Светлана Алешина - Крошка-месть
— В белом плаще, — мрачно сказала Лиза. — Или в джинсовой куртке.
— Ага! Значит, ты его видела!
— Конечно, — вздохнула Лиза. — Я даже колесила за ним по Покровску…
— А туда-то зачем? Он ведь тут живет, на Провиантской!
— Как?
Она вытаращилась на меня.
— Что, твой живет в Покровске?
— Мне, по крайней мере, так показалось. Он очень целенаправленно туда двигался… Слушай, может быть, они разные? И их двое?
— Ага, или вообще целая банда…
«Лучше бы он все-таки был один!» — чуть не вырвалось у меня.
Или вообще лучше бы были виноваты девицы.
Хотя в эту ванцовскую версию мне верилось с о-огромным трудом!
Глава 9
Время летело незаметно.
Мы сидели на кухне, вычерчивая странные линии, похожие на пентаграммы и рисунки шизофреников, и оживленно обсуждали нашего убийцу.
Несколько раз на пороге возникала долговязая фигура Ларикова, и он безуспешно вздыхал, пытаясь разбудить в нас остатки разума, но мы не были склонны обращать на него внимание.
— Вы собираетесь домой? — Ближе к одиннадцати он все-таки решился на неслыханную дерзость.
Мы подняли глаза и удивленно вытаращились на него.
«Да как ты смеешь отрывать нас от важных стратегических совещаний!» — говорили наши глаза, и бедному Ларчику пришлось ретироваться, осознав собственное поражение.
— Почему ты отметаешь девиц?
Я пожала плечами:
— Потому что они незнакомы друг с другом.
— А если они знакомы и просто скрывают это?
Ответить мне не дал мой телефон. Он затрещал, вызывая меня.
— Алло.
— Саша?
Это был Лешенька. Наконец-то!
— Ну, и что это за тип?
— Записывай, солнышко. Сей тип зовется Арбузовым Виктором Владимировичем. Квартира принадлежит ему, и вместе с ним проживает дочь-инвалидка. Они только что вернулись из-за границы, где жили в течение семи лет, поскольку он пытался вылечить девушку.
— То есть?
— То есть инвалидкой она стала семь лет назад. В возрасте тринадцати лет, между прочим.
— А откуда у него такая куча денег?
— Видишь ли, Арбузов — весьма хороший скрипач и все семь лет играл в Лондонском симфоническом оркестре. Прикидываешь?
— Да, похоже, он отпадает, — обрадовалась я. — Не может же такой человек быть убийцей…
— Ну, это уже не мое дело. Ты просила — я узнал. Девочке сейчас стало намного лучше. Кстати, догадайся, кем она была до несчастья?
— Откуда я знаю? Я даже не в курсе, что за беда с ней приключилась…
— Ох, там непонятная история. Кажется, на нее напали, избили и изнасиловали, а потом просто бросили на снегу, и она в результате почти полностью потеряла ноги… Гангрена. Прикол в том, что родители в милицию по каким-то причинам решили не обращаться! Так вот… Она была студенткой хореографического училища! Представляешь?
— Ну и что? Каллистратов-то намного ее старше! Ему под тридцать!
— Да, но… Чем черт не шутит? Если предположить, что все-таки их знакомство имело место?
— Предположу, — пообещала я. — Кстати, откуда у тебя такие сведения? Если они не обращались в милицию?
— Нужных людей надо знать, — важно ответил он.
— А мне дашь адрес нужных людей? — начала клянчить я.
— Дам. Сразу, как только ты выполнишь мою просьбу.
— Ты меркантильная личность, — посетовала я. — Но я тебя прощаю. Поскольку вполне возможно, теперь наша ситуация начнет проясняться!
* * *— Вот такие скелетины спрятались в изящной мебели времен Людовика Четырнадцатого, — задумчиво проговорила я.
— Почему Четырнадцатого? — спросила озадаченная Лиза.
— Да просто на ум пришло, — ответила я. — Получается, что завтра мне надо допросить мою Дынду с пристрастием.
— Ну, а дядька, значит, достанется мне? — усмехнулась Лиза.
— Конечно, тебе! Я уже засветилась, на доверие мне рассчитывать нельзя!
— Так я тоже, если на то пошло, ему уже надоела!
— Все равно, у тебя серьезное лицо, — не сдавалась я.
— Тогда пойдем вместе.
— Посмотрим. У меня на завтра целая куча визитов запланирована… Прямо светская жизнь!
На пороге кухни снова возник навязчивый Ларчик.
— Девицы! Рабочий день давным-давно закончился! Вам не кажется, что пора по домам? Тем более за некоторыми девушками примчались рыцари на железном коне!
Из-за его плеча выглядывал мой Пенс собственной персоной.
