдет до людей, но может за это заплатить жизнями всех остальных, даже Артура Небосклонова. У Кареныча, кстати, еще два мальчика на подходе. Ждите вскоре появления двух новых супермегазвезд с голосами кастратов.
– Ну и акула, – покачала головой Татьяна. – И девку убил! Ладно, пошли греться в кухню. Еда пока есть, только нужно ее экономно расходовать. Как раз обсудим, где еще добыть.
Девочки-поклонницы разогрели ужин и накрыли небольшой стол в кухне, который мужики подтянули к плите, чтобы всем было теплее. Мы принесли стулья из каминного зала и устроились в тесноте, но не в обиде. Я пошла за Мариной, которая вытирала покрытый испариной лоб летчика, сидя на кровати. У него явно была температура. Марина уже развела огонь в печи. Комната нагревалась. Летчик лежал на кровати под одеялом, его одежда валялась в кресле. Поверх лежало пальто Марины. На столике стояла открытая бутылка водки.
– Ужинать пойдешь? – спросила я у нее.
– Ты можешь мне сюда принести? – спросила Марина.
– А ему что-нибудь?
– Коробку сока и… Принеси один самолетный обед, а дальше я сама разберусь.
Я спустилась вниз и снова поднялась. Марина поблагодарила и закрыла дверь. Летчик глаз не открывал.
Я вернулась в кухню. Ужин за водочкой прошел довольно весело. Несмотря на то что мы находились в середине тайги, ели с тарелок вилками и ножами, пили из рюмок. Пузатенький уже положил глаз на Алену, а большой дядька – на Надежду. Нас расспрашивали о нашей работе, нам рассказывали о гастрольных турах Артура. Большой, Валентин, оказался осветителем, а пузатенький, Арсений, звукоинженером.
После ужина мужики пошли набрать снега в большие котлы, которые имелись в доме, мы нагрели воду, в ней помыли посуду, а лица умыли снегом – он тут был совсем не такой, как в Питере. Снегом, лежащим у родной панельной девятиэтажки, мы с Татьяной никогда бы умываться не стали.
– Завтра баньку истопим, – сказал пузатенький.
– Днем надо обследовать территорию, – заметила я. – Поискать реку. И вообще…
– Когда эти из самолета уберутся, надо первым делом обследовать самолет, – сказала Татьяна. – И перетащить в дом все, что нам может пригодиться. Мужики, что у вас там в багаже?
– Водку всю выпили… – задумчиво произнес пузатенький. – Мы рассчитывали в Сибири новую покупать. Брали только в полет.
– Спиртного и здесь предостаточно, – напомнила я. – Только не выпейте все в первые дни. Еще неизвестно, сколько нам тут куковать. Еще что у вас есть? Еды точно никакой?
– Не думаю, что кто-то брал… – задумчиво произнес Валентин. – В основном аппаратура… От нее здесь никакого толку. Декорации есть… Костюмы Артура.
– Да уж от его облезлого страуса точно никакого толка. Ну если только пугало ставить перед домом, – заметила я.
– Да как вам не стыдно оскорблять Сюзанну, Юлия Владиславовна! – хором взревели поклонницы. – Да Сюзанна – это же часть Артура! Она помогает ему и поддерживает его! Артур говорил, что у нее есть душа! И получше, чем у некоторых, в особенности журналистов!
И как это я не знала? Иначе можно было бы подать на Артура в суд за оскорбление чести и достоинства…
Пузатенький наступил мне на ногу под столом. Валентин демонстративно закатил глаза.
– Что-нибудь, что может нам пригодиться, Артур в своих выступлениях использует? – посмотрела я на мужиков, не обращая внимания на крики возмущенных поклонниц. Для их скорейшего успокоения Пашка налил им водки и похлопал ближайшую, Алену, по руке.
Арсений с Валентином задумались.
– Ну, наверное, народ сумки с собой не потащит… – задумчиво произнес большой дядька. – В смысле с одежонкой. Нам, кстати, свои надо завтра забрать. Сегодня уж перебьемся. Возьмут одеяла, свитера… Хотя что останется-то? Но надо будет взглянуть… Не медведям же оставлять.
– А вообще нам может пригодиться плащ Артура, – заметил пузатенький. – В котором он поет про звездный дождь. Снег в нем рассекать хорошо будет, когда в тайгу пойдем. Если Кареныч сам не догадается его прихватить.
– Что за плащ? Как он выглядит?
Плащ, по словам звукоинженера и осветителя, был сделан по спецзаказу из какой-то красной блестящей ткани с вкраплениями сложных нитей. От них своеобразно отражается свет. Осветитель рассказал, как они после появления плаща долго экспериментировали.
