Джон Гоуди - Пелхэм, час двадцать три
Без всяких усилий и всяких эмоций Стивер перебросил автомат за спину и двинул Мобуту кулаком в левый висок. Мобуту ощутил резкий удар, в глазах у него посыпались красные искры, он завалился назад и через миг обнаружил, что сидит на полу.
- Вот там и сиди и больше не разевай пасть.
Голос Стивера доносился до Мобуту, как сквозь вату. Негр потрогал лицо и понял, что кровь из разбитой брови заливает глаз. Потом поднялся и рухнул на сидение рядом со стариком. Тот протянул руку поддержать его, но Мобуту резко её оттолкнул. В вагоне воцарилась тишина.
- Сам напросился, - буркнул Стивер. - Надеюсь, больше этого никто делать не станет.
Мобуту достал платок и прижал ко лбу. Правым глазом он косился на посыльных. Глаза у них вылезли на лоб, губы отвисли.
Черт возьми, - подумал Мобуту, - я пострадал совершенно напрасно. Из них никогда не выйдет ничего путного.
Все пассажиры в вагоне старательно избегали смотреть на него, даже те, которых приводил в восторг вид крови.
Глава 6
Френк Коррел
Штаб-квартира городского транспортного управления располагалась в большом облицованном гранитом доме под номером 370 по Джей-стрит в районе, известном как Нижний Бруклин. Сравнительно новое и современное здание окружала масса старых, потемневших, хотя более изящных и архитектурно вычурных домов, составлявших официальный центр округа Кингс: префектура, здание суда, деловой центр. Хотя район был лишь частью Бруклина, но считался относящимся к острову, лежавшему по ту сторону реки, и потому страдал от отсутствия официального статуса.
Владения транспортного управления простирались по всему дому номер 370 - от офисов, лишенных какого бы то ни было стиля, до роскошных кабинетов высших должностных лиц на тринадцатом этаже. Попасть туда можно было только через полутемный холл, бдительно хранимый транспортной полицией.
Если пустое пространство рассматривать как особый отличительный знак, то во многих кабинетах, особенно на втором этаже, в переполненных комнатушках нервного центра транспортной полиции, его явно не хватало, тогда как на третьем, в помещениях отдела начальников дистанций, иначе именовавшемся центром управления, его не жалели. Три подразделения были размещены настолько расточительно просторно в огромном помещении с высокими потолками, тянувшемся вдоль всего здания, и занимали так много места, что все разграничения между ними казались условными. Каждое из подразделений подразделение А или компания ИРТ, подразделение Б или компания БМТ и подразделение Б-1 или компания ИНД, - занимало свой собственный анклав и было отделено от остальных большими свободными участками. Самыми активными и заметными сотрудниками в каждом подразделении были начальник дистанции и его диспетчеры.
В компании ИРТ, самом старом, но самом маленьком подразделении, начальнику дистанции помогали четыре диспетчера. Они сидели за металлическими столами с электронными пультами управления, с которых могли связываться по радио с любым машинистом в их секторе. Каждое подразделение делилось на сектора по линиям; например, например в компании ИРТ существовали сектора: Ист-сайд, Вест-сайд, надземные участки в Бронксе и так далее. Пульты управления на столах были такими же, как и диспетчерской: правда с пультов "башни" нельзя было напрямую связаться с кабиной машиниста.
Любое сообщение, полученное или переданное диспетчером, регистрировали в журнале: там отмечали номер поезда, характер сообщения и принятые меры. Типичными были сообщения от машинистов о замеченном ими пожаре под платформой такой-то станции. Установив размер и серьезность пожара, диспетчер рекомендовал машинисту двигаться или не двигаться дальше, подождать или освободить поезд от пассажиров ("сбросьте свой груз"). После этого он связывался с одним из соответствующих отделов: эксплуатации, диспетчерской, центром энергоснабжения (если возникала необходимость отключить или восстановить питание), транспортной полицией - с одним или несколькими в зависимости от обстоятельств.
