Евгения Михайлова - Во мраке сверкающих звезд
На скамейке у детской площадки, где Стас обычно занимал наблюдательный пост, его не было. Карина внимательно осмотрела машины во дворе и за оградой. Там, за высокими кустами, где он мог прятать машину так, что с первого взгляда и не увидишь, ничего не было. Что-то не так, – показалось Карине. Телефон молчит. Дело в том, что Стас просто по определению не может не доставать ее после вчерашних событий. Это его с ней контакт, единственно возможный. Он должен ей высказать, какая она изменница, стукачка, как она разрушила его жизнь. Он должен это демонстрировать, пытаться вызвать жалость, зная, что у него это получается. Не потому, что ее так легко провести, а потому, что он на самом деле страдает.
Так. Бурный день рождения закончился. Вернулась старая проблема, надоевшая, как хроническая болезнь, как трофическая язва, как бельмо на глазу (тьфу-тьфу-тьфу!). От этого не избавишься просто так. Возможен лишь вариант договора со своим комплексом вины. Она никогда еще не привлекала посторонних людей в свои отношения с бывшим мужем. А вчера она его просто сдала. Карина вспомнила его мимолетный затравленный взгляд. Стас испугался, он был потрясен, он ее возненавидел, его месть может быть любой… И потом, сегодня она уже не уверена в том, что его просто отпустили. А вдруг они поехали за ним, вымогательство, что угодно… Короче, ей нужно все уточнить и вернуться к себе, к своим чувствам, своим делам и проблемам. Карина решительно набрала номер Стаса. Звонила долго – длинные гудки. Странно, уже поздно, он обычно просыпается рано. Он же видит, что это она звонит. Она нашла на письменном столе бумажку с номером телефона полицейского, которому дала деньги. Попросила на всякий случай, он не очень охотно, но все же записал.
– Добрый день, – сказала она голосу, буркнувшему что-то невнятное. – Я Карина Калинина, вы вчера у меня были, мужа моего забирали. Помните?
– Ну и че?
– Вы ему ничего… В смысле – он поехал домой? Один, без вас?
– Так вы ж просили! А теперь чего хотите?
– Я просто уточняю. У него телефон не отвечает.
– А я тут при чем? Ничего себе предъявы! Женщина, мы его что, расстреляли, по-вашему?
– Уверена, что нет, – ответила Карина. – Но разговаривать с людьми не умеете. Хотя должны уметь. Я обратилась к вам за помощью. Имею право надеяться на понимание.
– Я вообще не понял! Надо-то чего?
– Прошу прощения, ничего не нужно.
– В следующий раз пишите на него заявление, – вдруг назидательно произнес полицейский. – А то у нас полные непонятки с такими женами. Звонит, что ее убивают, потом нас проверяет.
– Да нет. Я так. Спасибо.
Карина еще пару раз позвонила Стасу. Потом пошла в ванную и пристально рассмотрела свое лицо. Чудодейственная бодяга, которой она мазалась с раннего утра, подействовала. А может, не она, а поцелуи Игоря, но лицо было в порядке. Чуть-чуть подмазалась, припудрилась, надела светлые бриджи, темную полупрозрачную широкую тунику с присобранными рукавами, сандалии, взяла холщовую сумку через плечо, вышла из дома, села в машину и поехала по направлению к Козицкому переулку, где жил Стас.
…Она звонила в его квартиру долго и безуспешно, опять набирала его номер, вышла, ругая себя за дотошность и практически маниакальность в исполнении своих идей. Ну, нет его – и нет. И слава богу! Его появление – это большая неприятность для нее. Зачем она пытается ее продлить? Карина вышла, села в машину, взглянула на его окно на третьем этаже… Ей показалось, что шевельнулась задвинутая штора. Показалось! Но если он там и видит ее, это плохо. Опять она даст ему дурацкую надежду. Может, для того и прячется, чтобы растравить в ней жалость к себе? Он ее хорошо знает. Настроение было испорчено. Она вдруг сообразила, что ей до Дмитровки рукой подать. Совершить еще одну глупость? Заехать к Игорю? Но она практически рядом с его домом! И это не глупость. Ей хочется его увидеть. Просто так. Почему нет? Зачем усложнять? Может, он уже купил телефон. Может, его тоже нет – поехал на дачу или еще не вернулся от дедушки, к которому собирался. Но она никуда не спешит и ничего не теряет.
Карина подъехала к его дому, вышла, позвонила по домофону. Конечно, нет. Так вообще не поступают – не приезжают без звонка. Но она просто была рядом… Карина набрала домашний телефон, он не отвечал. Ну, в общем, можно считать, что она программу выполнила и пришла к результату. У нее нет никого, кроме себя, и она в этой достаточно адекватной компании поедет домой, чтобы отдохнуть от всех переживаний и забыть то, что получится забыть.
