Олег Игнатьев - Воздушный колодец
Гульнов встал со стула, повел плечами. Еще не отошел после полета.
— Я его допрашивал. Встречался он с Петрухиной. Еленой. Корреспондентом городского радио. Она-то ему чайник и повесила. А что касается молотка, — упредил следующий вопрос Андрей, — Костыгин его просто-напросто забыл: в тот день он укреплял на крыше новую телеантенну — старую в грозу свалило, а когда установил и натянул раскосины, увидел с верхотуры свою милую. Ну, и заспешил, засуетился, похватал, что было под рукой, и — вниз по лестнице: не дай Бог разминуться! А она ему пришла сказать свое последнее прости. Вот тут-то он и психанул, и дунул в горы.
Гульнов умолк, прислонился к стене. Эта его попытка снять с Костыгина все подозрения очень понравилась Климову. Многие на их работе утрачивают искренность, доверие к ней, не говоря уже о том, что в таких случаях убежденность сменяется подозрительностью, ничем не объяснимой. А Гульнов, кажется, склонен видеть пока в людях больше достоинств, чем это есть на самом деле. И это хорошо. Сталкиваясь с разными людьми, постоянно изучая их, Климов пришел в выводу, что чувства доверия и долга — основные чувства нормального человека, и они всегда приводят к понятию чести, помогая выработать твердый цельный характер.
— Доказательства не бог весть какие! — сказал он Гульнову и решил познакомиться с Костыгиным поближе, насколько этому может способствовать допрос. Это женщинам, чтобы получше познакомиться, достаточно места и времени, а мужчинам необходимо общее дело.
Когда все тот же веснушчатый конвойный ввел Костыгина в кабинет, в глаза сразу бросилась внешняя похожесть его с Храмцовым, только лицо костистое, с впалыми щеками. Не по-южному бледное, изможденное.
Взгляд умный.
Пока он усаживался, Климов подумал, что талантливые люди — это книги, в которые редко заглядывают. Чаще смотрят на обложку. Узнав о смерти Комарницкой, об убийстве, в котором он подозревался, Костыгин так недоуменно-скорбно посмотрел на Климова, что тому стало не по себе. Чувствовалось, что больше всего он страшится обидеть ее память.
Климов понял, что известие о смерти Комарницкой доставляло Костыгину истинное мучение, усугубляя и без того далеко зашедший разлад с собой. По всей вероятности, отказ любимой девушки добавил в его мироощущение трагизма и печали. Чтобы проникнуть в душу человека, надо посмотреть в его глаза. Нет, Костыгин не играл — мучился всерьез. Из-за размолвки с любимой, из-за смерти Комарницкой, из-за своих плохих взаимоотношений с матерью, из- за ее корысти, алчности, мещанства…
— Кстати, — после небольшой паузы произнес Климов, хотя вряд ли такое обращение было сейчас к месту, — вы не знаете, где она может быть? Дома ее нет.
Костыгин задумался. Его привычка нервно водить пальцем вокруг рта в минуты наибольшего волнения немного раздражала: хотелось перехватить его руку и малость придержать, — мол, успокойся, парень:
— Она собиралась в Молдавию. За гарнитуром.
— Кишинев?
— Не знаю. Мы ведь с ней почти не говорили.
Видя, что у него на этот счет самые неясные предположения, Климов перевел разговор на личность Храмцова. Извращенность его жизни, вкусы и стремления по сравнению с его собственными — все это плохо укладывалось в голове Климова и воспринималось им, как пещерное существование. Оно было бы понятным, если бы не исход двадцатого столетия. Сексуальные оргии, которые устраивал Храмцов и которые приобретали черты культа, не могли не искажать образа жизни и ее целей, заменяя их одной бессмыслицей. Искажение всегда лишение, всегда утрата. А жизнь без смысла ищет смерть.
— Так каким он был, Храмцов?
— Мы с ним не дружили.
— Но он к вам заходил?
— Случалось.
— Машину мать купила для него?
— Нет, это он достал.
— И на нее оформил?
— Я не знаю. Этого мне никогда не говорили.
— Ясно, — подытожил Климов. Оставалось еще несколько вопросов. — Он кололся?
Кажется, Костыгин ждал, когда его об этом спросят.
