Питер Свенсон - Девушка с часами вместо сердца
Она, похоже, была выпивши – малость сбилась на слове «славно».
– Я хотел выяснить насчет похорон. Если только не опоздал…
До него донесся вздох – а может, это выдохнули дым.
– Будут похороны. Будут. Но мы хотим похоронить нашу крошку, а они сейчас говорят, что нельзя… О боже… – Ее голос чуть дрогнул на слове «похороны» и дал откровенного петуха на слове «крошка».
– Извините, – сказал Джордж. – Наверно, мне не следовало звонить.
Ответили не сразу. Он уж собрался просто повесить трубку, когда снова заговорил мистер Бек.
– Кто это?
– Все еще я. Джордж Фосс.
– Тьфу ты, черт! Так чего вы хотели?
– Простите, сэр, не знаю толком. Надеялся побывать на похоронах; может быть, увидеться с кем-то, кто хоть догадывается, что стряслось. Попытаться понять. – Слова лились, и только; он решил сменить тему. – Я с цветами. Можно занести?
– Может, завтра, – ответил мистер Бек после очередной паузы.
– Спасибо, сэр. Я приду.
Джордж положил трубку и повалился на постель в изнеможении. В висках стучало, плечи стали ныть от напряжения. Он хотел есть – после двух яблок на ланч во рту не было и маковой росинки. Подумал, не пойти ли в соседний «Шони» съесть гамбургер и выпить молока. Но чем яснее становилось необходимое для этого усилие, тем больше он уставал. Утомление победило голод, и Джордж забрался под колючее одеяло, подтянул под грудь вторую подушку и провалился в долгий сон без сновидений.
На следующее утро, позавтракав в «Шони» яичницей-болтуньей и гритс [22] , Джордж пересек уже сверкавший асфальт и подошел к «Центру торговли подержанными автомобилями» Дэна.
– Чем могу быть полезен? – осведомился розовощекий крепыш в песочного цвета костюме.
Джордж уже отрепетировал речь за завтраком.
– Я попал в затруднительное положение, – кашлянув, ответил он, – и решил, что вы можете помочь.
Губы мужчины обескровила тонкая улыбка.
– Отлично, сынок, слушаю внимательно.
– Мне всего восемнадцать. На пару дней нужна машина. Возьму любую. Оставлю родительскую кредитку. Вожу очень хорошо. А заплатить могу наличными.
Мужчина рассмеялся.
– С этого бы и начинал! – Он запрокинул голову и резко выдохнул через ноздри, заросшие темными волосами. – Скажу тебе вот что: я могу сделать еще лучше. Мой работник болеет уже одиннадцатый день, и у меня напряг.
Он выплюнул слово «работник», как будто распробовал скверный стейк.
– Нужно передать бумаги и заручиться парой подписей, и все до полудня. Сделаешь – получишь тачку, но при условии, что она не выедет из графства Манати.
– Идет, – согласился Джордж. – Правда, я здесь не ориентируюсь.
– Сынок, ты карту читать умеешь?
Машина оказалась отделанным винилом и деревом «бьюиком-ле-сабре»; ее слегка заносило влево. Получив карту и кое-какие письменные инструкции от мистера Дэна Томпсона, Джордж миновал коровьи пастбища и суитгамский недострой, пересек реку Дахун и очутился в Чинкепине. В этом городке хотя бы имелось некое подобие центра: несколько пятиэтажных шлакобетонных зданий, стоявших в тесном соседстве. Он доставил бумаги страховому агенту, контора которого была зажата между ломбардом и магазином подержанных вещей, а затем посетил пожилую пару на Сивю-Трейлер-корт, которая покупала для внука «додж» за $575. Вернувшись в Суитгам, он нашел в стрип-молле [23] цветочный отдел и приобрел десятидолларовый букет, который, сказали, годился для похорон.
Везя мистеру Томпсону заверенный подписями дубликат, Джордж мучил кондиционер, производивший много шума, а не прохлады, и представлял, как мистер Томпсон предложит ему полную ставку. Он согласится и станет продавцом мирового класса, лучшим в графстве. Поселится в мотеле, будет питаться в «Шони» и ежедневно носить цветы на могилу Одри. Отчий дом в Массачусетсе и учеба в Мазер-колледже с годами превратятся в далекие воспоминания. Джордж усмехнулся и прикурил от автозажигалки, почерневшей от тысячи сигарет.
