Анастасия Эльберг - Порошок в зеркалах
Адам по сей день не имел понятия, каким образом рукопись его второго романа оказалась у Чарли, но факт оставался фактом: в тот вечер литературный агент ушел из бара, держа в руках аккуратно переплетенную папку отпечатанных листов. Через неделю он позвонил Адаму и со свойственной ему «деликатностью» сообщил:
— Фельдман, вы вообще понимаете, что написали? Вы не могли сразу прислать эту рукопись мне?!
Пока Адам размышлял над ответом, Чарльз продолжил:
— Я хотел бы встретиться с вами. Нам нужно обсудить условия контракта.
— Условия контракта?!
— А вы хотите подарить свою книгу издательству «Мирквуд Таймс», не получив за нее ни цента? Скоро ваше имя будет стоить не одну тысячу долларов.
Когда Адам впервые увидел книгу «Прозрачный гранит» на витрине книжного магазина («Дебют писателя Адама Фельдмана», гордо сообщалось на обратной стороне обложки) рядом с новой книгой Джеральда Гентингтона «Остров забытых желаний», то сначала не поверил, что это происходит на самом деле. В тот момент он, разумеется, не думал о том, что его первая рукопись будет издана уже через полгода. И уж точно не думал о том, что через несколько лет на его счету будет уже шесть изданных книг.
У доктора Мори и Джеральда было много общего. Почему-то именно эта мысль пришла в голову Адаму, когда он бродил по огромному залу в толпе разодетых в костюмы людей и не знал, чем заняться. Вивиан был интеллигентной, уравновешенной и утонченной копией Джеральда. В Джеральде Адаму больше всего нравилась жизнерадостность, пусть у того иногда и случались приступы острого цинизма и меланхолии. А в докторе Мори жизнерадостности он не замечал. Доктор любил жизнь, но какой-то особой любовью, в которой любовь была, а вот радости не было. Он относился к жизни так же, как к своим научным работам: изучал, с прохладным любопытством и рассудительностью пробовал на зуб и принимал, если ему это нравилось, или оставлял позади, если это его не устраивало. Адам думал о том, что доктор Мори и Джеральд могли подружиться, но близкими друзьями никогда не стали бы. Джеральд, несмотря на маску уверенного в себе человека, боялся встретить кого-то, кто каким-то образом на него повлияет и заставит измениться. И Вивиан мог стать таким человеком. А Джеральд почувствовал бы это сразу.
Ни одного из присутствующих Адам не знал. Ни лично, ни в лицо — по крайней мере, за те полчаса, которые он провел, исследуя зал и пробуя еду, ни одного знакомого он не встретил. И он не мог понять, почему чувствует себя неуютно — по причине такого количества незнакомцев вокруг или же по причине того, что незнакомцы эти были в костюмах. Лица части из них скрывали маски, так что понять, кто является знакомым, а кто нет, было проблематично. Адам не замечал за собой особой скромности, обычно он быстро находил общий язык с окружающими и отлично вписывался в любую компанию, но этот вечер являлся исключением из правил. После пары бокалов шампанского ощущение легкой скованности даже не думало исчезать.
Костюму Адам предпочел классический фрак, и, наверное, выглядел белой вороной. Впрочем, незнакомцы были другого мнения. Они проходили рядом с Адамом, кивали ему, здоровались, спрашивали, как дела. Адам курил вторую сигарету за полчаса, размышляя над тем, можно ли стряхивать пепел на пол, и продолжал изучать толпу на предмет знакомых лиц (или, если принимать во внимание странный вид гостей, скорее, фигур).
— Господин Фельдман! Наконец-то я вас нашел.
Доктор Мори в костюме Призрака Оперы смотрелся хорошо — как подумал Адам, даже лучше, чем в костюме старомодного покроя на презентации его книги, в тот день, когда они решили проехаться за городом. Маску он держал в руке, и создавалось впечатление, будто он минут пять назад выступал на сцене, а теперь вышел передохнуть во время антракта. И, как и полагается, рядом с Призраком Оперы была Кристин — впервые за все время их знакомства с Вивианом Адам увидел Афродиту и доктора вдвоем на публике. Афродита в роли Кристин тоже выглядела замечательно — на ней было длинное белое платье из легкого шифона в несколько слоев, довольно-таки скромное и уж слишком романтичное для нее, но образ был прочувствован идеально.
— Где же ваш костюм, господин Фельдман? — спросила Афродита.
— К сожалению, я не смог придумать ничего стоящего.