– Вообще в самом деле красиво смотрится, – сказал звукоинженер. – Это я объективно говорю. А ткань очень плотная и, думаю, должна быть непромокаемая и непродуваемая. Артур в этом плаще больше одной песни не исполняет и за кулисы прибегает весь мокрый.
– Так, еще он в чем поет? Как я поняла, он на каждую песню переодевается? Или нет?
Поклонницы подтвердили мое предположение и стали с восторгом перечислять наряды Артура, которые, к их великому сожалению, трудно скопировать – иначе поклонницы одевались бы под Артура, как, например, поклонницы группы «Тату». Но, во-первых, со страусовыми перьями в Петербурге напряженка, во-вторых, Артур постоянно придумывает что-нибудь новенькое и обычно из весьма оригинальных сочетаний.
– Это точно, – кивнул Валентин.
– В основном придумывает этот модельер, Вольдемар Светлов, чтоб его, – сообщил Арсений и отпустил длинную матерную тираду. – Раньше такие люди в сумасшедших домах сидели, теперь имеют свои дома моделей. Кое-какие идеи у Кареныча появляются. Он обставляет песни, придуманные нашим поэтом. У поэта вообще белая горячка, и он пишет свои вирши в алкогольном бреду.
– Да, такое на трезвую голову не напишешь, – согласились мы с Татьяной и Пашкой. – Еще мы узнали, что для другой песни у Артура есть ванна, которую он тоже всюду возит с собой.
– Летчик-то как себя чувствует? – вдруг с беспокойством спросил пузатенький. – Выживет?
Я пожала плечами, потом посмотрела на часы. День был долгий, напряженный, следовало укладываться спать. Утро вечера мудренее.
Мы отправились по комнатам.
– Ребята, мне страшно, – призналась Татьяна, когда мы остались втроем.
– Таня, нельзя раскисать! – воскликнула я. – Крыша над головой есть, дрова есть…
– И растут вокруг, – усмехнулся Пашка. – Здесь мы точно не замерзнем. Уже плюс. Вот пива нет, – оператор вздохнул. – Это большой минус.
– Еда кое-какая есть, – продолжала я. – Может, тут еще какой-то погреб имеется? Мы же пока все не обследовали. И неужели, Таня, ты думаешь, что наши не будут нас искать?!
– Мы исчезли с радаров, – напомнила подруга.
– И что? Все самолеты ищут. Ты вспомни, сколько у нас друзей – и в органах, и по другую сторону закона! Они обязательно организуют поисковую группу! А мы должны продержаться. И продержимся. Не смей раскисать!
– Уже завтра мы тут все обследуем, – добавил Пашка. – Потом займемся окружающей местностью. Главное – есть крыша над головой. Есть база!
– И мы выжили, – сказала я. – И поэтому должны выжить и до встречи с друзьями. Нас не бросят!
– Жаль, душ не принять, – вздохнула Татьяна.
Я тоже вздохнула – привыкла по крайней мере утром и вечером принимать душ. Но ведь есть баня…
– Я могу лечь на кресла, – заметил Пашка. – Я привык спать в разных условиях, как вы знаете…
Пашка отправился к креслам, сдвинул их и выяснил, что у них откидываются спинки. На самом деле получилось нечто, напоминающее кресло-кровать. В комоде имелись запасные подушки и одеяло, не говоря про постельное белье. Мы с Татьяной устроились на «супружеском» ложе, там с нами мог бы поместиться не только Пашка, а еще пара мужиков. Я, признаться, таких широких кроватей никогда раньше не видела. Может, в Сибири народ гораздо крупнее тех, кто живет в Питере?
Я так устала, да и надышалась свежего воздуха, что заснула практически сразу.
Год 1995-йДва брата-мечтателя решили строить не маленький охотничий домик, а огромный домище с пристройками. Лес бесплатно растет, инструмент закупили на «благотворительность», на вертолете доставили, оплатив его тоже из «благотворительных» денег. Часть их пошла на премии подчиненным. Они были рады и все понимали: не в первый раз приходилось бесплатную рабочую силу отправлять на какие-то проекты. За это приходили деньги – и людям добавка к жалованью, и на обеспечение каких-то хозяйственных нужд. А заказчику тоже хорошо – меньше платить. Рабочим так вообще не нужно, только продукты им поставлять, можно не самые лучшие. Действия нового начальника одобряли. Как раз такие сейчас и нужны – крепкие хозяйственники.