Мистер Томпсон был занят с клиентом, а потому Джордж положил бумаги ему на стол и проехал сотню ярдов до своего номера, чтобы сменить пропотевшую рубашку на свою последнюю чистую одежду – оксфордскую футболку в тонкую полоску.
Он взял цветы, уже поникшие от жары, и вернулся к «бьюику». Изучив карту, выяснил маршрут до дома родителей Одри. Проехал мили две и заметил пару раскрашенных в коралловый цвет столбов, что приветствовали гостей на Дип-Крик-роуд – полосе асфальта с недавними, уродливой формы заплатами черного гудрона. Дома на Дип-Крик-роуд были в основном двухэтажные, с пестрыми палисадниками; казалось, что крохотные домики со ставенками сперва налепили друг на дружку, а после выкрасили в какой-то тропический цвет – розовый, или морской волны, или изредка ядовито-зеленый.
Номер триста пятьдесят второй был цвета морской волны; зеленый дворик и пальма высотой до крыши ничем не отличались от прочих. Но на обочине была припаркована полицейская машина.
Джордж затормозил позади и выключил двигатель. Направился к двери. Стискивая в кулаке цветы, постарался как мог не смотреть на двухместный гараж, где Одри провела свои последние минуты, вдыхая угарный газ.
Дверь открыл полицейский в форме.
– Вы тот малый из Мазер-колледжа?
– Он самый.
Прыщавый страж порядка с усиками, едва ли намного старше Джорджа, мотнул головой вправо.
– Заходите.
Джордж последовал за ним в гостиную, что находилась в задней части дома. Диван-уголок и два ледериновых кресла стояли вокруг музыкального центра и телевизора величиной с приличное бюро. Ближнее кресло занимал долговязый мужчина в грубой рубашке, заправленной в джинсы. Кожа у него была в оспинах, а редкие светлые волосы – почти белы. Мистер Бек. Его жена, мать Одри, расположилась на диване. Она тоже была в джинсах, в них заправила черную шелковую блузу. Под последней четко просматривался жировой валик, подпертый чересчур тесными брюками. Волосы тоже были светлые, но цвет выглядел ненатуральным. Она держала бокал с розовым вином.
Рядом сидел пожилой человек в изысканном сером костюме. Кожа под ежиком седых волос была кирпично-красной. Лицо, казалось, сперва расплющили, а после восстановили, зажав в тиски. Джордж принял его за деда Одри.
Джордж обошел тщедушного копа и протянул цветы миссис Бек. Та изучила его припухшими глазами.
– Глубоко соболезную, миссис Бек. Это вам.
Мужчина в костюме встал, оттолкнувшись правой рукой от подлокотника. В левой он держал кружку с кофе.
– Робби, это он?
Он обращался к полицейскому.
– Ага.
– Это ты кавалер из Мазер-колледжа?
Все посмотрели на Джорджа, и он почувствовал, что нужен некий жест: спич о любви к Одри или бурное выплескивание чувств. Вместо этого он кивнул. Зачем здесь полиция?
– Как тебя зовут?
– Джордж Фосс.
– Так-так. Я детектив Чалфент. Это офицер Вильсон. Присядь, у нас есть несколько вопросов.
Джордж сел на край свободного кресла.
– Я не совсем…
– Об этом не беспокойся, – перебил его детектив в штатском. – Через минуту я все объясню. Как ты сюда добрался, сынок?
– Автобусом.
– Автобусом от Коннектикута до Суитгама не доедешь.
– Я доехал до Тампы, взял там такси, а потом позаимствовал машину. На ней сегодня и прибыл.
– Значит, у тебя здесь знакомые? Ты уже бывал тут?
– Нет. Ни разу, – возразил Джордж. – Я взял машину у мистера Томпсона из магазина подержанных автомобилей. Оказал ему небольшую услугу, и он ее одолжил. У меня неприятности?
– Никаких, Джордж. Мы просто стараемся разузнать все, что может объяснить случившееся с Одри.
Джордж зыркнул в сторону огромного телевизора, на котором сгрудились фотографии в рамках. Впереди, по центру, стояла карточка Одри – похоже, с выпускного. Осознав, что прежде не видел ее фотографий, он, не спросясь, поднялся и подошел к телевизору. При близком рассмотрении оказалось, что это не Одри, а просто девушка, немного на нее похожая, – с темно-русыми волосами, собранными в высокую прическу. Ей было лет восемнадцать, и она показалась бы симпатичной, если бы смыть зеленые тени. Губы бантиком, темные брови.
