Кирилл Казанцев - Черный трафик
Антон вытер рот и уселся на лавке. Расстегнув пару пуговиц на рубашке, он осторожно вытащил из-за пазухи мобильный телефон Ольховца, который стянул со стола во время приступа. Визитку Суюнова у него отобрали вместе со всеми вещами, но номер Антон помнил и так. На память он никогда не жаловался.
– Але? Артур Робертович? Извините, что беспокою, это Антон Копаев. Беда у меня, ваша помощь требуется. Нет, все не так страшно, просто меня какие-то местные полицейские почему-то арестовали и держат в камере. Какие-то дикие обвинения предъявляют. Уверяю вас, я чист перед законом, могу даже поклясться. Это недоразумение, и помочь мне может только местное полицейское начальство. Боюсь, что ретивые работники дров наломают. А? Да, в РУВД. Спасибо, Артур Робертович! Заранее благодарен вам за помощь. Вон уже бегут! Сейчас телефон отберут…
Дверь распахнулась так, что задрожали стены. Взбешенное лицо старшего лейтенанта Ольховца уставилось на Антона, который, поджав одну ногу, с довольным видом разговаривал по его телефону.
– Ну-ну, – протестующе выставил Антон перед собой ладони, – только без нервов. Я не в Америку звонил! Только школьному другу в ваш областной ГУВД!
Ольховец, готовый от гнева воспламениться, подошел и рывком выхватил из руки Антона телефон, машинально взглянув на номер, по которому тот звонил. Ударить или иным способом выразить свое негодование он не решился, только выругался в адрес абстрактного раздражителя и, топая ногами, вышел в коридор. Дверь с грохотом захлопнулась. Как Антон полагал, теперь не очень надолго.
Прошел еще час. Вот и шанс проверить, насколько господин Суюнов честен в своих обещаниях. Это первое. А второе – насколько его вес в местном обществе соответствует декларируемому. Иными словами, будет ли он помогать и сможет ли он помочь. Приятная неожиданность, но дверь открылась, и угрюмый, но вежливый помощник дежурного, топорща чапаевские усы, предложил Антону выходить. Именно предложил. Что-то в верхах сдвинулось.
Прапорщик сам повел Антона на второй этаж, но в другое крыло здания. Здесь и стены были чище и лучше покрашены, и светильники на потолке новее. Антон понял, что ведут его к начальству. Ему стало интересно, а как оно себя поведет. Будет «бочку катить» на подчиненных или требовать, чтобы Антон с пониманием отнесся к задержанию. Чисто теоретически мог быть и третий вариант, о котором думать не хотелось. Однажды Антону приходилось уже прыгать с третьего этажа одного захолустного РУВД, а потом на него неделю охотились. Но там была родная область и знакомая природа, и тут и прятаться негде, кроме как в камышах.
Точно, его подвели к двери с табличкой «Нач. районного управления внутренних дел полковник полиции Буренин В.А.».
Это обнадеживало и в плане связей Суюнова, и в плане порядочности полицейского начальства. После короткого «разрешите» Антона завели в просторный светлый кабинет, где жужжал кондиционер и отсутствовал застарелый табачный запах. Да и сам полковник выглядел как-то свежо и бодро. Широкоплечий, со здоровым цветом широкого лица и густыми бровями, он был олицетворением правильного образа жизни и отказа от всяких пагубных привычек.
– Проходите, Копаев, проходите, – сочным командирским голосом велел полковник и тут же жестом отпустил прапорщика.
Антон не стал дожидаться приглашения и самовольно уселся на стул у приставного стола.
– Так что случилось, Антон? – осведомился полковник, глядя в какую-то бумагу, видимо, рапорт Ольховца.
– В смысле? – опешил Антон. – Это вы у меня спрашиваете? Я бы тоже хотел узнать, что случилось?
– Вас за что задержали-то? – Полковник поднял на Антона глаза и смотрел выжидающе, но без угрозы и другого негатива. Дежурный такой взгляд. – При каких обстоятельствах?
– Не при каких, – отрезал Антон. – Никаких обстоятельств не было абсолютно. Я приехал в ваш район по делам. Шел после встречи с директором ликеро-водочного завода, решил пройтись бережком, вдоль воды, а там ваши сотрудники. Как засада какая-то. Сидят на перевернутой лодке и меня ждут. Остановили, обыскали и привезли сюда. Толком причин задержания я так и не узнал. Не соизволили!
– Это да, – кивнул полковник, – это, конечно, безобразие. Но и вы тоже поймите, какая у нас работа. Не всякий раз и разглядишь порядочного человека после грязи и мрази всякой. Вы сами-то кем работаете?