— Нет, курил. Он как-то и меня втянуть пытался, только это не по мне.
Климову ответ понравился.
— Скажите, а любить он мог?
— В мире денег чувства — роскошь. Он всегда мне это повторял. К тому же он считал, что женщина при всей ее материальности — мираж. Как говорят китайцы — пустота.
И туг Климов поинтересовался автоматом. Да, тем самым, утерянным во время службы. Можно ли было его отыскать?
Костыгин сразу сник, потупился.
Мы служили в одной части, только в разных ротах. Храмцов со всеми участвовал в поисках. Наверное, он нашел мой автомат, припрятал, а после увольнения вернулся в те места и прихватил.
Вызванная некоторое время спустя Петрухина, корреспондент городскою радио, подтвердила, что в субботу вечером она, действительно, была с Костыгиным, расстались они поздно, окончательно поссорившись. Выходить за него замуж она не собиралась, а просто так встречаться он не захотел.
Глава 19
Если предыдущие две недели почти не прояснили мотив преступления, то текущий день расставил все точки над і, и загадочное убийство на Приморском бульваре утратило свою таинственность.
Произошло это так.
Обыск в жилище «офени», кроме кипы порнографических открыток и самодельных карт, отпечатанных впрок, дал в руки следствию несколько снимков Комарницкой на фоне новенького бело-голубого дельтаплана.
Вызванный на допрос «офеня» показал, что дельтаплан купил Храмцов для Комарницкой. Она уже спускалась один раз с горы и в воскресенье снова собиралась полететь. Чтобы не тащиться с ним на гору, они заранее припрятали его в расселине скалы, соорудив тайник.
Климов с Андреем немедленно отправились туда, но обнаружили только пустой футляр из крашеного алюминия. Замок был грубо сбит, вероятно, булыжником, валявшимся неподалеку. Взмокшие во время подъема на гору, они потоптались на каменной площадке и, продуваемые легким сквозняком, заторопились вниз.
Озаренный догадкой, Климов позвонил в пароходство и попросил аквалангистов обшарить возле берега морское дно.
Потянулись часы ожидания.
В три семнадцать пополудни на поверхности моря появилась голова одного из ныряльщиков. Он с силой выдул из дыхательной трубки воду, замахал рукой. К нему, мощно работая ластами, тут же устремились двое других, и вскоре вся троица скрылась из виду.
Через несколько минут они вытолкнули наверх каркас дельтаплапа с кусками оставшейся на нем бело-голубой ткани.
Увязая в песке и оскальзываясь на мокрых голышах, Климов с Андреем заторопились к ним.
Вытащив скелет дельтаплана на сушу, принялись рассматривать его. Глухонемой предупредил, что на одной из перемычек выцарапана надпись: «ЛЮБОВЬ НЕ ЗНАЕТ СТРАХА».
— Вот она! — первым заметил ее Андрей и отер ладонью одно из ребер металлического каркаса. Надпись была сделана недавно: царапины блестели.
Климов поднялся с корточек, выпрямился. Повернувшись лицом к городу, он как бы впервые увидел белые многоэтажки и зеленый купол горы. Пока добровольные помощники разбирали останки дельтаплана, он внимательно наблюдал за парящими в июльском небе чайками. Что-то в их полете показалось ему странным. Вот еще одна из птиц, напрасно работал крыльями, стала резко падать над городом, точно проваливаясь в яму. Скрывшись за высотками Приморского бульвара, она через какое-то время промелькнула над набережной.
— Воздушный колодец, — следя за взглядом Климова, неожиданно произнес похожий на цыгана рыбак с навесным мотором на плече, полчаса назад вытащивший свою лодку на берег. — Не одна уже разбилась…
Климов ощутил внезапный холодок. Его догадка подтвердилась. Он благодарно посмотрел на рыбака, но тот уже топтался возле дельтаплана:
— И что это за рыба, хлопцы? Скумбрия?
— Летающая, батя, — соединяя зачем-то оборванные края ткани, поддержал шутку Андрей. — А что, не нравится?
Рыбак поправил на плече мотор, с досадой сплюнул:
— Нравится! Видать, она и шлепнулась под нос моей шаланды… Тряхнуло так, как будто на торпеду налетел.
