Светлана Алешина - Гвоздь программы
«Бог мой, ну и кретинский сон», — вздохнула я. Неужели Морфей не смог найти для меня что-нибудь более интересное?
— Найди моего убийцу, — вдруг попросил Тарантул.
Я подняла на него глаза и удивилась. Он был не такой, как всегда. Грустный и такой одинокий, что мне стало его немного жалко.
— Ну, насколько мне известно, ты еще жив, — хмыкнула я, пытаясь защититься от вредной, но уже возникшей симпатии к этой личности.
— Нет, — покачал он головой и посмотрел куда-то в сторону, — уже убит…
В это время раздался тревожный звон колоколов, все начало рассеиваться, а Тарантул почему-то превратился в огромное серое облако, и я еще какое-то время слышала его голос:
— Найди моего убийцу…
* * *Звон колоколов заставил меня открыть глаза. И — представьте себе — оказался простым звонком будильника! За окном уже вовсю светило солнце, явно не собирающееся давать нам отдых от жары, и стрелки показывали, что если Александра Сергеевна Данич решит еще поваляться в кровати, она опоздает.
Я потянулась.
Решительно вскочив с кровати, я прошлепала в ванную — терпеть не могу домашние тапочки, особенно летом! И хотя мама постоянно пытается внушить мне, что ходить босиком — полнейший моветон, я предпочитаю разгуливать именно так. По принципу — кому не нравится, пускай отворачиваются!
Мама уже была в прихожей, собираясь на работу: летний лагерь для детей младшего школьного возраста.
— Сашенька, там завтрак. И, пожалуйста, позвони. Я волнуюсь.
С этими словами она чмокнула меня в щеку и исчезла за дверью.
Я вежливо покивала головой и, конечно, проигнорировала обильный завтрак, предпочтя омлету, манной каше и еще какой-то полезной гадости абсолютно неполезный, но такой приятный кофе.
Сон мой почти ушел из головы, да я и не спешила сфокусировать на нем внимание. Несмотря на некоторый романтизм моей натуры, я реалистичный человек и не верю снам. Хотя вы можете возразить мне, что зря, вот и старик Фрейд что-то там о снах говорил, но я все-таки больше склонна хранить в отношении всяческих непонятностей здоровый скептицизм.
Через пятнадцать минут я уже вышла из дома и направилась в детективное агентство «ЛМ».
По дороге я думала о Пенсе и пришла к выводу, что даже если он и убил Тарантула, я все равно обязана его поддержать. Таков закон дружбы. Правда, объективно Пенс не мог этого сделать, но, может быть, на него что-то этакое нашло и он все-таки поборол свое отвращение к любому виду насилия?
Рассуждая, я разговаривала сама с собой, заставляя некоторых прохожих тревожно вглядываться в мое лицо, пытаясь обнаружить там явные признаки безумия.
Так я и добралась до моего места работы, где сидел уже недовольный Лариков и ежесекундно посматривал на часы.
— Добрый день, — лучезарно улыбнулась я, справедливо рассудив, что мое обаяние способно растопить любое недовольство.
— Здравствуй, — меланхолично отозвался мой босс. — Надо поговорить с Артемовым.
Ах, да… Я вспомнила. Это тот бывший следователь, который почему-то не хотел рассказывать всего Ларикову…
— Хорошо, — кивнула я. Бросив взгляд на часы, я удивилась. Чем вызвано недовольство Ларчика, если я не опоздала?
— А что случилось? — рискнула поинтересоваться я.
— Сегодня ночью в больнице убили Тарантула, — мрачно сообщил он. — Так что радуйся — твоего Пенса выпустили… Он действительно ни при чем.
Я вытаращилась на него в изумлении. Нет, надо все-таки пересмотреть свое отношение к снам!
— Непонятно, как туда умудрились проникнуть. Но каким-то вот таинственным образом это сделать сумели. Так что, Сашка, нам с тобой придется провести несколько очень беспокойных дней.
— Мы-то при чем? Мы же не милиция, а если Пенса выпустили, так нам и вовсе участвовать в поисках убийцы не обязательно, — попробовала возразить я.
— Обязательно, — отрезал Лариков. — Поскольку, радость моя, мы с тобой наняты одной личностью, которая не слишком доверяет милиции. И нам с тобой уже выдали аванс. Кстати, вот твоя доля.
Он протянул мне деньги. Ого! Я почувствовала, как у меня закружилась голова при виде этакой пачки зеленых.
— И кто наш наниматель? — спросила я.
— Пока он пожелал остаться инкогнито. Пришел странный молодой человек, одетый с иголочки, совершенно не ассоциирующийся с обликом приснопамятного Тарантула. И выдал мне целую речь о том, как его боссу необходимо получить все сведения об убийце Тарантула. А с милицией у босса отношения, как я понял, немного напряженные.