Вопрос прозвучал без всякого перехода, и Антон, почувствовав какой-то подвох, неопределенно ответил:
– Коммерсант.
– Это понятно, а конкретно? У вас «ИП» открыто, фирма какая-нибудь своя?
Антон понял, что чуть-чуть попался. Всего не предусмотришь, а представление о юридических формах он имел весьма поверхностное.
– Н-нет, – покачал он головой, пытаясь быстро найти выход.
– Что нет? – Полковник с какой-то даже жалостью посмотрел на Антона. – Налоги-то вы от своей деятельности куда-то и на каком-то основании платите? Или не платите?
– Конечно, – ухватился-таки за спасительную соломинку Антон. – Только платит за меня работодатель. Меня, видите ли, нанимают для конкретной работы, как сейчас. Я нахожу поставщиков, договариваюсь об условиях, а мне за это платят. Конечно же, работодатель взимает подоходный налог, всякие там отчисления с фонда оплаты труда платит. А что?
– Да нет, так просто. Пытаюсь представить ваш статус. То ли вы аферист, то ли в самом деле коммерсант, деловой человек.
Антон решил, что в данном случае он, конечно же, аферист. Что он тут наплел про работодателей, когда в гостинице у него лежит папка с заключенными договорами, где он выступает как посредник. Лажа! Да еще какая! Надо наступать, и срочно, иначе ушлый полковник задавит его своим опытом.
– Мне, может, все-таки объяснят, за что меня задержали и как долго это будет продолжаться. Кажется, есть какие-то сроки такого задержания или вы месяц будете разбираться, а потом вышвырнете на улицу без извинений.
Насчет извинений Антон специально ввернул. Плевать ему было на всякие извинения, но поставить полковника в неудобное положение следовало, иначе с ним не справиться. Надо все время давить на общественное мнение, законность действий и оставлять шанс, что Антон, выйдя отсюда, не побежит жаловаться.
– Да-да, конечно, – поспешил ответить полковник, и его лицо стало вполне человеческим, а не чиновничьей маской. – Извинения я приношу прямо сейчас, но согласитесь, что выхода у нас не было. Вы в самом деле очень подходили по приметам. Речь идет о расследовании ряда преступлений, где внешние данные подозреваемого почти совпадают с вашими. Неизбежно сыщики должны были отреагировать таким образом. Это даже в законе прописано, если уж вы так настаиваете.
– Но теперь-то разобрались?
– Да, теперь у нас есть основания полагать, что в момент совершения данных преступлений вас в нашем городе не было. Согласитесь, что это пришлось устанавливать, проверять. Проверять подлинность вашего паспорта, других документов.
Антон внутренне напрягся. Капитан из техотдела не гарантировал, что водительское удостоверение выдержит тщательную проверку на подлинность. Не выдержало?
– Сейчас вам отдадут ваши вещи, гражданин Копаев, но предупреждаю, – поднял указательный палец и покачал им из стороны в сторону полковник, – если вас заметят за разговорами с людьми, которые подозреваются в контрабанде рыбы и икры, а также в незаконной добыче, то вас ждут большие неприятности.
– За разговоры? – удивился Антон. – Только лишь за разговоры?
– Разговоры сами по себе не вина, но это основание полагать, что вы умышленно вступаете с этими людьми в контакт с целью участия в криминальном бизнесе.
– Уверяю вас, товарищ полковник, – серьезно ответил Антон, – что я такой же противник незаконной добычи икры, как и вы. Я вообще отрицательно отношусь к любому проявлению преступной деятельности.
– Хотелось бы верить.
– А вы поверьте, без всяких там «оснований полагать». Просто поверьте в слова человека, если еще не разучились. У меня ведь как у законопослушного гражданина тоже «есть основания полагать», что местная полиция срослась с криминалитетом, участвует и покрывает незаконную добычу черной икры и ценных пород рыб. Как-то не вяжется, что начальник РУВД ничего не знает, не видит и не понимает. Очень уж по-бандитски действовали ваши оперативники, когда меня задерживали.
– Ну, уж вы палку-то не перегибайте! Что значит по-бандитски?
– А грубость, хамство в отношении задерживаемого – это не бандитизм?
– Грубость и хамство в отношении граждан, – хмуро заявил полковник, – грубостью и хамством остаются. За это конкретные люди будут наказаны. Только не играйте словами. Бандитизм! Это журналисты, чтобы себе имя сделать и хорошие гонорары за статью получить, любят такими словечками и сравнениями бросаться. Вы-то здравомыслящий человек!
– Беспокоитесь за свою репутацию? – улыбнулся Антон.
