Питер Чейни - Этот человек опасен
Это был Бонни Малос, лейтенант Сигеллы.
Вот это называется везением! Я немедленно подал ему условный знак, и он меня увидел. Подведя лодку к корме, он поставил ее рядом с моей и поднял голову. Выражение его лица было растерянным.
— Ну что же, старина Лемми! Вот это действительно совпадение!
— Давай, влезай сюда скорее, паренек, мне надо с тобой серьезно поговорить.
Он поймал конец каната и поднялся с ловкостью настоящей обезьяны. Он крепыш, этот Малос. Такой же крепкий, как и я, а может быть, и более. Бонни вскочил на борт и сел рядом со мной.
— Так, акробат, и что же ты пришел искать здесь?
— И ты еще спрашиваешь — ответил он.
— Когда Конни пошла покупать для тебя перевязочные средства, она позвонила Сигелле и сказала, что будет хорошо, если я немедленно примчусь сюда последить, чтобы тебя не обидели. Она подумала, что тебе, может быть, понадобится небольшая помощь, и хотела, чтобы я прибыл в твое распоряжение.
Он изобразил улыбку.
— Конни должна сказать тебе целую кучу вещей. Она скажет тебе сама, когда увидится с тобой.
— Скажи-ка, Бонни, она, вероятно, сердится, эта девочка, а? Но я не мог поступить иначе, мне совершенно необходимо было попасть сюда.
— Нет, она мне ничего не сказала. Но это счастье, что я спешил сюда. По дороге я заметил ее машину, стоящую у станции, а сама она спорила с двумя птенчиками, которых ты оставил на берегу. У них был очень недовольный вид. Пришлось этих типов успокоить. Они теперь лежат на земле и никому больше мешать не будут. Итак, что же здесь происходит?
Я секунду подумал.
— Слушай, Бонни, держу пари, что Сигелла сейчас икает, не так ли?
Малос засмеялся.
— Икает ли он? Вряд ли. Ему не до икоты. Он думает, что делать с Гояцем? Чтобы кто — то другой сорвал его комбинацию, это совершенно не устраивает Сигеллу и меня тоже, потому что сегодня вечером мы собирались ликвидировать Галлата.
— Кроме шуток? И как же вы хотели приняться за это дело?
— Парень живет на Стренд Чемберс — ответил Бонни. — Я звонил ему по телефону, чтобы вызвать его под каким-нибудь предлогом в определенное место. И если бы он пришел, все дальнейшее было бы просто. Но его не оказалось дома. Мне уже становилось муторно от всей этой истории, когда вдруг по поручению Сигеллы появился один из моих товарищей и сказал, что только что звонила Конни и сообщила, что Гояц увез Миранду, и что вы оба отправляетесь на ее поиски. Сигелла приказал мне немедленно ехать, а сам позвонил, чтобы приготовили моторную лодку. И вот я здесь. И что же мы теперь будем делать?
— Не задавай пустых вопросов, Бонни. Я скажу только, что тебе не надо заниматься Галлатом, так как Гояц свел с ним Счеты. С ним и еще одним его товарищем.
Он широко раскрыл глаза.
— Ты не шутишь?
— Нет, я тебе серьезно говорю.
Я рассказал ему все, что произошло на корабле, соврав при этом, что Мак Фи был товарищем Галлата, и что я его не знал.
— А теперь, Бонни, — продолжал я, — слушай как мне представляется дальнейшая игра: главное — увезти с этого корабля Миранду и как можно скорее. Мне кажется, что почти все парни на этом корабле переполнены виски, и надо решить, как играть: действовать похитрее или идти напролом?
Он засмеялся.
— Мой старый Лемми, нужно броситься прямо в толпу. Пошли!
Я взял свой автоматический «Люгер» в правую руку, а револьвер Мак Фи в левую. Бонни нес два под каждым плечом. Мы обошли рубку по левую сторону борта. Стало довольно холодно, и большинство людей ушло в помещение. Я чувствовал себя настолько возбужденным, что почти забыл про свою руку, которая, тем не менее, продолжала сильно болеть.
Мы пришли на нос яхты, и я подал Бонни знак остановиться. Мы посмотрели в отверстие иллюминатора. Салон был очень большим и занимал половину длины всей яхты. Он был весь заполнен людьми, и вы должны мне поверить, что никогда не видели подобного сборища.
Тут собралось много типов со своими девочками, которых я встречал раньше в различных злачных местах американских городов, куча всяких подонков, объединившихся в компании и организации. Здесь были: Марк Спинелла, знаменитый бандит из Оклахомы; Перси Бирон, который убил Роже Сикинда только потому, что ему не понравился цвет его рубашки; Скит ле Фризе с Миссури и Рэчел Манда, его девочка, Велт из Лос-Анжелеса и Фернан Бутлегер из Сан Педро.
