Б Паркер - Багровое веселье
Мой "клиент" тоже остановился под крышей и окинул взглядом небольшую группу панков, стоящую по другую сторону от входа. Тощий подросток с худыми, костлявыми руками отделился от остальных, подошел к моему "клиенту" и перебросился с ним парой слов. На подростке была кожаная куртка с оборванными рукавами и черные штрипсы из блестящего полиэстера, заправленные в высокие мотоциклетные ботинки. И куртка, и ботинки сверкали серебристой отделкой. На голове торчал ярко-красный петушиный гребень. Ухо украшал по крайней мере десяток разнокалиберных сережек. Бравада.
Мой "клиент" кивнул и вышел из-под навеса. Панк шагнул следом, и они вместе поплелись дальше по Массачусетс-авеню. Красный гребень подростка слегка сбился на бок, но не упал. Несмотря на дождь, на улице было довольно много народу. Люди спешили домой с работы, студенты торопились в библиотеку, бар или киношку, группки туристов стремились поскорее увидеть знаменитую площадь Харвард, а увидев, обменивались разочарованными взглядами.
Дойдя до Патнам-стрит, мы все трое свернули в сторону реки и, миновав огромный мебельный магазин, очутились в захудалом районе. Здесь прохожих было гораздо меньше. Моя задача резко усложнилась. Если сейчас они исчезнут в одном из многоквартирных домов, я мог закончить слежку, так и не узнав точного адреса. Я приблизился. Мой "клиент" остановился у грязно-зеленого двухэтажного здания и быстро глянул по сторонам. Что-то он стал слишком уж осторожным, как встретил этого подростка.
Я прошел мимо, низко опустив голову и делая вид, что направляюсь прямо к реке. Пройдя несколько шагов, я остановился и принялся рассматривать витрину итальянского магазинчика, краем глаза наблюдая за "клиентом". Тот подозрительно глянул в мою сторону. Но подросток что-то сказал ему, он кивнул, и они скрылись в подъезде.
Выждав минуту-другую, я вернулся и подошел к подъезду. Он был заперт. Внезапно прямо над моей головой на втором этаже зажегся свет. Я взглянул на табличку со списком жильцов. Но, хотя до ночи было еще далеко, даже в сумерках я не смог разобрать на ней ни единого слова. Я сунул руку в карман, достал фонарь и, оглянувшись, украдкой направил луч света на табличку. Она гласила: "ФИЛИПП АЙЗЕЛИН, ДОКТОР ФИЛОСОФИИ". В солнечный день я наверняка смог бы прочесть эту надпись и без фонарика.
Глава 17
Когда после слежки за Филиппом Айзелиным я вернулся к Сюзан, они с Хоуком стояли в приемной и молча взирали на аквариум. Крышка с него была снята, на поверхности воды расплылось масляное пятно, в котором одиноко плавала красная роза. Под водой вяло шевелила хвостом умирающая тропическая рыбка.
- По-моему, бензин, - проговорил Хоук. - Во всяком случае запах похож.
Я кивнул и взглянул на Сюзан. В аквариуме все еще бесцельно пузырился компрессор.
- Я не знаю, когда это произошло, - пробормотала Сюзан. - Во время приема входная дверь постоянно открыта, так что любой мог войти в дом, пока я беседовала с пациентом.
- И ничего не слышала? - спросил я.
- Нет. Пациенты обычно звонят и приходят в приемную. А в кабинете двойные двери, чтобы обеспечить уединенность и конфиденциальность.
Хоук посмотрел на дверь, вернее, на две двери кабинета. Одна была открыта в сторону приемной, другая - в сторону кабинета. Тайная исповедь пациента.
- Но в этом случае пациент должен знать расписание, - заметил я.
- По-моему, у большинства врачей одинаковое расписание, - возразила Сюзан.
- Ну конечно, Сюзан, - вмешался Хоук. - Если это не один из пациентов, то тогда остается только предположить, что кто-то шлялся по улице с банкой бензина в кармане и красной розой и высматривал какой-нибудь аквариум с рыбками.
- И ему так повезло, - добавил я, - что он случайно забрел сюда и как раз наткнулся на такой аквариум.
- Я все понимаю, - кивнула Сюзан. - Но это еще не значит, что он или она - убийца Красная Роза.
- Что значит "она"? - хмыкнул я. - Может, ты еще будешь убеждать меня, что это сделал не тот, кто вломился к тебе тогда ночью и подбросил красную розу?
Сюзан тяжело вздохнула.
- Что-то у тебя слишком много совпадений, - проговорила она. - Ну ладно, пусть это будет "он", пусть это будет даже мой пациент. Но это еще не значит, что он убийца.
- Но мы не можем действовать, опираясь на такое предположение, ты согласна? - возразил я. - Можно взглянуть на список твоих сегодняшних пациентов?
Сюзан молча покачала головой.