Диспетчеры докладывали начальнику дистанции, который в свою очередь подчинялся старшему инспектору, не занимавшемуся повседневными делами подразделения. Пульт управления начальника дистанции позволял ему связаться с любым машинистом в любом секторе. Начальник дистанции был боссом; он нес ответственность за то, чтобы поезда шли непрерывно и выдерживали расписание. Он честно отрабатывал свою зарплату, но особо возрастала его роль в те моменты, когда возникала чрезвычайная ситуация. В такие моменты его нужно было гибко и быстро отреагировать, разработать схему обеспечения движения поездов в чрезвычайных обстоятельствах: перевести местные поезда на линии экспрессов или наоборот, перебросить поезда с линии, обслуживающей Ист-сайд на Вест-сайд, приказать машинистам высадить пассажиров или продолжать движение - одним словом, вновь и вновь импровизировать, чтобы метро продолжало работать и нормально обслуживать людей даже в случае таких серьезных происшествий, как сошедший с рельс вагон или столкновение двух поездов. Ведь такое случается даже на лучших железных дорогах.
Был в центре управления и вспомогательный информационный отдел, который сообщал об изменениях расписания и чрезвычайных обстоятельствах и вырабатывал необходимые рекомендации пассажирам. Сообщения в информационном отделе записывали на пленку, кассеты рассылали по станциям. Когда возникали серьезные задержки или особые обстоятельства, отдел связывался со средствами массовой информации - газетами, радио и телевидением - и держал их в курсе событий.
Френк Коррел знал все это, как свои пять пальцев, хотя не мог бы описать, так как считал, что в этом так же нет необходимости, как в том, чтобы описывать свое тело. Если бы его спросили, как он поднимает руку, он бы нахмурился и буркнул: "- Просто поднимаю, и все", - имея в виду, что существуют вещи, о которых не стоит думать. Точно также относился он и к центру управления и роли, которую тот играл в работе подразделения А и каждого из трех начальников дистанции, дежуривших в течение суток.
Хотя начальник дистанции не следил за каждым сообщением, поступавшим к его диспетчерам, он должен был обладать особым чутьем, чтобы предчувствовать серьезную неприятность ещё до того, как доложит диспетчер. Шестое чувство подсказало Френку Коррелу, что с поездом ПелхэмЧас Двадцать Три произошло что-то серьезное. Приказав центральной диспетчерской взять инициативу на себя и вплотную заняться этим делом, он отошел к своему пульту и, пытаясь связаться с машинистом, присел на краешек стула. Вытянув шею, как змея, готовая ужалить, он не сводил глаз с микрофона, торчавшего над пультом.
Но когда ПелхэмЧас Двадцать Три наконец вышел на связь, даже он оказался не готов к тому, что услышал, и на какое-то время непривычно примолк. Потом он вдруг заорал, и все в обширном центре управления заулыбались. Даже среди начальников дистанций - а те традиционно были людьми живыми и активными, со всей страстью отдававшимися работе, своего рода "звездами" транспортного управления, он был личностью выдающейся. Худощавый, гибкий, темпераментный и громогласный, заряженный невероятным запасом энергии, он прекрасно подходил для своей роли. Так что, слыша его крик, никто из окружающих поначалу и не заподозрил, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
Тут Коррел успокоился, постарался взять себя в руки и сказал спокойно - или, по крайней мере, ему казалось, что спокойно:
- Я вас слышал. Что вы имеете в виду, заявляя, что захватили поезд? Объясните. Нет. Подождите секунду. Вы отключили питание. Почему вы это сделали и почему не сообщили в центр энергоснабжения? Говорите, и советую объяснить все как следует.
- Начальник, у вас есть карандаш?
- Что за идиотский вопрос? Это машинист?
- Нет, не машинист. Слушайте меня внимательно. Очень внимательно. У вас есть карандаш?
- Кто говорит, черт побери? По какому праву вы торчите в кабине машиниста? Назовите себя.
- Слушайте, начальник. Я не стану повторять. Слушайте. Ваш поезд захвачен вооруженной группой. Питание, как вы знаете, отключено. Теперь, что касается поезда. Мы находимся в первом вагоне и держим в заложниках шестнадцать пассажиров и машиниста. Если понадобится, все они умрут. Мы люди решительные и шутить не любим. Все.
Коррел отключился и нажал шестую кнопку на своем пульте, что, помимо прочего, автоматически подключило его к транспортной полиции. Его руки дрожали от ярости.
Клайв Прескот
Секретарша председателя городского транспортного управления позвонила лейтенанту Клайву Прескоту, чтобы сообщить, что важные гости из Бостона возвращаются после обеда с председателем. Сейчас они в лифте спускаются с тринадцатого этажа на второй, и ему следует помнить, что это личные друзья председателя, и потому их следует принять по высшему разряду.
