Галина Романова - Торговка счастьем
– Та-аак, ага… – Алексеев снова вцепился в снимки. – Дальше!
– Я пробил номера и по ним хозяина. Он из того же города, откуда и она. Но…
– Но?
– Но, когда я позвонил в ее город, мне сказали, что два месяца назад Сомов Иван Ильич скончался.
– Та-аак, а машина в угоне?
– Никак нет, товарищ капитан. На машине ездит его племянник Сомов Александр Сергеевич, сорока лет от роду, безработный, холостой.
– И где теперь этот племянник? И почему он продолжает ездить на машине, которая ему не принадлежит и на которую могут претендовать…
– Не могут. Извините, – перебил его Вадик и покраснел от собственной наглости. – Не могут претендовать на наследство. Он единственный наследник. Правда, по разговорам, наследовать там особо нечего. Сомов был беден как церковная мышь, да еще и долгов после себя оставил кучу. А ездит племянник потому, что страховка еще не закончилась.
– А куда подевался тот племянник? К нам переехал, следом за землячкой, получается?
– Никто не знает, товарищ капитан. Но судя по тому, что машина в нашем городе, вполне возможно, что и племянник Сомова тоже здесь. И, возможно, именно он забирал Дворову с остановки. Вот здесь, видите, на следующих фотографиях, эта же машина едет обратно через четыре часа, – тыкал пальцем в бумаги Вадик.
Он был жутко доволен собой, хотя Алексеев и не похвалил его пока. Да, он провозился вместо трех – пять дней. Но у него были на то объективные причины! Он занимался проверкой других транспортных средств на предмет причастности. И почти все проверил. Никакого результата! Никто не подвозил Дворову. И на сейчас у него остались пять непроверенных машин, включая автомобиль покойного Ивана Ильича Сомова. То есть он знал об этой машине почти все, включая выписанные штрафы за нарушения. Но пока не беседовал с племянником.
– Почему? – насупился Алексеев.
– Не могут найти, товарищ капитан. Машина как сквозь землю провалилась. Нет ее на улицах города. Не появлялась. И в нашем городе он нигде не зарегистрирован. И в гостиницах его нет нигде.
– Ну-ну… Ищи… – и Алексеев ткнул пальцем в список из пяти машин. – И про остальные тоже не забывай! Может так оказаться, что племянник этот, Сомов, не при делах, а остальные… Ищи, одним словом.
Легко сказать! Вадик чуть не выругался в сердцах. И это вместо благодарности за то, что он пять ночей почти не спал и не ел. И даже надел невыглаженное нижнее белье сегодня утром после душа.
– Что по таксисту, который увозил от офиса Дворова-старшего?
Вдруг вспомнил, как показалось Вадику, совершенно не к месту Алексеев. При чем тут Дворов-старший?! Они по умолчанию списали это дело в «глухари». Поиск по горячим следам ничего не дал – раз. Отработали кучу версий – два. Работала большая команда – три. Результата – ноль. И вот при чем тут Дворов, если они ищут его жену?!
Нет, хоть убей, не понимал рассуждений своего начальника Вадик. И никогда не поймет, наверное. Может, и права Жанна, когда утверждала, что Алексеев профессионально работает. И ему – ее мужу – следует у него многому поучиться? Нет, но она опять же прощала Алексееву его пыльные ботинки, измятые штаны и сорочки. А это, на взгляд Вадика, связи никакой не имело с его профессионализмом.
Б-р-рр, запутался!
– Таксиста не нашли, – ответил кратко Вадик, хотя Алексееву было об этом прекрасно известно.
– Так, слушай, лейтенант, – указательный перст капитана ткнул в снимок машины гражданина Сомова. – Посади кого-нибудь за монитор. Пускай еще раз просмотрят записи с камер того момента, когда Дворов-старший выходил из своего офиса.
– Так смотрели уже, товарищ капитан! – возмутился осторожно Вадик, и ладони его неприятно вспотели. – Там не видно, чтобы он садился к кому-то в машину! И вообще никто не видел, как он…
– Его видел служащий конторы из здания напротив, – пророкотал Алексеев на опасных октавах. – Не видел номеров. Не видел марки автомобиля, даже цвет не запомнил. Но точно видел, что Дворов, зайдя за угол здания, сел в какую-то машину. Это единственный наш свидетель, лейтенант! Понятно?!
– Так точно.
– И я хочу, чтобы кто-то, можешь и ты лично, еще раз просмотрел записи с камер. Со всех камер, которые расположены за квартал, за два квартала от офиса Дворовых! Я хочу, чтобы ты, лейтенант, убедился, что этой вот машины… – он с силой надавил на фотографию, где автомобиль Сомова был увеличен, – там нет! Понял меня?!
