Владимир Сотников - Операция Джеймс Бонд
"Надо же, бесконечность времени! - хмыкнул про себя Венька. - Слова какие придумывает... Вот кого бы в Америку отправить".
Кэт Хэллбрук, преподаватель колледжа, в котором Венька целый год учился в Нью-Йорке, как раз и занималась поисками по всему миру таких вот, не похожих на своих ровесников, детей.
Венька с самого начала, конечно же, приглядывался к Тасе, с которой ему так неожиданно пришлось познакомиться. И постепенно до него доходило: эта девчонка - как раз тот случай, когда "не выпендриваются". Это открытие показалось ему таким удивительным, что он даже не сразу поверил.
И с не меньшим удивлением он чувствовал, что сам себя не узнает. Вот, например, Таська рассказывает о том, что ему и в голову никогда не приходило - о городке, о пейзажах и красках - а он сразу понимает, словно сам здесь живет и сам все это чувствует... И даже догадывается, что такое бесконечность времени.
Они вышли на высокий берег реки. Странно: казалось, что спускаются с горы, а когда совсем спустились, то увидели внизу ещё обрыв. Городок весь остался где-то наверху. Река делала широкую петлю, открывая за собой простор пойменного луга. А слева и справа над речной излучиной нависали заросли городского парка, садов, просто непролазных кустов по оврагам.
- А ты чем интересуешься, Веня? - спросила Тася.
Венька пожал плечами. Попробовала бы, например, Катюха спросить у него что-нибудь таким серьезным и искренним тоном - уж он бы ей ответил! Подумав про Катюху, Венька вдруг понял: а ведь он уже не может даже вспомнить, как выглядит его московская подружка... Он бросил быстрый взгляд на Тасю - и не удивился своей беспамятности.
- Что интересно, тем и интересуюсь, - засмеялся Венька, глядя прямо в широко открытые Таськины глаза.
- Ой, я, наверное, не так спросила, - смутилась она. - Я просто забываю, что ты все-таки привык к другому языку. Интересоваться - не в смысле забавляться, а по-настоящему... Ну, что тебе кажется важным в жизни, из занятий?
- Типа хобби?
- Ну конечно! О профессии ещё рано говорить. Вот мама, например, даже специально просит нас с Женей, чтобы мы не мечтали пока ни о какой профессии. Она говорит: в вашем возрасте человек просто не может понимать, кем хочет быть. И пока лучше увлекаться всем - музыкой, живописью, или той же математикой. Правда, я её терпеть не могу, - добавила она.
- Я тоже, - кивнул Венька.
Ему так легко было говорить с этой девчонкой, он совсем не думал, что надо говорить, а что нет. Никогда с ним такого не бывало! Сколько Венька себя помнил, он готов был скорее язык проглотить, чем показаться кому-нибудь смешным. А что всегда найдутся желающие приколоться над излишней откровенностью - это он давно уже усвоил. Но теперь ему почему-то хотелось забыть все, что он усвоил до сих пор...
- Вообще-то, - сказал он, - особенной любви у меня ничего не вызывает. Так - компьютеры нравятся, видеокамерой что-нибудь поснимать. Например, один и тот же вид с разных точек. Почитать люблю, - сказал он и справедливости ради добавил: - Но только если книжка попадется, которую из рук выпустить жалко. Такие, правда, раз в сто лет встречаются.
Веньке не очень хотелось признаваться, что чтением он себя не особо загружает. Книг в доме было много, но он все время откладывал на потом знакомство с обширной родительской библиотекой. То, что проходили по программе, казалось довольно нудным. А что попадало в руки случайно, тоже редко шло в кайф. Тот же Пелевин, например.
Тася оживилась: видно, ей интересно было разговаривать о книгах. О компьютерах и видеокамерах она, конечно, побеседовать не могла.
- А что тебе понравилось из того, что ты недавно читал? - тут же спросила она.
- Лучше б ты не напоминала, - махнул рукой Венька. - Я, понимаешь, книжку эту как раз и забыл, когда сюда собирался. Ну, не дебил? А книжка класс. "Папийон" называется. Это по-французски значит "бабочка", главного героя так прозвали. Представляешь, его несправедливо на каторгу упрятали, и он мечтал убежать, чтобы отомстить своим обидчикам.
- Так это же "Граф Монте-Кристо"! - засмеялась Тася.
- Не знаю, не читал, - пожал плечами Венька. - Хотя, конечно, слышал. Нет, ты прикинь: Папийон ни о чем не думал, только о побеге! Раз десять убегал. Его ловят, упрятывают ещё куда подальше, на всякие тропические острова, на которых даже мухи дохнут - а он опять... Не может человек жить без свободы, понимаешь? И не хочет. - Венька так увлекся, вспомнив Папийона, что указал рукой вниз, на открывшийся перед ними простор и добавил: - Вот если б он сейчас стоял на моем месте, то, наверное, подумал бы о путях отхода. Например, из во-он той церкви - если б там была тюрьма.
