Екатерина Островская - Я стану ночным кошмаром
— Я ужин приготовила. Сейчас мы с тобой отдохнем.
И спросила Инну уже другим, усталым, голосом:
— С нами поешь или тебе надо фигуру беречь?
Как ни странно, Цигалова сделала вид, будто размышляет, что для нее важнее.
Владимир пошел в ванную. Инна налила себе еще рюмочку, потянулась за сигаретой. Подумала немного, посмотрела на плиту и все-таки закурила. В кухню вошел Владимир и опустился за стол.
— Домой, что ли, пойти? — вздохнула Инна, всем видом показывая, что не собирается этого делать, ожидая, что ее начнут удерживать хотя бы из приличия. — Только там ничего хорошего. Дом — это болото, которое засасывает так, что потом не выбраться.
Цигалова посмотрела на Веру.
— Я бы не отказалась заниматься только домом, — ответила Вера, стараясь не встречаться взглядом с Владимиром.
— А вы что по этому поводу думаете? — обратилась Инна к гостю, продолжая цепляться за возможность остаться подольше.
— Кого-то засасывает работа, кого-то жизнь, кому-то мешают обстоятельства, кому-то собственная глупость. Только человек страстей не замечает ничего, кроме объекта своей страсти. Вся его жизнь становится зависимой лишь от одной цели — подчинить себе объект страсти. И не важно, к чему он стремится — сделать карьеру, разбогатеть или жениться на недоступной красавице.
— Встретить бы такого… — вздохнула Цигалова. — Человек страсти — это же так здорово! Моему Илье как раз темперамента и не хватает.
— Держитесь от таких людей подальше, — посоветовал Владимир.
— Увы, — снова вздохнула Инна, — уже замужем за одним из них.
— Я имел в виду другое: от человека страстей держитесь подальше, — пояснил частный детектив.
Когда Цигалова ушла, Владимир сообщил, что пришел вообще-то по делу. Вера кивнула, давая понять, что тоже общается с ним только в интересах их общего расследования. Но все равно стало немного обидно от того, что у него нет никаких других причин для визитов к ней.
— Меня очень заботит твоя безопасность, — начал разговор мужчина. — Я не могу предвидеть действия преступника и то, что он может замыслить против тебя. И постоянно находиться рядом не имею возможности.
— Это понятно, — согласилась Вера, а в ее голове по поводу последнего пронеслось: «А почему бы нет?»
— Электрошокер как оружие защиты — малоэффективное средство, газовый баллончик и вовсе бесполезен. А потому…
Владимир открыл свой портфельчик и достал из него пистолет.
— Считай, что это мой запоздалый подарок ко дню твоего рождения. Травматический, но можно стрелять и газовыми патронами. Пользоваться умеешь?
— Из боевого стреляла, из газового тоже.
— Магазин на тринадцать патронов, — продолжал Владимир. — Четырнадцатый можно оставлять в стволе, но не советую — когда-нибудь выстрелит в твоем кармане. Тринадцати патронов вполне достаточно. К тому же сам вид оружия уличных грабителей и прочих придурков отпугивает хорошо. А разик пальнешь, совсем здорово будет.
Гость посмотрел на нее задумчиво, хотел сказать что-то еще. Ей даже показалось, речь вот-вот зайдет не об оружии. Но Владимир кивнул:
— Мне бежать надо. Прости.
Вера снова осталась одна. Ужинать уже не хотелось. И вообще, зачем только она готовила!
Глава 9
Следующий день был опять переполнен ненужными делами. С утра очередное совещание — косноязычный полковник из главного управления решил выступить перед инспекторами по делам несовершеннолетних и участковыми. Рядом с Верой сидела незнакомая женщина с погонами майора и с увлечением раскладывала пасьянс «паук» на своем мобильном. Пасьянс раз за разом не сходился, и соседка, которой, судя по всему, было поручено возглавлять борьбу с правонарушениями в подростковой среде, тихо материлась.
— Вам, это самое, надо выявлять бесхозные подвалы, — советовал представитель главного управления, — заглядывать туда почаще на всякий пожарный. Пусть, это самое, ничего там криминального не обнаружите, зато подростки, мать их, будут знать, это самое, что у вас… то есть у нас… в смысле, у полиции все под контролем. И лишний раз пойдут в другое место пить свое пиво или колоться. А вы в курсе, что, по нашим оперативным данным, в школах курят травку? Не знаю, что они в ней находят. Я, например, даже запаха табака не переношу, хотя, между нами говоря, сам опером был… О чем это я? Ну да, это самое, про подвалы. А заодно следите за противопожарной безопасностью, это самое. С ней надо, как говорится, бороться всем миром. В смысле, с опасностью этой самой…
— Вот идиотство! — зло шепнула майор. — У нас в районе на учете почти пять сотен несовершеннолетних наркоманов и токсикоманов, а я должна еще и за пожарную инспекцию вкалывать?