— Всю жизнь твердила, что мужчины мешают заниматься делом, — недовольно пробурчала я.
— Не говори! — немедленно согласилась Лиза. — Сами воплощение лени и разгильдяйства, так еще и женщинам мешают!
— А вот я сколько раз замечал, что даже самые враждебно настроенные друг к другу дамы объединяются в общем негативном отношении к несчастным мужикам, — заметил тут же Ларчик.
— Так при виде общего-то врага! — закричали мы.
И рассмеялись.
* * *Если вы думаете, что я совершенно не устаю на своей работе, то заблуждаетесь.
Я еле волочила ноги, пока поднималась на свой этаж.
— Пенс! — взмолилась я. — Ты же видишь, что барышня норовит упасть прямо на этот ужасный холодный пол!
— Он не просто холодный, — нахально ухмыльнулся этот тип, с которым мне, похоже, придется провести всю жизнь. — Он, если ты присмотришься, еще и отвратительно грязный!
— Так почему же ты допускаешь, что женщина твоей жизни рухнет сейчас на этот гадкий пол, лицом в кучу окурков и пивных банок? — горестно вопросила я.
Он остановился и недоуменно посмотрел на меня.
Не надо было быть особенно догадливой, чтобы понять — придется тащиться самой.
— Ладно, — проворчала я и сделала еще несколько шагов. Он легко подхватил меня и дотащил до моей двери. Там даже умудрился нажать на звонок.
— Пенс, ты меня уронишь! — испугалась я.
— Вот теперь терпи, — лаконично ответил мой рыцарь.
Мама открыла дверь и застыла в ужасе.
— Господи, Саша, что с тобой?
— Я ранена, — простонала я. — Истекаю кровью, как птичка…
— Ага, — кивнул Пенс с совершенно невозмутимой физиономией. — Только она, Галина Михайловна, похоже, получила ранение в голову!
— Неправда! — горячо возразила я. — В ноги!
— Детки, — покачала мама головой. — Никакой серьезности! Сережа, поставь эту коровушку на землю, и нечего ее баловать! А то придется тебе таскать ее на своих руках до старости! Учитывая ее аппетит, она годам к сорока наберет килограммов девяносто, и тогда пиши пропало!
— Ну вот, сразу про мои недостатки, — проворчала я, спускаясь с небес на землю. — И почему нельзя немного повоображать себя маленькой воздушной принцессой?
* * *— Господи, до чего хорошо! — счастливо выдохнула я.
Я валялась на диване, вытянув ноги и укутавшись в плед. За окном продолжал молотить сошедший с ума от ощущения весенней свободы дождь, а мне было так тепло, так спокойно и уютно!
По телевизору шел фильм про симпатичную психиаторшу, которая никак не могла найти убийцу — прямо как я, и в конце концов убийца оказался женщиной, что я уже к середине фильма начала предполагать. Мама вязала, Пенс читал программу на будущую неделю, а я отключила мысли о делах и пыталась насладиться отдыхом, памятуя о том, что завтрашний день обещает быть чересчур насыщенным, а значит, мой многострадальный организм нуждается в полноценном отдыхе.
— Ты сейчас похожа на маленького ребенка, — улыбнулся Пенс.
— Ну, конечно, — фыркнула мама. — Сейчас маленький ребеночек начнет требовать от тебя сигарету, и все сходство на этом закончится!
— Не буду я ее требовать, — сонно пробормотала я. — Ты же в комнате курить все равно не разрешаешь, а передвигать свое тело по квартире я не в состоянии…
— Что у тебя на сей раз за дело такое? — поинтересовался Пенс. — Ты раскрыла банду вампиров, и они откачали твою энергию?
— Интересная мысль, — заметила я. — Нет, просто… Очень уж оно непонятное.
— А бывают простенькие и понятные?
— Бывают, — сказала я. — Но они скучные…
— А сейчас?
— Сейчас?… Не знаю. Завтра, может быть, что-нибудь прояснится.
Они напомнили мне про работу, и обаяние вечера медленно угасало.
Человек в белом плаще, или, как стало известно, Арбузов. Его дочь. Он вполне может мстить за сломанную жизнь своего ребенка. Но тогда при чем тут Дында? Еще Каллистратова и Прохорова я могу себе представить в роли насильников, но Дынду — никак! Все-таки она женщина. Если только ее муж? Но если верить Ванцову, в прошлом году, когда Дынду-мужа убили, мой Арбузов находился далеко отсюда. В туманном Альбионе.
Впрочем, Лиза настаивает, что их двое. Что, сразу двое решили отомстить каждый за свое одним и тем же людям?
В одно и то же время им в голову пришла одна и та же мысль?
— Нет, это бред, — сказала я вслух.