— Только мафии нам не хватало! — горячо воскликнула я. — Охота тебе с ними связываться!
— Знаешь, Сашенька, мне кажется, что это не мафия, — проговорил Лариков. — Мне кажется, что это намного хуже мафии. Но — сама понимаешь, деньги нам с тобой нужны, да и понять, что за люди так нежно любили Тарантула, тоже интересно. Поэтому давай рискнем влезть в эту лужу. Может, выберемся оттуда невредимыми?
И хотя я опасалась, что выбраться невредимыми у нас шансов очень мало, вынуждена согласиться.
Все-таки именно Лариков является моим начальником. И его решение, как ни крути, закон.
— А как мне вести разговор с Артемовым? У меня же даже лицензии нет!
— Саша, нельзя же быть такой прямолинейной. Сыщице Артемов ничего не скажет.
Я посмотрела на него, ожидая продолжения странных речей. Кому же тогда он должен все рассказать?
— Ну? — потребовала я.
— Девушке. Прелестной рыженькой девушке, стройной и очаровательной, — хитро улыбнулся Ларчик. — Совершенно случайно встретившейся ему в маленьком кафе на проспекте, где он имеет обыкновение сидеть в десять утра. Сейчас я нарисую тебе план, где тебе надлежит занять выжидательную позицию. Кстати, не надо думать, что он начнет сообщать тебе нужные сведения сразу. Сначала надо будет понравиться ему так, чтобы он стал откровенен.
— Может, он нам с тобой все-таки не так уж и нужен? — вздохнула я, так как у меня не было никакого желания никого обольщать.
— У меня сложилось впечатление, что Игорю Артемову известно очень много о Тарантуле. Но вот отношение у него к этой личности было странное. Я бы назвал это глубокой ненавистью, которую пытаются скрыть. Причины ее — вот что тебе надо выяснить в первую очередь. И еще — постарайся узнать все о тех людях, которые являлись жертвами Тарантула.
— Жертвами? — переспросила я.
— Да, моя радость. Речь идет именно о жертвах. Потому что мне кажется, что мы имеем дело с вендеттой. Кто-то хотел отомстить Тарантулу — и сделал это.
Я встала. Времени оставалось очень мало, и я, забрав со стола листок с планом и выслушав описание Игоря Артемова, из которого заключила, что он довольно симпатичен, отправилась на такое вот подлое дело — обольщение с целью выведывания нужной информации.
Не зря мне с самого начала казалось, что меня будут использовать в неприглядных целях!
* * *Кафе, которое так любил Игорь Артемов, показалось мне весьма уютным. Я уселась на указанный в листочке столик, достала сигарету и стала обдумывать, как, собственно, мне обольстить несчастного, ничего не подозревающего о моих коварных планах Игоря. Вот ведь как бывает в жизни — идет себе человек в любимое кафе и не знает, какая злодейка его там поджидает!
Передо мной появилась пепельница, любезно поставленная хорошенькой официанткой.
— Спасибо, — томно поблагодарила я, плавно входя в образ.
Скрестив ноги, я оглядела их и пришла к выводу, что польститься на них можно. Правда, внутренний голос, полный самоиронии, поспешил выдать: «Можно — только осторожно», но я знала, что, если к нему прислушиваться, рискуешь нажить комплекс неполноценности. А мне сейчас следовало быть разнузданно-самоуверенной.
— Простите, здесь не занято? — прозвучал над моим ухом приятный голос.
Я подняла глаза и…
Игорь Артемов был высок, одет в синие джинсы и жилетку. Его глаза были серого цвета, который мне лично очень нравился.
Волнистые волосы были средней длины — и совершенно седыми.
Лет ему было около сорока, и выглядел он куда привлекательнее моих ровесников.
И вообще — одного-единственного взгляда мне хватило, чтобы задаться вопросом — кто, собственно, из нас будет кого обольщать?
Я, во всяком случае, в данный момент чувствовала себя растаявшим под солнечными лучами мороженым.
«Да, — грустно призналась я себе, — похоже, Ларчик совершенно зря возлагает на меня какие-то надежды…»
Он продолжал ждать ответа, рассматривая меня с непонятным интересом.
— Да, конечно, — пробормотала я.
— Спасибо. Я привык всегда сидеть именно здесь.
«Я знаю», — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила длиннющий свой язык.
— Почему? — спросила я.
— Не смогу вам объяснить, — замялся он. — Наверное, воспоминание об одном давно ушедшем человеке, который был мне дорог. Мне все время кажется, что я опять ее встречу.
