Элизабет Джордж - Всего одно злое дело
Однако далеко им уйти не удалось. Митчелл Корсико подпирал стену прямо напротив questura, и выглядел он довольно угрожающе. Барбара увидела его в тот самый момент, когда он увидел ее. Журналист направился к ним. Она ускорила шаг, как будто хотела проскользнуть в здание до того, как он поравняется с ними, но Корсико не был настроен, чтобы его еще раз обдурили. Он отрезал ее от здания и этим же движением отрезал от здания и Сальваторе.
– Просто скажи, что, черт возьми, происходит? – злобно потребовал он. – Ты хоть понимаешь, сколько времени я уже жду тебя? И почему ты не отвечаешь на звонки? Я звонил тебе уже четыре раза.
Сальваторе переводил взгляд с нее на Митчелла Корсико и обратно, серьезным взглядом рассматривая стетсон журналиста, его ковбойскую рубашку, кожаный галстук, джинсы и сапоги. Казалось, он в недоумении, что было абсолютно понятно. Этот парень или готовился к карнавалу, или был переброшен машиной времени с американского Дикого Запада прямехонько в современную Италию. На лице Ло Бьянко появилась гримаса.
– Chi è, Barbara?[387] – спросил он.
На секунду Хейверс забыла об инспекторе, пытаясь ответить Корсико самым любезным тоном, на который была способна:
– Ты сейчас все пустишь прахом, если немедленно не уберешься.
– Не думаю, – ответил Митч. – Особенно насчет убраться. Не думаю, что я уберусь, тем более без своей истории.
– Я ее тебе уже дала. И фотография Хадии у тебя тоже есть.
Барбара быстро взглянула на Сальваторе. Первый раз за все время она благодарила Бога, что он почти не говорит по-английски. Никто бы не смог догадаться – судя по одежде Митча, – что тот журналист. И ей надо, чтобы никто об этом не узнал.
– К сожалению, ваши не пляшут, – продолжил Корсико. – Фото не произвело на Рода никакого впечатления. Он напечатает статью, но только потому, что нам повезло и вчера вечером ни одного политика не засекли в Лондоне на чем-то предосудительном.
– Но больше ничего нет. Я имею в виду, сейчас нет. А может и вообще никогда не быть, если мой коллега, – Барбара не решилась использовать имя Сальваторе, чтобы тот не понял, что речь идет и о нем, – узнает о том, кто ты и чем зарабатываешь на жизнь.
Митч схватил ее за руку.
– Ты что, смеешь мне угрожать? Я тут с тобой не в бирюльки играю.
– Ha bisogno d’aiuto, Barbara? – быстро спросил Сальваторе и крепко схватил Корсико за руку. – Chi è quest’uomo? Il suo amante? [388]
– Какого черта?.. – сказал Корсико, скривившись от неожиданно сильного захвата Сальваторе.
– Я не знаю, что он говорит, – сказала Барбара. – Но думаю, что он посадит тебя в участок, если ты не перестанешь хулиганить.
– А я ведь тебе помог, – сказал Корсико в отчаянии. – Я достал тебе этот чертов телефильм. Мне нужна от тебя только информация, и ничего больше, а ты меня постоянно кидаешь, и нет никакой возможности…
Сальваторе резко вывернул руку англичанина и заставил его выпустить руку Барбары. Затем он продолжил выкручивать пальцы Митчелла, пока тот не заорал: «Боже! Да останови же ты своего Спартака!» – отступил на шаг и стал массировать пальцы, уставившись на нее.
– Послушай, Митч, – тихо сказала она. – Все, что я знаю, это то, что мы были на фирме, где они выпускают лабораторное оборудование. Сальваторе говорил с управляющим директором не более пяти минут, и после этого нам выдали список работников этой компании. Сейчас этот список находится у него. Вот и вся моя информация.
– И что я могу из этого высосать?
– Боже… Я просто рассказываю тебе, что знаю. Когда будет история, ты узнаешь о ней первым, но сейчас ее просто нет. А теперь тебе надо уйти, а мне придется придумать какое-то правдоподобное объяснение тому, что произошло и кто ты такой. Потому что, поверь мне, как только мы, я и он, войдем в участок, он немедленно потребует переводчика и хорошенько расспросит меня; ну, а если он выяснит, кто ты есть на самом деле, нам конец. Нам обоим. Ты можешь себе представить, что тогда произойдет? Тогда уже не будет никакой статьи для первой страницы. И как, ты думаешь, твой Родни на это прореагирует?
Наконец Митчелл Корсико заколебался. Он посмотрел на Сальваторе, изучавшего его глазами, в которых ясно читалось недоверие. Барбара не знала, о чем сейчас думает итальянец, но, что бы он сейчас ни думал, на его лице была написана готовность выполнить то, чем она угрожала Корсико.
– Барбара, давай лучше безо всякой ерунды на этот раз, – сказал Барбаре журналист уже другим тоном.