Тася слушала Веньку с таким интересом, что он мог бы рассказывать хоть целый час подряд. Тем более что книжка, которую он случайно нашел на столе у Сергея перед самым отъездом, и в самом деле оказалась необыкновенная. Венька целую ночь не мог от неё оторваться, даже в самую крутую компьютерную игру он никогда не играл с таким увлечением!
- А на каком языке книга? - спросила Тася.
- Как на каком, на русском, конечно, - удивился Венька и сразу прикусил язык.
Надо же, какой дурак! Все там в Америке сидят и, "конечно", читают книги на русском языке!
- Мне предки такие книжки подсовывают, - поспешил он сказать - тем более что это было недалеко от истины. - Чтоб я язык не забывал. Маша говорит, не переживет, если в моем русском акцент появится.
Тася улыбнулась:
- Здесь он точно не появится.
Они уже шли по берегу речки, подходя к тому месту, где вода переливалась через плотину. Хоть речка и не была многоводной, но здесь течение задерживалось, и вода с шумом переваливалась через старые скользкие бревна. А после плотины река разливалась, образуя широкий плес. Здесь и было самое излюбленное место всех караваевских купальщиков. Дети плескались на мелководье, подростки замеряли глубину под водопадом, ныряя прямо в белую, кипящую от пузырьков воду.
- Конечно, Веня, это не Ниагара... - начала было Тася.
Но Венька сразу перебил её.
- Это и к лучшему, - серьезным тоном заявил он. - Я же плавать не умею.
Ему все-таки стало неловко оттого, что так восторженно говорил о какой-то книжке, и он решил слегка сбавить обороты. А то уж совсем как не в себе!
- Как, вообще не умеешь? - поразилась Тася.
- Ну, держаться на воде могу, а плавать не умею, - подтвердил Венька.
Таська ужасно расстроилась от его слов.
- Ты только маме об этом не говори, - попросила она. - А то вообще на речку не пустит.
- Да она же и сейчас думает, что мы по парку гуляем, - напомнил Венька.
- Да... - протянула Тася. - Но понимаешь, когда мама о чем-то специально просит, я уже не могу её обманывать....
- Ладно, - едва сдерживая смех, успокоил он. - Скажем ей, что я чемпион штата Аляска по подледному плаванию.
"Интересно, - подумал Венька, - если б я сказал, что у меня на спине моторчик, как у Карлсона, она тоже бы поверила?"
У плотинки, как и всегда, ныряли дети. На высоком берегу устроила пикник веселая компания. Тут же стоял джип с распахнутыми дверцами и трактор с залепленными грязью колесами. Венька с первого взгляда определил, кто главный в этой компании. Сергей всегда говорил, что лидера видно за версту.
Главный мужик сидел, скрестив ноги как Будда, и его толстый живот покачивался от смеха. Компания вокруг него была разношерстная: двое крепкие и совершено трезвые парни с мрачными взглядами, ещё двое наоборот, в стельку пьяные.
- Пошли отсюда, а? - тихо сказала Тася. - Мало ли что... Тут одни выпили и по бутылкам из ружья стреляли, я видела. Может, это они и есть.
Мужики заспорили. Молодой парень, который и сидя покачивался от выпитого, что-то пытался доказать толстяку.
- Константин... - Вялым языком он еле выговорил длинное имя. Константин... Думаешь, только у вас в Москве крутые? Счас покажу...
Константин спокойно обгладывал куриную ногу. Парень обошел трактор, почему-то влез не через дверь, а через верх: крыши у кабины не было. На высоких оборотах взревел двигатель. Трактор качнулся, поехал по самому гребню берега. Правые колеса выдавливали с обрыва в воду сухие комья земли.
Венька машинально взял Тасю за руку. Они стояли совсем близко от трактора, и если бы парень вдруг ошибся и включил заднюю скорость, то у них был бы один путь к спасению - прыгнуть с обрыва в воду.
Но трактор, покачиваясь, кренясь и чуть не падая, съехал по крутому склону к воде и стал медленно въезжать в реку. Куда он собирался выехать непонятно. Противоположный берег хоть и не был высоким, но, в лучшем случае, принял бы в себя не колеса трактора, а его фары.
Веньке показалось, что он смотрит какой-то старый фильм. Вроде этого, как его, что недавно крутили по ящику. Про кубанских казаков! И смешно, и непонятно.
На середине реки, когда вода поднялась до самой кабины, трактор заглох, продолжая погружаться в воду. Видно, дно в этом месте было илистым. Кабина превратилась в аквариум, в котором махал руками лихой водитель. Наконец он выплыл, выбрался на берег и закричал, словно радуясь:
