Денис Дроздов - Получил наследство кот
– Арина, что вы здесь делаете? – довольно холодно спросил Глеб.
– Вы обманщик, Глеб Аркадьевич! – сморщила хорошенький носик девушка. – Такой же, как все мужчины.
– Не могу отвечать за весь сильный пол, но не припомню, чтобы я в чем-то обманул лично вас, – без тени улыбки произнес он.
– Ну как же! – сверкнула зубами журналистка. – Ведь вы обещали, что будете держать меня в курсе расследования! Обещали, что мы с вами будем работать вместе, расследуя смерть папы! И вдруг я вижу, что вы уже начали действовать без моего ведома!
Глеб попросту онемел от подобной наглости.
– Во-первых, не помню, чтобы я вам обещал докладывать о каждом моем движении… а во-вторых… Арина, вы что, следили за мной?!
Она потупилась, легкий румянец залил ее бледные щеки, и девушка едва слышно прошептала:
– Вы меня плохо знаете, Глеб Аркадьевич! Я очень упряма и всегда добиваюсь своего. Если поставила себе задачу найти убийцу отца, я своего добьюсь, так и знайте! А с вами или без вас, неважно! Вы что, собрались в гости к этим негодяям?
– Почему же негодяям? – удивился Глеб.
– Да ведь они – подозреваемые номер один в списке! – воскликнула журналистка. – Я вообще убеждена – это они убили папу! У-у, ненавижу эту семейку! – Она погрозила кулачком в сторону особняка.
– Позвольте, Арина, почему вы так уверены в виновности Ковалевых? Да еще обвиняете всех скопом? По-вашему, они совершили преступление всей семьей?
– Не делайте из меня дуру! – вдруг напустилась на него девушка. – Разумеется, я так не считаю. Но кто-то из этой семейки точно виновен!
– В таком случае следствие разберется, – примирительно произнес Глеб.
– Ага, как же! – Арина шмыгнула носом, на мгновение из-под маски светской львицы выглянула обиженная девочка. – К нам уже приходил следователь, противный такой. На крысу похож. Я ему не доверяю!
Глеб хотел было сказать, что следователь – не модель и его внешность не имеет значения для раскрытия дела, но решил не тратить время попусту. Мадемуазель Старикова пристрастна, и переубедить ее все равно невозможно. Вместо этого он повторил вопрос:
– Арина, почему вы убеждены в виновности Ковалевых?
– Как вы не понимаете! Это же дело о наследстве! О миллионах баронессы! Именно они – обиженные наследники. Потерять такие деньги, и из-за кого! Из-за кота! Ладно бы, если бы миллионы достались человеку! Обидно, но закон есть закон. А тут – кот! Издевательство какое-то… Конечно, они недовольны завещанием и попытаются сделать все, лишь бы вернуть себе денежки. Как вы, юристы, говорите – «ищи, кому выгодно»?
Глеб уже начал уставать от излишне эмоциональной журналистки. Поэтому, когда Арина заявила, что одного Глеба ни за что не отпустит, а пойдет в логово врага с ним, он, не выдержав, взял девушку за плечи и, глядя ей в глаза, медленно и раздельно проговорил:
– Вот что, девочка. В таком состоянии вам там делать нечего – только глупостей натворите, о которых мы все потом будем жалеть. Вы останетесь здесь, а я пойду один. Ваша задача – следить за обстановкой. Если увидите что-то подозрительное, звоните мне на мобильный. Запишите мой номер.
Арина скривилась, как обиженный ребенок, на глазах даже выступили слезы. Глеб вздохнул. Да, такой союзник мог превратиться в проблему куда большую, чем казалось поначалу…
– Зачем вы так со мной, Глеб Аркадьевич? Так бы и сказали – мол, убирайся, не путайся под ногами… А вы мне даете какие-то дурацкие, никому не нужные задания… Как будто мне одиннадцать лет.
Глеб едва не брякнул, что Арина действительно ведет себя как ребенок, но вовремя прикусил язык. Девушка забила в телефон номер Глеба и, возвращаясь к роли светской львицы, высокомерно произнесла:
– Сейчас я поеду домой и буду ждать вас там. Надеюсь, вы не откажетесь посвятить меня в подробности вашего разговора с этой семейкой. А я напою вас совершенно волшебным кофе – такой только я умею варить. С кардамоном и имбирем. До встречи, Глеб Аркадьевич!
И девушка исчезла за углом. Чувствуя себя чрезвычайно неловко при мысли о предстоящем свидании с взбалмошной девицей, Глеб зашагал к особняку. Он нажал на кнопку звонка, утопленную в белом камне ограждающей дом стены, и после короткого колокольного перезвона калитка распахнулась – очевидно, ворота управлялись из дома.
Глеб Аркадьевич прошел к дубовым двустворчатым дверям, которые распахнулись ему навстречу.