- О Господи, до чего же ты упрямая, - вздохнул я.
- Пусть так, но это все равно ничего не даст. Мне кажется, тот, кто решил это сделать, наверняка пришел не в свой день. И еще мне кажется, что таким образом кто-то просто пытается сказать мне то, что не осмеливается сказать на приеме. Если это действительно убийца, то лучшее, что мы можем сделать - это оставить все как есть и подождать, пока он сам не признается в этом у меня на приеме. Если же это не убийца, то тогда тем более не стоит раскрывать его имени.
Я взглянул на Хоука. Тот пожал плечами.
- Что тут возразишь, - вздохнул он.
- Но если убийца Красная Роза и в самом деле расколется во время приема, то ты хоть найдешь минутку, чтобы рассказать нам? - проворчал я.
- О, Боже, как ты мне надоел. Ты прекрасно знаешь, что расскажу. Но только когда буду уверена на все сто процентов. По-твоему, мне очень хочется новых убийств? Да плюс ко всему я и сама попала к нему в черный список.
- Хочешь почистить аквариум? - примирительно спросил я.
- Да. И запустить новую рыбку.
- Чтобы не волновать пациентов?
- Ну, одного-то взволновать все же придется. Того, кто отравил эту несчастную рыбку. Я заставлю его объяснить, почему он это сделал, и, надеюсь, он сможет дать объяснения совсем не те, что вы ожидаете.
- Все вы, психологи, витаете где-то в облаках, - улыбнулся я. - А что, если он объяснит это именно так, как ожидаем мы?
- Ну, вот тогда вы с мальчиком Хоуком и вмешаетесь.
В конце концов вы же для этого торчите здесь круглые сутки.
Что можно было на это ответить? Я вздохнул и промолчал. Не нашлось слов и у мальчика Хоука.
"... Испугалась ли она? Наверняка испугалась. Все боятся, когда им на голову сваливается такой кошмар. Любая женщина может с ума сойти от страха. Интересно, она догадалась, что это он? Смог ли ее дружок рассмотреть его в темноте? - При мысли о том, что она знает, он чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшего сладострастного безумия. - Может быть, когда-нибудь..."
- Я видел вашу фамилию в газете.
- Угу, - кивнула она.
Может, когда-нибудь...
- Ваш друг занимается делом Красной Розы.
- Угу.
Может, когда-нибудь... По телу начал растекаться страх.
- Почему люди делают такие вещи?
Ее взгляд стал чуть более заинтересованным. Но и только. Она молчала.
Разговаривая с ней, он испытывал ощущение, близкое к тому, какое испытывал в детстве, когда рассматривал готовый вот-вот выпасть молочный зуб. Она явно заподозрила его. Словно он раздевался перед ней. Вот, смотри.
- Меня почему-то заинтересовал этот убийца.
- Да? - Она слегка вскинула брови. В голосе не звучало никакого осуждения.
- Вы не возражаете, если мы немного поговорим об этом?
- Нет, - ответила она. - Посмотрим, что получится.
- Моя мама была... - Он постарался изобразить, как она хмурится. - Она ненавидела все грязное.
- А что она считала грязным?
- Ну, в первую очередь, секс, все, что связано с сексом.
Она кивнула. Она поняла.
- А отец? - спросила она.
- Он так любил ее. Делал все, что она хотела... Только пить не мог бросить.
- Значит, она была главой семьи, - заключила она.
- Нет, да ну, в общем, все это просто смешно. Мы все притворялись, что так оно и есть, говорили, какая она умная и проворная, как здорово она во всем разбирается, как хорошо ведет хозяйство. Но на самом деле она была слабая и безвольно глупая, да и боялась всего на свете. Мы с отцом как будто играли в какую-то игру. Только никогда не говорили об этом.
- Но вы знали? - Она выглядела очень спокойной и внимательной. Казалось, ее очень интересует все, что он говорит. Она была очень добра.
- Ну, я-то знал. И знал, и не знал, да какое это имеет значение?
- Конечно, - кивнула она.
- Я имею в виду, она могла объяснять вам, как что должно быть и почему, и вы верили в то, что она говорит, но в то же время знали, что у нее нет об этом ни малейшего понятия. Ну, в смысле, она бы даже не смогла ответить, где находится Бразилия. Она и читать-то толком не могла и всю жизнь до замужества просидела дома, а потом вышла замуж за отца и жила с ним, пока он не умер.
Сейчас она сидела чуть наклонившись вперед, ноги вместе, руки на коленях.
- Но, практически, ее никогда по-настоящему не интересовал ни я, ни отец. Она, конечно, говорила, что это не так, но сама никогда не обращала внимания на то, что ты говоришь, и никогда не интересовалась тем, что тебя волнует. Мне кажется, она не очень-то разбиралась в жизни, и когда кто-то говорил с ней о чем-то таком, она страшно боялась.