– То есть вы хотите сказать, что племянник Сомова причастен к гибели Дворова? И к похищению его вдовы?
– Ее никто не похищал, если ты еще не понял, – едко заметил Алексеев и тяжело вздохнул, кивнув ему на дверь. – Все, ступай, или я сейчас начну орать…
И снова два дня и две ночи не спал Вадик, просматривая, отматывая, сличая, увеличивая кадры. У него слезились глаза, болела голова, и жутко хотелось послать все к чертовой матери. Он понял, конечно. Не сразу, но понял, куда клонил капитан, заставив его искать на записях машину Сомова.
Он думал, что убийство Дворова-старшего организовала его жена – Анастасия! Подослала к нему своего сообщника – племянника покойного Сомова. Тот посадил в машину Дворова, вывез за город, долго бил зачем-то, а затем застрелил. Потом убил наблюдавших за Анастасией людей. И вывез ее из города.
Версия не нравилась Вадику. Не потому что он верил в любовь и верность овдовевшей женщины. А потому что не верил в глупость Дворова, так простецки подставившегося.
На кой черт, скажите, ему садиться в машину к какому-то типу, приехавшему из тмутаракани?! Он в сторону такого транспортного средства и головы-то не повернул бы.
Не нашел он ничего. Не нашел. Ни на одной из записей не было видно ни самого Дворова, ни машины, в которую он садился. Да это и сразу установили. Чего Алексееву вновь приспичило? Если кто-то заранее планировал убрать Дворова-старшего, уж он, конечно, позаботился не попасть в объективы камер.
Машины Сомова Ивана Ильича, покойного ныне, не было ни на одной из записей. Не было! Не проезжала по проспекту ни в одну, ни в другую сторону. Вот так-то! А камер, действительно работающих, не муляжей, в том районе – близ офиса Дворовых – было немало. Они лично изымали записи с четырех камер.
– Но на них не просматриваются въезды и выезды с дворовых территорий, – неодобрительно покосился в его сторону Алексеев, когда Вадим доложил ему о результатах, вернее об их отсутствии. – Мы ведь так и думали вначале, что та машина, в которую сел Дворов, ушла именно дворами.
– Так точно, товарищ капитан, – надул Вадик губы. – И проверяли неоднократно. И… И ничего не нашли.
– Потому что не знали, что искать. А теперь знаем! Ищи!
Алексеев так разорался, что у него даже губы посинели. Верный признак намечающихся проблем с сердцем, решил Вадик. А все потому, что не следит за собой. Плохо питается. Плохо спит. И выпивает нередко. Вадику тоже предлагал неоднократно составить ему компанию. Он отказывался. Не терпел, если честно, вони холостяцких гульбищ, крошек на одежде, отсутствия посуды и стакан один на всех.
– Все, ступай, – махнул на него рукой Алексеев. – Ищи, я сказал!
– Товарищ капитан, но я все уже просмотрел. Не было машины Сомова на проспекте в день гибели Дворова-старшего.
– Ну… Значит, не на проспекте ищи, а…
Алексеев встал со своего места, дошел до стены, где у них висела громадная карта города, вцепился в нее взглядом и молчал минут десять. А потом повернулся к нему с просветленным лицом.
– Поищи-ка, Вадим, на параллельной улице.
– Так мы просматривали все. Там и камер-то почти нет. Один муляж на торговом павильоне, вторая не работала в тот момент. А третья уже за четыре квартала от офиса. И…
– Вот с нее-то мы записи и не изымали, лейтенант. Займись-ка…
Черт бы все побрал!
Вадик молотил по баранке руля минут пять, пока ехал с ордером к магазину элитного женского белья на параллельную с проспектом улицу. Он был уверен, что результата не будет. На сто процентов был уверен. А Алексеев все равно послал его! И куда?! В магазин женского белья, где один лифчик, по слухам, вполовину зарплаты его жены.
Жена! Вот кому будет неприятно узнать, какое место он посещал. Потому что он никогда с ней в принципе не заходил в отделы женского белья, и она почти справедливо считала его ханжой. Потому что не могла себе позволить покупок в таком дорогом магазине, а всегда хотела. И потому что…
Потому что именно в этом магазине работала девушка Вера, которую его жена Жанна ненавидела всей душой. Почему? Причину ее ненависти Вадик считал вполне объяснимой. Он долгое время встречался с Верой, прежде чем женился на Жанне. Как-то очень странно женился, скоропалительно. Пленившись ее кудряшками, заразительным смехом, беззаботным нравом.