На пороге стояла маленького роста женщина в тренировочном костюме и в упор разглядывала Звоницкого. Смуглое лицо восточного типа было непроницаемо.
– Добрый день, – приветливо поздоровался Глеб. – Могу я видеть кого-нибудь из Ковалевых?
Она посторонилась, пропуская гостя, и хрипло ответила:
– Заходите, хозяева дома.
Глеб протиснулся мимо прислуги, ощутив удушливый аромат сандала, и оказался в темном холле, просторном и обшитом панелями из темного дуба. Женщина в тренировочном костюме проводила Звоницкого в гостиную, где за старинным столом собралось семейство Ковалевых – кажется, в полном составе.
Глеб поздравил себя с тем, что ему удалось отбиться от Арины Стариковой. Атмосфера в комнате была и без того накаленной, и присутствие импульсивной журналистки ничуть не поспособствовало бы диалогу. Впрочем, и без Арины здесь никто не горел желанием беседовать с чужаком.
Перед поездкой Глеб ознакомился с документами и теперь примерно представлял, с кем ему предстоит иметь дело.
Сидящие за столом люди были племянниками баронессы Баух. Точнее, племянниками ее сестры, Лидии Фелициановны Ковалевой, недавно умершей. У покойной не было собственных детей, зато всю свою жизнь Лидия Ковалева, в девичестве Срезневская, посвятила воспитанию детей младшей сестры своего без вести пропавшего мужа. Ульяна Ковалева была, что называется, без царя в голове. Девушка выучилась на крановщицу и принялась мотаться по всем стройкам СССР, какие могла сыскать. Из каждой поездки она привозила по младенцу, благополучно укладывала чадо на колени тетке и радостно отбывала поднимать целину, строить БАМ или газопровод «Уренгой – Помары – Ужгород». Ну, или что-то в этом роде. Наконец Ульяна затерялась на просторах необъятной родины, и дальнейших сведений о ней не поступало, а приток младенцев прекратился.
Лидия Ковалева смиренно растила племянников (и одну племянницу) и не жаловалась на судьбу. Судя по всему, те люди, что сидели сейчас за громадным столом, и представляли собой результат ее титанических усилий.
Двоих мужчин постарше Глеб узнал – именно они были сегодня на похоронах. На старшем была нейлоновая рубашка и старомодный костюм, что как-то плохо сочеталось с двухэтажным особняком семейства Ковалевых. Шея у мужчины была красная, а глаза голубые. Волосы, когда-то рыжие, почти совсем поседели и напоминали шерсть хорька.
Средний из братьев походил на музыканта – из тех, что играют исключительно на похоронах. Он был уменьшенной копией брата, только более изящного сложения, да и костюм на нем был поприличнее. Глубокие залысины в темных волосах придавали ему сходство с постаревшим, но все еще элегантным Дракулой. Перед ним стояла бутылка с черной этикеткой и стакан. Аристократическая дрожь длинных пальцев не позволяла усомниться в привычках этого господина.
Младший из братьев, худой нескладный юноша богемного вида, сидел в стороне от прочих родственников и старательно делал вид, что все происходящее в этой комнате его не касается.
Возглавляла клан высокая черноволосая дама с хищным носом и властным взглядом. Именно она взяла на себя инициативу в разговоре. Указав на стул с высокой спинкой, дама в упор уставилась на Глеба и резко спросила:
– Кто вы такой? И что вам нужно?
Азиатка в тренировочном костюме неслышно обошла стол и встала за стулом госпожи.
– А я его знаю! – неожиданно вступил в разговор артистичный юноша. – Видел сегодня на кладбище. Он какой-то там древний друг покойного адвоката.
– Филипп, замолчи! – еле слышно произнес средний из братьев, стараясь не смотреть на Глеба. Ему явно было неудобно.
– Совершенно верно, – кивнул Глеб. – Я Глеб Аркадьевич Звоницкий, друг покойного адвоката Старикова. Поскольку вы сегодня побывали на его похоронах, я решил зайти к вам.
– Зачем? – вскинула подбородок старшая дама.
– Чтобы поговорить. Мой друг был юристом, и в некотором роде представляя противоположную сторону в имущественном споре…
– Какую-какую? Противоположную? – откровенно загоготал Филипп. – Это вы кота имеете в виду? Ну дает!
– Филипп, прекрати! – одернула младшего брата черноволосая дама.
Она внимательно разглядывала Глеба, и под рентгеновскими лучами ее выпуклых глаз ветеринар почувствовал себя неуютно. Однако следовало продолжать. Неожиданно дама сама пришла на помощь Глебу.
– Хорошо, – решительно сказала она. – Я вижу, у вас сложилось превратное мнение о нашей семье. Я не желаю, чтобы по городу пошли какие-то разговоры – дескать, Ковалевы что-то скрывают…
