Бретт Холлидэй - Обратный отсчет
– Это Майкл Шейн. Я звоню по поводу украденного автомобиля.
– Майкл Шейн? Ну и дела. Судя по тому, как реагировали копы, я уже смекнул, что дело нечисто.
– Вроде бы это тот автомобиль, который мне нужен. Я знаю, ты уже один раз все рассказал, но мне хотелось бы услышать самому.
– Я никуда не спешу. Так вот, такой автомобиль под моими окнами можно увидеть нечасто – раза два в году. Само собой, я заинтересовался. Здоровенная такая колымага, с обтекаемыми крыльями, явно импортная. Послушай, а ты сам не торопишься? Я могу изложить в сжатом виде, но могу и со всеми деталями.
– Не пропускай ничего. Ты видел, кто сидел за рулем?
– Только плечо. Он проехал мимо прежде, чем я успел поднять бинокль. Скорость – миль десять в час. Проехал ярдов сто, а потом резко дал по тормозам. Я высунулся из окна и сказал себе: «Ага, парень ищет неприятностей на свою голову». Ты знаешь здешнюю молодежь – ей дай волю, так она роскошный иностранный автомобиль в щепки разнесет. Поэтому, раз уж тебе приспичило остановиться – не выходи из машины. Но он вышел, и второй человек тоже вышел.
– Теперь помедленнее. Это очень важно.
– Боюсь, с описанием у меня будет плоховато. Уличный фонарь горел очень тускло, к тому же там растет акация, а это не способствует хорошему обзору. Водитель запер дверцу, честь ему и хвала, и обошел автомобиль спереди. Парень некрупный, я бы даже сказал – мелкий. Белый само собой. По некоторым черточкам я заключил, что он изрядно навеселе. Что касается второго, то тут я вообще ничего не разглядел.
Рамсей на мгновение замолчал.
– Извини, нужно было промочить горло,– продолжал он.– Ну, как ты понимаешь, сердце у меня забилось сильно. Колымага-то стоит больше десяти тысяч долларов, ну а дом, в который они зашли… если назвать его ночлежкой, то это будет незаслуженным комплиментом. Его освободили под снос около месяца назад. Автомобиль и дом совершенно не вяжутся друг с другом. Тут к дому подъехала еще одна машина. Думаю, это был «додж», причем новенький; шума двигателя я не услышал. Он остановился рядом с «бентли», и оттуда вывалился здоровенный детина. Готов поклясться, в руке у него был пистолет. Он достал ключи, залез в «бентли» и рванул с места так, что покрышки завизжали. «Додж» поехал следом, но штука вся в том, что он только что вернулся и стоит возле дома с выключенными фарами. Я пытаюсь разобрать номер, но вижу только «Т» и девятку.
– А те люди, которые вошли в дом?
– Они могут быть там и сейчас. С другой стороны, они могли выйти через черный ход, мне отсюда не видно.
– Кто жил в этом доме?
– Нищие негры, просто нищие, и так далее.
– Парень, что приехал на «бентли» – левый радикал. Не знаешь никого из жильцов с такими взглядами?
– Я бы сказал так: политика их мало волнует. Им бы брюхо набить да раскокошить чей-нибудь автомобиль.
Шейн заставил Рамсея повторить рассказ сначала. Не обнаружив новых деталей, он поблагодарил информатора и перезвонил Уиллу Джентри.
– Он отличный свидетель, Уилл, но я лучше съезжу туда сам и огляжусь по сторонам. Мне понадобится прикрытие. Ты можешь кого-нибудь выделить на подмогу? Нужен шустрый парень, который не станет греметь мусорным ящиком. Учитывая характер района, где мы будем работать, желательно бы кого-нибудь посмуглее.
– Макс Уилсон подойдет?
– Да, конечно. Скажи ему, чтобы не пытался прийти мне на помощь, пока я сам не позову. Чуть не забыл: у меня есть еще фотография, которую нужно проверить. Пусть кто-нибудь из твоих ребят встанет на углу возле дома Рамсея: я оброню фотографию, когда буду проходить мимо. Перешли ее факсом в Вашингтон. Имя – Джерри Даймонд, носит кредитную карточку на имя Мейсона Смита. Он как-то связан с этим делом, но не спрашивай меня, как именно.
Шейн не был в Браунсвилле уже несколько лет. После недавнего пожара окна многих домов и витрины магазинов зияли черными провалами, изредка забитыми фанерой. Немногие уцелевшие лавки напоминали укрепленные форты.
Шейн быстро нашел дом о котором говорил Рамсей. Лампа перед входом была разбита, грязный фонарь почти не давал света. Возле пешеходной дорожки стояло несколько изуродованных автомобилей со снятыми колесами и выбитыми стеклами. Единственной целой машиной был черный «додж». Фары «бьюика» выхватили из темноты номерной знак, начинавшийся с Т9, и силуэт сидевшего за рулем человека.
