Джонатан Крейг - Тайна нагой незнакомки
— Странно, да? — продолжал Гарри. — Она чуть не умерла точно так же, как Эрнест Грир. От отравления газом.
— Да, — согласился я. — Очень странно.
— А что если убийца Грира брал уроки мастерства у Оттмана?
— Возможно.
— А может, ему и не требовалось учиться, — раздумчиво проговорил Гарри.
— Тоже возможно.
— Ты следишь за моей мыслью? Может, убийца Грира — это и есть Морис Оттман?
— Я слежу за твоей мыслью, Гарри. Сколько лет было третьей жене Оттмана?
— Двадцать восемь.
— А Оттману, говоришь, шестьдесят один?
— Шестьдесят два. Ему был шестьдесят один в прошлом году. Когда он предпринял попытку убийства. Точнее, две попытки.
— Миссис Оттман-третья была хороша собой?
— Парень, производивший арест, говорит, что да. Он говорит, что она красотка — просто отпад.
— Есть какие-нибудь соображения, почему Оттман намеревался её убить?
— Кто его знает.
— Может, имел место любовник?
— Гипотеза в точку. Миссис Оттман считала, что муж подозревал её в амурных загулах.
— Это она сама так выразилась?
— Нет, парень, составлявший протокол. Возможно, это плод его дедуктивного метода.
— Миссис Оттман опровергла это предположение?
— Естественно!
— И где же она теперь?
— Никто не знает. Она получила развод в Рино и рванула в Лондон, а оттуда куда-то на юга. В последний раз её видели на Французской Ривьере.
— Долго они были женаты?
— Пару лет.
— Он платит большие алименты?
— Вообще никаких. Он дал ей крупную сумму отступных.
— Сколько?
— Двести «штук».
— Он не поведала, кто же этот «другой», а, Гарри?
— Тот, с которым она, как считал Оттман, ударилась в амурный загул?
— Да.
— Ну, она его вообще-то не назвала. Она, естественно, клялась, что все это выдумки Оттмана. Но парень, составлявший протокол ареста, считает, что в этом пункте она ему солгала. У него сложилось такое впечатление, что к ней подкатился некто, кого Оттман ненавидел лютой ненавистью. Некто, с кем он был на ножах ещё до женитьбы на миссис Оттман-третьей.
Наступила долгая пауза.
— Ну же, Гарри, я слушаю, — подбодрил его я.
— Да это все. Я тебе все рассказал.
— И больше никаких темных пятен в биографии Оттмана?
— Никаких.
— Ладно, спасибо тебе, Гарри, Мы сейчас этим займемся.
— Валяйте, до встречи, ребята.
Я положил трубку и взглянул на Стэна.
— Ты уже звонил Бобу Латцу насчет рапорта, который он составил про аварию Йойо Бейкера?
— Не так быстро, малыш! А что ты имел в виду, когда сказал Гарри, что в прошлом году было много чего интересного?
— Ну, во-первых, в прошлом году Оттман пытался убить свою жену. Во-вторых, в прошлом году Эрнест Грир приезжал в Нью-Йорк. В том же году Дороти Ходжес ушла от мужа и ненадолго закрутила с Гриром любовь. В-четвертых, ребята из полиции нравов устроили облаву на секс-цирк и установили, что манежем командовал Грир. В-пятых…
— Ага, — перебил меня Стэн. — А в-пятых, ты считаешь, что Грир и был тем парнем, который подкатился к жене Оттмана.
Я пожал плечами.
— Ну, сформулируем так…
И тут зазвонил телефон.
Из Бюро информации мне сообщали, что имя владельца гаража, где мы нашли мертвого Грира: мистер Уорд Томпсон, парикмахер, проживающий в доме 361 по Бликер-стрит, и владелец салона красоты «Турейн» по тому же адресу.
Я передал эту информацию Стэну.
— Так ты дозвонился до Боба Латца, который оформлял Йойо Бейкера? — в очередной раз спросил я.
— У него занято было, — ответил мой напарник без тени смущения. — Я сейчас ещё разок попробую.
Пока Стэн звонил Бобу Латцу, я набрал домашний номер Оттмана, выслушал двадцать долгих гудков, после чего перезвонил ему в офис. Оттман так и не приходил, и никто не знал, где он.
Мы со Стэном прекратили свои переговоры почти одновременно.
— Оттман все ещё числится в пропавших без вести, — сообщил я Стэну.
— Объявишь его в розыск?
— Да, надо бы.
— Будем надеяться, что он и есть тот, кого мы ищем. А то этот важный господин может поднять такой хай…
— Ну и пусть.
— Ты что же, считаешь, что тебе придется впору твоя старенькая форма патрульного?
— Китель до сих пор сидит как влитой, — отпарировал я.
— А штаны?