В этот момент она и увидела Игоря, который лениво выходил из продовольственного магазина с пакетом в одной руке и пятилитровой пластиковой бутылкой воды в другой. Рядом семенил, оживленно разговаривая и заглядывая ему в лицо, странный паренек, щуплый, невысокий, в джинсах с демонстративными лохматыми дырками на слишком большом количестве мест, в какой-то растянутой вязаной кофте и в разноцветной шапочке-шлеме с длинными косичками. В такую жару! Карина терпеть не могла эти шапочки с косичками на мужчинах! А это маленькое гладкое лицо с острым носом такая шапочка делала не то что девичьим, хуже – совсем бесполым.
– Привет! – Игорь увидел Карину и просиял. – А я как раз хотел тебе звонить. Я телефон купил. Такой классный!
– Здравствуй. Я на всякий случай зашла. Была тут по делам.
– Толик, ты иди, – добродушно сказал Игорь. – Нам некогда.
– В смысле? Мы же к тебе шли?
– В другой раз придешь. Видишь, у меня гостья.
– А я нет?
– Слушай, старичок, давай в другой раз, а? Ты теперь слышишь? Я это уже говорил. Нам нужно с Кариной обсудить кое-что. Короче, не твое дело. Не обижайся, завтра увидимся, может, даже сегодня, пока.
– Странно, – произнес мальчик, похожий на девочку, похожую на мальчика. – Так я пошел?
– Вали, конечно, – хлопнул его по плечу Игорь. – Я позвоню.
– Неудобно, – сказала Карина, когда Толик ушел.
– Очень даже удобно. Это мой бывший одноклассник. Он тормознутый и очень прилипучий. Никуда не денется. А ты… Я не ожидал.
– Я не собиралась…
– Только не оправдывайся.
Глава 19
У Игоря в пакетах обнаружилась огромная теплая пицца, креветки и пиво.
– Хорошее холостяцкое меню, – улыбнулась Карина.
– Хорошее меню хорошего СТАРОГО холостяка, – театрально сказал Игорь. – Я таковым себя чувствую как минимум с тринадцати лет.
– Это серьезно, – уже без улыбки сказала Карина. – Давай я это порежу, разложу по тарелкам, а ты рассказывай. Съездили к дедушке? Что он сказал?
– Ничего такого, что можно было бы повторить. У него профессионально тусклый лексикон. Но психологически он только раскаленным утюгом меня не пытал. Не в этом проблема. Дедушку в очередной раз забываем, как тот камень, о который нельзя не споткнуться. Вот говорят, что осел не спотыкается об один камень дважды, а мы с отцом об деда спотыкаемся всю жизнь.
– Из чего вытекает, что именно это забывать и нельзя. Стало быть, он вам не помог. Но ты сказал, что не в этом проблема. А в чем?
– Жуть. Это в нашей семейке как компьютерный вирус, который поражает всех по кругу. Пиво сунь, пожалуйста, в морозилку. Пусть остынет, пока я расскажу. В общем, казалось бы, фигня вопрос. Я нашел соседа с пробитой башкой, менты меня же вроде подозревают, хотя я их вызвал. Ну, не я, а по моей просьбе. Требуется всего лишь унять их прыть и заставить работать – искать преступника. Но… Не. Вынимай пиво, я без него все это не в состоянии излагать.
Карина налила ему и себе по бокалу, села напротив и внимательно смотрела ему в лицо. Где он серьезен, когда он дурит, беспокоит ли его хоть что-то по-настоящему? Ничего этого она не знает. Она знает только одно. Его лицо кажется ей самым красивым, во-первых, и самым родным, во-вторых. То, что во-вторых, в миллионы раз важнее того, что во-первых. Хотя, вероятнее всего, это одно и то же. Она отпила немного пива, положила в рот креветку и приказала себе сосредоточиться, чтобы понять, где просто болтовня, а где реальная проблема.
– Сколько тебе обычно времени и пива требуется для того, чтобы изобразить волнение? – спокойно спросила она. – Ты скажи все коротко, без художественных излишеств, чтобы я попробовала сама понять, что и насколько серьезно.
– Все серьезно, не то слово как, – авторитетно заявил Игорь, выпив свой бокал. – И все – исключительно художественные излишества, как ты верно заметила, потому что ты, Каришка, попала со мной. Ты попала в палату номер шесть. Я сам не могу поверить в то, что узнал от ближайших по крови людей. Как я мог себе позволить от них родиться!
– Так. Без спектакля не выходит. Ну, давай хоть как-нибудь.
– Ты хотела коротко и ясно? Будь любезна. Человек, которого я нашел с пробитой головой, незадолго до этого, будучи с еще целой головой, обвинил моего отца в том, что тот изнасиловал и убил его невесту. Правда, он не только папу подозревает, но не суть. Просто на воре, как известно, шапка горит. Что и навело мою маман на мысль, что Арсений прав. Так как она сообщила отцу об этих подозрениях вечером, практически за несколько часов до нападения. Ясно?