Шейн припарковался на хорошо освещенном участке и пошел обратно пешком. Прохожих почти не было. К Шейну подошел высокий юнец в грязной майке и джинсах.
– Огоньку не найдется? – спросил он.
Шейн резко повернулся, вытащил из кармана фонарик и включил свет. Луч резанул парня по глазам; тот закрылся рукой, выругался и зашагал прочь.
Шейн обогнул дом сзади и углубился в темную аллею, усеянную мусором. Он осторожно продвигался вперед, изредка включая фонарик. Где-то поблизости шла шумная вечеринка: выкрики смешивались с ревом динамиков. У деревянного забора, тесно обнявшись, стояли парень с девушкой.
Подъезд, который был нужен Шейну, казался совершенно вымершим. Входные двери как с одной, так и с другой стороны здания были выбиты, и Шейн мог видеть улицу.
Он тихо вошел внутрь. Из-под ног у него шмыгнула сердитая кошка. Прикрыв отражатель ладонью сверху, он включил фонарь и повел лучом по сторонам. Перед ним высилась куча щебенки, рваных газет и металлического хлама. Шейн обогнул кучу, заглянул в темные пустые коридоры, вспугнул крысу и начал подниматься по лестнице. Перил не было, некоторые ступеньки были проломлены, штукатурка обвалилась со стены.
Поднявшись на один пролет, Шейн услышал в комнате справа по коридору тихий шуршащий звук и остановился.
Дверь свисала на одной петле и протестующе заскрипела, когда он отворил ее и вошел, прикрывая луч фонарика так, чтобы его не было видно с улицы.
– Если здесь кто-нибудь есть, то отзовитесь,– ровным голосом сказал он.
Ответа не было. Шейн сделал шаг вперед, направил фонарик в стену и убрал ладонь с отражателя.
– Чего надо? – хрипло спросил женский голос.
Шейн быстро перевел луч света в сторону говорившей. Это была пожилая расплывшаяся женщина с курчавыми волосами, лежавшая на грязном матрасе. Она села, подслеповато мигая, и пригладила волосы.
– Маленько прикорнула. Вы могли бы и постучать. Шейн отвел фонарик в сторону.
– Вы были здесь весь вечер?
– Ш-шш,– яростно сказала она.– Копы. Никуда от них не денешься.
Шейн спустился на корточки возле матраса и протянул сигарету.
– Курите?
Женщина вытряхнула из сигареты табак, скатала его в комок и засунула за щеку.
– Я имею право здесь жить,– заявила она.
– Я вас не выгоняю. Мне нужны двое людей, которые недавно заходили сюда. Они оставили перед подъездом автомобиль, а потом кто-то угнал его,– Шейн вынул из кармана банкноту и поднес ее к свету.– Если скажете мне, куда пошли эти двое, получите пять долларов.
– Я здесь не живу,– пробормотала женщина.– Дочь, сучка, развлекается. Выставила меня наружу.
Шейн протянул руку и схватил женщину за запястье. Он отстегнул ремешок и подбросил часы на ладони.
– Это часы моего мужа,– сказала женщина.– Они достались мне по закону.
Шейн посветил фонариком за матрас и увидел початую бутылку водки и пару мужских ботинок, стоявших возле стены.
Женщина упала назад, откинувшись на локти. Ее глаза были похожи на светящиеся красные точки.
– Встать, быстро,– резко сказал Шейн.
– Я не говорила, что это мои вещи. Я нашла их. Они были здесь, когда я вошла.
– Когда это было?
– После ужина. Не знаю, когда.
– Почему? У вас были часы.
– Эх, вы, белые,– презрительно сказала она.– Думаете, только у вас могут быть часы?
– Поднимайтесь. Если не пойдете сами, я вытащу вас отсюда.
– Меня уже один раз сюда затащили. Я устала, я больна.
– Ну хорошо, попробуем по-другому,– Шейн внезапно изменил тактику.– Я – частный детектив. Мой клиент исчез. Я вижу здесь его бутылку водки, его часы и ботинки. Я не знаю, с кем он вошел в этот дом и почему он это сделал, но хочу узнать.
– Обыщите дом. Я вас не держу.
– Этот человек – важная шишка. Если с ним что-то стряслось, то об этом напишут в газетах. Вас до конца жизни не оставят в покое. Я могу помочь вам, если вы расскажете все, как было.
– Я не убивала его.
– Он мертв?
– Вы отдадите мне часы?
– Я покупаю их за десять долларов. На скупке вам дадут меньше. Ботинки можете оставить себе.
Лицо женщины оживилось.
– Двадцать долларов,– сказала она.
– Десять – предельная цена.– Шейн вытащил еще одну банкноту и положил ее рядом с первой.– Где вы были, когда подъехала машина?
Женщина постучала ладонью по матрасу.
– Лежала здесь. У меня больная спина, а дочь заботится только о себе,– она взяла банкноты за уголки и вытянула их из руки Шейна.– Знаете, как говорят ямайцы? У него был похожий выговор.