– Я что, похожа на дуру?
– А что, разве нет? – Митчелл отошел, подняв пустые руки и показывая их Сальваторе. – И, пожалуйста, отвечай на звонки, когда я звоню тебе, партнер.
– Отвечу, если смогу.
Корсико развернулся на каблуках и направился к кафе рядом с железнодорожной станцией. Барбара знала, что он будет сидеть там и ждать новостей. Журналист был должен своему редактору Большую Историю в обмен на эту увеселительную прогулку в Италию, и он не успокоится, пока не получит своего.
Лукка, Тоскана
Сальваторе наблюдал, как ковбой уходил. Его длинные шаги казались еще длиннее из-за высоких каблуков его сапог. «Они очень странная пара, – подумал Сальваторе, – этот мужчина и Барбара Хейверс». Однако причины, по которым люди притягивались друг к другу, всегда оставались для него загадкой. Он мог понять, что в Барбаре могло привлечь ковбоя: прекрасные голубые глаза и очень выразительное лицо. Однако для него было загадкой, что она могла найти в нем. Видимо, это тот англичанин, который приходил с ней к Альдо Греко. Avvocato упоминал его, назвав его «ее английский компаньон», или что-то в этом роде. Сальваторе было интересно, что же он действительно имел в виду.
«Ну да бог с ним», – подумал он. У него не было времени на такие рассуждения, да и какое значение они имели? Ему надо было выполнять свою работу, а не размышлять над поведением этих двоих на улице. Достаточно того, что ковбой куда-то умотал, так что теперь он сможет объяснить Барбаре, что происходит.
Сальваторе знал, что она была в недоумении. Все, что произошло в «ДАРБА Италия», могло ее только удивить и озадачить. Хейверс думала, что он сразу же сделает то, что она считала единственно верным: арестует кого-то вместо Ажара. И старший инспектор действительно двигался в этом направлении, однако ему не хватало английских слов, чтобы все ей объяснить.
Оттавия Шварц делала свою работу. Пока Сальваторе перевозил Барбару и Хадию к себе домой и пока они с его мамой наслаждались едой, она вместе с Джорджио Симионе, на полицейской машине, как он и велел ей, съездила в «ДАРБА Италия». Оттуда Оттавия привезла в questura директора по маркетингу. Он ждал их в комнате для допросов уже – Сальваторе сверился со своими часами – сто последних минут. Подождет и еще немного.
Ло Бьянко провел Барбару в свой кабинет, предложил ей стул за своим столом и, взяв себе другой, сел с ней рядом. Затем сдвинул несколько бумаг в сторону и разложил на столе список сотрудников «ДАРБА Италия», который ему вручил управляющий директор компании.
– Очень хорошо, – сказала Барбара. – Но как это поможет нам отсортировать…
– Aspetti[389], – ответил инспектор и достал из держателя для карандашей и ручек маркер. Он использовал его для того, чтобы привлечь ее внимание к имени каждого руководителя каждого отдела компании.
Бернардо, Роберто, Даниэле, Алессандро, Антонио… Хейверс посмотрела на имена, состроила гримасу и сказала:
– Ну и что? То есть я вижу, что эти ребята здесь самые главные и, ну да, о’кей, у них одна и та же фамилия, потому что они, наверное, родственники, но я не понимаю, почему мы…
Красным карандашом Ло Бьянко нарисовал квадратик вокруг каждой заглавной буквы, с которой начинались эти имена. Потом он выписал буквы на клеящиеся листки. Потом составил из них название ДАРБА.
– Fratelli, – сказал он.
– Братья, – перевела Хейверс.
Это слово Сальваторе знал и поднял палец, чтобы подчеркнуть то, что он говорил:
– Si, sono fratelli. Con i nomi del padre e dei nonni e zii. Ma aspetti un attimo, Barbara…[390]
Старший инспектор подошел к другому краю стола, на котором лежала стопка папок, в которых содержался собранный им материал о смерти Анжелины Упман. Из этой стопы он достал фотографии похорон англичанки, быстро их перебрал и нашел две, которые хотел. Эти фотографии он положил на список сотрудников фирмы и сказал, указывая на изображенного на них человека:
– Даниэле Бруно.
Голубые глаза англичанки расширились, когда она увидела изображения. На одном из них Даниэле Бруно серьезно говорил с Лоренцо Мурой, положив ему руку на плечо и приблизив свою голову к его. На другой он был просто одним из членов футбольной команды, которые пришли на похороны, чтобы поддержать своего коллегу в трудный момент. Хейверс долго рассматривала эти фотографии, затем отложила их в сторону. Как и предполагал Сальваторе, она опять взяла в руки список сотрудников и нашла имя Даниэле Бруно. Он был директором по маркетингу. Как и братья, он мог приходить и уходить тогда, когда ему вздумается, и выносить из помещения все, что захочет, не вызывая при этом никаких вопросов.