Непонятно было, кому адресовала свой вывод женщина, потому что не отрывала взгляда от своего телефона. Но выступающий, судя по всему, услышал ее слова. Однако обратился почему-то к Вере:
— Вам, капитан Бережная, что-то не нравится?
Вероятно, потому, что из всех собравшихся знал именно ее. Неизвестно только откуда — она-то его точно прежде не видела.
— Мне нравится все, — ответила Вера.
— Ну, тогда вы, это самое, — строго произнес косноязычный полковник, — потерпите себе еще полчасика, а потом иронизируйте в утрированной форме.
Пасьянс у соседки наконец сошелся.
— Ура, день прошел не зря, — шепнула она себе под нос и откинулась на спинку скрипучего кресла.
«И для чего проводятся такие совещания? — подумала Вера. — И, наверное, специально для их проведения в городском управлении держат не умеющих говорить на человеческом языке полковников, которым нечего больше делать, кроме как советовать другим заниматься тем, чем и положено заниматься сотрудникам райотделов».
Было жаль потерянного времени. Потом еще пришлось идти подписывать акты о смерти. На ее участке ночью скончались двое: старушка, лежавшая без движения два последних года, и выписанный накануне из онкологической больницы пятидесятилетний мужчина. Зачем посылать по этим адресам участковых инспекторов, совершенно непонятно: участковый врач и в том, и другом случае уже констатировала смерть. А Вере надо было только подтвердить, что смерть не криминальная. Как будто участковый врач не заметил бы признаки насильственной смерти.
Тело умершего мужчины, накрытое простыней, лежало на диване в кухне однокомнатной квартиры.
— Смотреть будете? — спросила вдова. — То есть осматривать…
— А зачем? — пожала плечами Вера. — Врач ведь у вас был. А я только акт составлю. Но, если можно, в комнате.
Она села за стол и стала заполнять бланк, и только тогда хозяйка произнесла:
— Не было участкового врача. Ее ж убили, знаете, наверное.
Вера кивнула и спросила на всякий случай:
— Про нее что можете сказать?
Вдова пожала плечами:
— Симпатичная вроде, молодо выглядела. Мне больничные выписывала. Муж в последнее время вообще подняться не мог, вот она и давала мне бюллетень, чтоб я ухаживала за ним. Нарушала, конечно, но ведь не безвозмездно.
— Сколько же брала за липовый больничный?
— Почему липовый? Мужу в самом деле уход требовался. Кстати, мне на работе гораздо легче было бы, чем дома. Я прямо смотреть не могла, как он мучается.
— Так сколько?
— Тысячу рублей.
— Дороговато.
— Но ведь бюллетень был уже закрыт, и печать стояла: мне не надо было потом никуда бегать.
Вера собралась уходить и уже стояла в дверях, когда хозяйка сказала:
— Там парня задержали по поводу этого убийства. Так я хочу сказать, что это не он сделал.
— А вы знаете, кто настоящий убийца?
Женщина покачала головой.
— Про изверга не в курсе, зато знаю того мальчика. Я с его мамой работаю вместе, мы даже дружим немного. Горе у них в семье: единственный сын связался с женщиной старше себя на двадцать лет, замужней к тому же, которая крутит им… точнее, крутила, как хотела. А парень просто как сумасшедший был, все возле поликлиники ошивался. Врачиха по вызовам, и он следом. Цветы ей таскал, подарочки разные. А теперь посадить его могут ни за что…
— Так, может, он ее из ревности?
— Нет, — покачала головой хозяйка квартиры, — мальчик безобидный, как теленок: все готов был от нее терпеть. Когда за ним пришли, мне мать рассказывала, и сообщили, что наша участковая убита, парень закричал: «Вы врете!» А потом заплакал. Ему даже все равно было, куда и зачем его уводят под конвоем. Несправедливо будет, если ребенка невинного посадят, а настоящий убийца будет жить на свободе и радоваться.
Вера ждала окончания дня, ждала Владимира и боялась: он придет и опять будет говорить о том, что хотелось бы забыть.
Вечером даже в окно от нетерпения выглядывала. А увидев подъехавшую машину, из которой частный детектив вышел с букетом цветов, побежала к дверям, не забыв по пути бросить взгляд в зеркало. Услышала звук остановившегося на этаже лифта и почувствовала, как часто-часто забилось ее сердце. Раздался звонок — но Вера открыла не сразу, как будто бы шла из комнаты.