— Как по мне, вам пошла бы форма. Что вы думаете насчет красивого мундира? Белый с золотом? Хотя смокинг вам тоже к лицу. Правда, Вивиан?
Доктор Мори, похоже, ее обращения не услышал — он общался с подошедшим к нему мужчиной в костюме римского легионера.
— Приятно видеть вас снова, — сказал мужчина. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Разве можно чувствовать себя плохо, когда вечер только начался?
Мужчина с улыбкой кивнул.
— Да, судя по всему, чувствуете вы себя превосходно. Почему вы не пьете? Вы за рулем?
— Мы только что пришли. Я собираюсь за сорок минут, но разве вы не знаете, сколько времени на то, чтобы собраться, требуется женщинам?
— Полагаю, те же сорок минут, только женские. То есть, пара часов. Я могу предложить вам бокал шампанского?
— Я не отказался бы от рюмки коньяка.
Мужчина подозвал официанта.
— Будьте добры, принесите доктору рюмку коньяка.
Официант кивнул и отправился выполнять заказ.
— Как поживают ваши кошмары? — осведомился Вивиан. — В прошлый раз вы говорили мне, что они стали навещать вас реже.
— Да, но теперь они просто ужасны. Мало того — в них еще есть и эротический подтекст …
— Вы записываете свои сны?
— Да, конечно… — Мужчина отвел глаза, и на несколько секунд на его лице появилось отсутствующее выражение. — Если честно, меня злит это занятие.
— Давайте обсудим это во время нашей следующей встречи, — предложил Вивиан, принимая у официанта коньяк. — Ваше здоровье. Вечеринки — это отличная идея.
Мужчина сделал глоток шампанского, бокал с которым он держал в руках.
— Если бы не вы, доктор, мы бы вряд ли собрались здесь.
— Не преувеличивайте, Патрик. Я просто скромный гость.
— Готов поставить свой последний доллар на то, что больше половины гостей с вами не согласится.
— Готов поставить свой последний цент на то, что путь до вашего последнего доллара долог.
Мужчина весело рассмеялся.
— Кстати, позвольте мне представить вам Адама Фельдмана. Вы ведь не знакомы?
Адам вежливо улыбнулся.
— Адам Фельдман? — Патрик удивленно поднял бровь. — Какой сюрприз! Я ваш преданный читатель. И последняя книга чудесна. Я не попал на презентацию, о чем очень жалею… ах, я не представился. Патрик Мэйсон. — Он улыбнулся. — Вы, наверное, обо мне тоже слышали.
— Разумеется. Мое почтение, господин Мэйсон.
Патрик Мэйсон был коллегой отца Адама, в прошлом — его компаньоном. Один из самых богатых людей города, он занимал руководящий пост в «Мирквуд Банк» и являлся одним из держателей основного пакета акций вышеупомянутого учреждения. А также был крупным меценатом и любителем искусства — он открыл в городе две галереи, в одной из которых выставлялись признанные мастера, а в другой проходили выставки начинающих фотографов. Если верить слухам, Патрик Мэйсон за свои сорок пять успел трижды жениться и развестись, а также сделать шестерых детей.
— Вы тоже пациент доктора? — задал очередной вопрос господин Мэйсон.
— Я? — Адам растерялся, услышав этот вопрос — его привело в замешательство слово «тоже», а не «пациент». — По правде сказать… нет.
— Это мой хороший друг, — вышел из положения доктор Мори и прибавил после паузы: — Пока что он не торопится в пациенты.
Афродита картинно зевнула и чуть крепче сжала руку Вивиана.
— Госпожа Вайс, сегодня вы великолепны, — сообщил ей Патрик, от которого не ускользнуло маленькое представление.
— Благодарю вас, господин Мэйсон.
— Когда мы увидим вас на экране? Ваши поклонники ждут, но их терпение может закончиться.
— Совсем скоро.
— Я не буду вам мешать, друзья. Развлекайтесь. Чувствуйте себя, как дома.
Афродита посмотрела вслед уходящему Патрику.
— Он скучный сноб, — сообщила она Вивиану.
— Похоже, Кларисса так не думает.
— Какая Кларисса?
— Та самая, что играет твою сестру в новом фильме.
Афродита нахмурилась и перевела взгляд на него.
— Я думал, ты в курсе, что у них роман.
— Вот стерва! Она пару дней назад говорила мне, что он — последний мужчина, с которым она будет встречаться!
— Похоже, твоя подруга тебе не доверяет, дорогая.
Афродита взяла у официанта бокал с шампанским.
— Боится конкуренции.
Адам, который до этого молчал, переваривая происходящее, посмотрел на доктора Мори.