— К черту штаны, умник! Ты дозвонился до Боба Латца?
— Угу. Он сказал, что Йойо разбил машину ровно в 5:25.
— А откуда он знает?
— Лично присутствовал на месте события.
— Он видел, как Йойо врезался в фонарный столб?
— Нет, этого он не видел. Но он слышал. И через тридцать секунд был там.
— Йойо сильно ушибся?
Стэн коротко рассмеялся.
— Да этого ублюдка и бейсбольной битой не прошибешь. Он минуты через две уже очухался.
— А у Боба часы не могли остановиться?
— Он сказал, что как раз перед этим их завел. Он помешан на точном времени, наш Боб. Проверяет и сверяет свои наручные каждый час.
— Да уж знаю.
— Мы, разумеется, можем потолковать с самим Йойо, — предложил Стэн. Но какой смысл? Неужели ты воображаешь, что у этого бандюги начнется словесный понос после какой-то аварии?
— Рот на замке?
— Страшный молчун — такого ещё поискать! Боб Латц того же мнения.
Я кивнул.
— Ладно, не будем тратить время. Если потом что-нибудь на него накопаем, возьмемся за него с пристрастием.
— Годится, — согласился Стэн. — А что делать с нашим сочинителем шлягеров и его любвеобильной женушкой, обладательницей «линкольна»? Кто займется Верном и Дороти Ходжесами, я или ты, Пит?
— Ты претендуешь?
— Чем угодно готов заняться, лишь бы сбежать из этой парилки. Я потею и теряю в весе…
— Отлично. Они твои!
— Благодарю, ты настоящий друг. А что наш цирюльник? Он же владелец гаража с трупом?
— Уорд Томпсон. Я его сам навещу.
— Ну и ладно. — Стэн встал. — Ты ещё тут побудешь?
— Нет. — ответил я, снимая телефонную трубку — в надежде, что это будет последний звонок. — Вот только объявлю Мориса Оттмана в розыск.
ГЛАВА 9
Дом 361 по Бликер-стрит представлял собой древнее двухэтажное строение из дранки, причем настолько узкое, что оно казалось сдавленным ровно вдвое по сравнению со своей первоначальной шириной подпирающими его с обеих сторон могучими соседями-небоскребами. Я даже подумал, что эта постройка стоит здесь с тех самых пор, когда городские полицейские ходили с алебардами и с деревянными колотушками и им вменялся не только охрана общественного порядка, но и уборка улиц, поимка сбежавших лошадей и выкликание каждого часа в ночное время. Отлично сохранившиеся планки фасада, вручную обтесанные до стеклянного блеска и покрытые блестящим лаком, сквозь который проглядывал древесный узор, служили явно неподобающим обрамлением для прямоугольной витрины, где одиноко скучал женский бюст темно-коричневого цвета с невзрачным лицом и в платиновом парике, с гигантскими, до плеч, серьгами из стекляруса и цирконовым ожерельем, свисающим между нагих, неправдоподобно вздернутых грудей с поддельными рубинам вместо сосков. В левой нижней части витрины небольшими золотыми буквами было начертано "Салон красоты Турейн".
— Я толкнул дверь и оказался в пропахшей духами прихожей, настолько крошечной, что какой-нибудь решительный легкоатлет мог бы перемахнуть от стенки до стенки одним прыжком. Я бросил взгляд на мужчину, развалившегося в одном из четырех датских кресел напротив крошечного стеклянного столика, кованой железной козетки, покрытой белой эмалью, и тумбочки, на которой стоял включенный — но безмолвный — телевизор. На столике и на тумбочке с телевизором стояли миниатюрные рыцарские доспехи — точь в точь такие же, что я видел в мастерской при гараже.
Мужчина с улыбкой поднялся и разгладил воображаемые складки на своем безупречно отглаженном голубом пиджаке. На вид ему можно было дать от сорока до пятидесяти, среднего роста, крепкого телосложения, Его цветущее лицо было все сплошь испещрено синими прожилками лопнувших сосудов, под редеющими рыжеватыми волосами розовел череп, а в зрачках серо-зеленых глаз мерцали крупные желтые искорки. Он был столь же мало похож на типичного дамского парикмахера, как какой=нибудь юнец-красавчик из полиции нравов мало походит на типичного детектива.
— Добрый день, сэр, — произнес он с той характерной хрипотцой, в которой безошибочно угадывалась давнишняя любовь его обладателя к обильным возлияниям. — Чем могу вам служить?
— Мистер Уорд Томпсон?
— Да, сэр.
— Моя фамилия Селби, мистер Томпсон. — и с этими словами я сунул ему в нос удостоверение с полицейской бляхой.
Он поглядел в удостоверение и с тихим вздохом склонил голову,
— Плохо дело, — заметил он, не переставая улыбаться.