Все они явились сюда со своими подружками для отдыха и разных увеселений, как вы сами понимаете. Я никогда не видел подобной банды головорезов. Тут было к тому же человек пятьдесят, которых я не знал. Но по их виду можно было судить, что они не англичане, и это доказывало, что Гояц не решался приглашать на борт людей с английского берега. Очевидно, этот лис был слишком осторожен, и я признаю, что он был прав.
Посреди салона находился столик с рулеткой, и весь народ столпился вокруг него. Гояц держал банк, а в противоположной стороне прямо напротив него я увидел Миранду.
Ее лицо разрумянилось от возбуждения, светлые волосы блестели при ярком свете ламп, платье на ней было совершенно изумительное, и среди этой толпы она выглядела как миллион долларов на солнце. Нет, кроме шуток, как она прелестна, эта девочка!
Я бросил на Бонни взгляд поверх своего плеча. Он закурил сигарету. Дверь в салон находилась рядом.
— Пойдем и захватим их, Бонни, — сказал я, — и мы вошли.
Все были так поглощены игрой, что на нас никто не обратил внимания, пока Бонни не закричал:
— Руки вверх, банда подонков, и быстро!
Видели бы вы лица всех этих людей, когда они повернули головы и увидели нас! Приблизительно восемьдесят пар рук поднялись к потолку одновременно.
Видя, каким образом они поднимали руки, можно было представить себе, что подобный сюрприз был им преподнесен впервые.
— А теперь, дамы и господа, — сказал я, — если кто-нибудь из вас хочет немного порезвиться, я советую ему начать сейчас же, потому что мы не можем терять время и совсем не такие уж хорошие.
Я посмотрел на Гояца. Он стоял впереди у стола, и вид у него был совсем больной. Тем не менее, он сделал усилие и попытался улыбнуться.
— Скажите, пожалуйста, что значат эти угрозы?
— А ты воображаешь, что мы пришли сюда петь псалмы?
Он принял очень любезный вид.
— Что вы хотите от меня, друзья?
— Не очень много, Гояц. Мы хотим только мисс ван Зелден. Мне кажется, что ее отец будет не совсем доволен, когда узнает, что у тебя было намерение увезти его малышку.
Видя, что у Бонни револьверы наготове, я спрятал свои и обошел вокруг стола. Толпы расступились, и я подошел к Миранде.
— Как ваши дела, мисс ван Зелден?
Она улыбнулась. Ну и зубки у нее, скажу я вам!
— Вот как! Это мистер Кошен! Но что все это в конце концов значит? И откуда взялись вы? У меня такое чувство, что каждый раз, когда я иду куда-нибудь, я встречу вас!
— Послушайте, деточка, я маленький лорд Фаунтлерой, и ваша Добрая Фея одновременно, но вы ничего этого не знаете. Меня также называют дедом Морозом, потому что я вхожу через печку. Вы помните таверну «Жимолость и жасмин» в Толедо?
Она рассмеялась:
— Я никогда не забуду ее. Какие эмоции пришлось мне испытать в тот вечер!
— Вы слишком любите эмоции и сенсации, моя дорогая. В один прекрасный день в поисках сильных ощущений вы окажетесь в холодильнике морга, и вас там обслужат.
Я указал на Гояца.
— Я вам расскажу о двух — трех вещах, которые касаются этого парня и остальных.
Первым делом я хочу сказать, что игра ведется запрещенным способом, и Гояц никогда еще не вел честную игру. Во-вторых, все эти подонки, которых вы здесь видите, наделали столько гнусных дел, что по сравнению с ними грешники в аду могут показаться собранием комитета дам-патронесс из пансионата Святой Пелагеи в Голд-Стринг, в Пенсильвании. В-третьих, этот гнусный тип собирался вас похитить завтра утром, уничтожить и потребовать за вас выкуп у вашего отца.
Она с энтузиазмом всплеснула руками.
— Не может быть! Это потрясающе!
И здесь я впервые увидел, что она удивлена.
— Это так, моя крошка. Кстати, сколько вы сегодня проиграли?
Она открыла сумочку и посмотрела.
— У меня было с собой десять тысяч долларов, когда я приехала сюда, и мне кажется, что у меня осталось около пятисот долларов.
— Очень хорошо, — сказал я и повернулся к Гояцу. — Это тебе дорого будет стоить, Гояц. Верни мне эти десять тысяч долларов, которые проиграла мисс ван Зелден.
— Гм… простите… — начал было он, но в этот момент Бонни ткнул ему в бок свой револьвер.
— Хорошо, — продолжал он, убежденный этим, — но я буду помнить об этом.
— Кому ты это говоришь? — рассмеялся я.
Я сгреб двадцать тысяч, которые лежали на столе, и отдал половину из них Миранде.
— Теперь, куколка, пора возвращаться в постельку.
Она не сказала ни слова, взяла накидку, лежавшую сзади на стуле, и мы с ней направились к двери, прикрываемые Бонни, который следил за оставшимися в салоне, пятясь задом. Дойдя до двери, я обратился к этим любителям острых ощущений:
