Анна Князева - Пленники старой Москвы
В ресторане, куда они заехали пообедать, Люсьена по своему обыкновению закатила скандал и отказалась платить. Администратор вызвал полицию. Она позвонила мужу. Балашову удалось дистанционно урегулировать этот конфликт, и Катерину с Люсьеной отпустили по-добру по-здорову.
В надежде на то, что на сегодня ее мучения кончились, Катерина собралась попрощаться, однако не тут-то было.
– Ты поедешь со мной в Жуковку, – сказала Сапега.
– Зачем?
– Ко мне придут медиум и еще несколько человек. Будет спиритический сеанс. Увидишь, тебе понравится.
– Значит, скучно не будет, – Катерина все еще надеялась улизнуть. – Без меня будет весело. Нет, серьезно, меня ждет архитектор…
– Утром ты сказала – прораб. – Люсьена прищурилась.
– Они оба меня ждут.
– Говорю тебе, завтра поедешь.
– Ну хорошо, – Катерина согласилась, сцепив зубы. – Только потом прошу отвезти меня в гостиницу.
Когда автомобиль Сапеги подъехал к дому, все гости уже были в сборе. Об этом сказала горничная, встретив их на пороге. Не потрудившись зайти в гостиную, Люсьена сразу прошла наверх. Катерина оказалась одна среди незнакомых людей. Всего их было пятеро и все как один – странные. Маленький вертлявый старик, полная дама в длинной юбке с цыганским ожерельем и чалмой вместо прически. Еще там была худая, тонкокостная девушка с бледным лицом и две похожие друг на друга и оттого безликие женщины.
Из разговоров Катерина поняла, что дама в чалме была медиумом. Вертлявый старик – отец Сапеги, девушка – племянница Балашова, одинаковые женщины – соседки по Жуковке.
В комнате появилась служанка и плотно зашторила окна. Потом она принесла канделябр с двумя горящими свечами и поставила его на небольшой круглый стол, вокруг которого стояли семь одинаковых стульев и где уже лежали большой лист бумаги и блюдце. Последнее, что она сделала, – выключила свет.
Люсьена Сапега вышла в гостиную, когда все было готово. Она первой села за стол. За ней – остальные. Только один стул оставался пустым. Люсьена оглянулась на Катерину, и та поняла: ждут только ее. Она подошла и тоже села за стол.
Бумажный лист был испещрен буквами, которые располагались по кругу. Полная дама в чалме взяла блюдце, перевернула его и положила в центр круга. На его обратной стороне была нарисована стрелка.
– Души умерших, взываю и прошу вас о помощи…
Катерина притихла. Когда все протянули руки и коснулись пальцами блюдца, она поступила так же.
– Кого вызываем? – спросила женщина-медиум.
– Петра Первого, – брякнул вертлявый старик.
– Ты всегда его вызываешь! – огрызнулась Сапега. – Он меня в прошлый раз в жопу послал.
По-видимому, с духами у Люсьены Сапеги были такие же отношения, как и с живыми людьми.
– Кого вызываем? – медиум закрыла глаза.
– Дядю Веню, – снова сказал старик.
– Додик! – Сердито зыркнув на отца, Люсьена степенно проговорила: – Давайте вызовем Сахарова.
– Академика? – поинтересовалась бледная девушка. Кажется, эта кандидатура ее не устроила.
– По крайней мере, он при жизни всегда говорил правду, – сказала Люсьена.
Путем переговоров сошлись на кандидатуре Брежнева, потом заменили его Наполеоном.
– Вызываю дух Наполеона Бонапарта… – нараспев промолвила медиум. – Дух Наполеона, приди к нам!
Все напряженно смотрели на блюдечко, которого касались пальцами. Наконец оно дернулось и отъехало в сторону.
– Дух Наполеона Бонапарта, ты здесь?
Блюдечко уверенно двинулось к букве «Д» и уткнулось в нее стрелкой. Потом показало на «А».
Медиум прошептала:
– Кто задает вопрос?..
– Я! – Сапега провела по губам языком и, склонившись над столом, адресовала вопрос блюдечку:
– Будет конец света?
Блюдечко осталось на месте.
– Мы все умрем? – снова спросила она.
Стрелка показала две буквы. Медиум констатировала:
– Наполеон сказал «да». Мы все умрем.
– Это не ответ, – возмутился старик по имени Додик. – Когда-нибудь это случится со всеми. Почему Наполеон не уточнил, когда именно?
– Вы не понимаете, – медиум заговорила укоряющим тоном. – Духи приходят с того света. Их нужно уметь слушать…
– Я вам заплатила и не стану отгадывать. Мне нужно конкретно. – Сапега еще раз повторила вопрос о конце света, и дух Наполеона ответил предельно точно:
«Через пятьсот лет».
Всех это устроило, но духа решили сменить. Вызвали Маяковского. Когда блюдечко подтвердило, что поэт явился, бледная девушка спросила:
– Вы любите Лилю Брик?
«Я люблю Осю», – ответило блюдце.
Не без внутренней гордости Катерина призналась себе, что приложила к этому руку.
– Он имеет в виду мужа Лили, Осипа Брика, – потрясенно прошептала бледная девушка.
– И здесь голубые… – усмехнулась Сапега. – Тогда вот мой вопрос: у вас были с ним отношения?
Этого Катерина допустить не могла. Благодаря ей, блюдце категорично ответило: «Нет».
Больше Маяковского ни о чем не спрашивали. Его заменили на Калиостро. Граф явился внезапно, вместе со сквозняком, погасившим обе свечи.
Медиум щелкнула зажигалкой и трясущейся рукой зажгла свечи.
– Кто задает вопрос?
– Я, – сказала Люсьена. – Почему меня все ненавидят?
Калиостро ответил.
«Ты сука».
Катерина была уверена, что никак не повлияла на этот ответ. Она просто почувствовала, как блюдце уверенно показало букву за буквой.
– Что мне делать? – спросила Сапега.
«Сдохнуть». – Таким был ответ Калиостро.
После этого слова Люсьена почему-то притихла.
– Я тоже могу спросить? – вполголоса осведомилась Катерина.
– Спрашивайте, пока он с нами… – медиум закатила глаза.
И Катерина спросила:
– Кто их убил?
Все молча уставились на нее, и только старик поинтересовался:
– Кого?
Медиум проронила:
– Вы мешаете духу…
Блюдечко сдвинулось и подползло к букве «В». Все участники сеанса тревожно переглянулись. Блюдце указало на «Р».
– Что это? – взволнованно спросила бледная девушка. – Инициалы?
– Тише! Оно снова пошло, – прошептала женщина-медиум.
На этот раз стрелка уткнулась в «Е».
– Василий Романович Елкин, – не без иронии догадался старик.
– Тише! – на этот раз цыкнула Катерина. Она недоверчиво следила за тем, как блюдце, а вместе с ним стрелка, приблизилось к букве «М».
– Их было несколько… – предположила Сапега.
В этот момент блюдце рванулось в сторону и остановилось вблизи «Я».
Катерина почувствовала легкий испуг. Ее сердце застучало чаще и сильнее обычного.
– Он сказал: «ВРЕМЯ».
В тот же момент блюдечко дернулось, слетело со стола и разбилось.
Бледная девушка вскрикнула, вскочила со стула и, лишившись чувств, упала в обморок.
Медиум трагически прошептала:
– Deos manes placari victimis humanis…[6]
Глава 15
Что это значит?
– Ну, и где ты была? – спросил Трубников, когда Катерина зашла в спальню. Он включил ночник и смотрел на нее, щуря глаза.
– Спи…
– Нет, правда… Где ты была? Сейчас два часа ночи.
– В Жуковке у Сапеги. – Катерина расстегнула замок молнии и стащила с себя юбку.
– С чего это вдруг? – в его голосе прозвучали мягкие интонации.
– Она устраивала спиритический сеанс.
– Это когда стол ножкой стучит? Как в «Фантомасе»?
Катерина повесила одежду на стул и нырнула под одеяло.
– Когда стучит, это «столоверчение». Спиритизм – общение с духами.
– И как все прошло?
– Нормально.
– Вы с Сапегой нашли общий язык?
– Нашли.
Герман отвернулся, но потом снова спросил:
– И вы до двух часов с духами говорили?
– До двенадцати. Потом пришлось вызвать «Скорую».
– Надеюсь, не тебе?
– Ты меня знаешь. Я не впечатлительная. Одна девушка потеряла сознание. Полчаса пролежала, как мертвая. Все испугались.
– Что за девушка?
– Племянница Балашова.
Герман перевернулся, чтобы видеть жену.
– А у него есть племянница?
– Есть.
– Кто еще там был?
– Отец Люсьены Сапеги. – Катерина покосилась на Германа. – А у нее есть отец. Все зовут его Додик. Живенький такой старичок, неуживчивый, как и его дочь. Сапегу, кстати, дух обозвал сукой.
– Это он в точку. Чей дух?
– Калиостро. И еще пожелал сдохнуть.
– Радикально.
– Я тоже задавала ему вопрос.
Трубников усмехнулся.
– Неужели и ты веришь в подобную ерунду?
– Просто спросила.
– О чем?
– Спросила: кто убил тех рабочих.
– Господи, как мне надоела эта история! – Герман резко отвернулся. Потом, не оборачиваясь, спросил: – И что сказал Калиостро?
– Он сказал: их убило время.
– Что это значит?
– Не знаю.
Герман протянул руку и выключил ночник.
– Теперь давай спать.
Глава 16
Печь
