Павел Генералов - Юность олигархов
Долговязый, пожав плечами, вернулся к своим. Сомнений в намерениях глухонемого сообщества не оставалось. Они медленно и угрожающе двинулись в сторону противника.
— Кролики против ондатр! — хладнокровно заметил Гоша, натягивая кожаные перчатки.
— Ни хрена себе кролики! — оценивающе хмыкнул Лёвка. — Это ж кабаны, а не кролики! — и он по–индейски заулюлюкал.
— Гоша — справа, Лёва — слева, — распорядился Нур, делая шаг вперёд.
Но ни Гоша, ни Лёва не понадобились. Даже Чаку Норрису вкупе с Джеки Чаном такое не снилось. Как в убыстренной киноленте мелькали руки, ноги, головы, но в основном — серые Нуровы валенки. Они были везде и одновременно, как будто это был не Нур, а сороконог. Сеанс боевого каратэ в валенках — такое бывает только в России…
Глухонемые не успели бы крикнуть, даже если бы умели. Молниеносные удары Нурова валенка прошлись подряд по нескольким физиономиям. Лишь длинному достался удар в грудь. Он охнул и сел на снег.
Победа оказалась такой быстрой, что зрители — продавцы и покупатели — испытали после мгновения страха искреннее разочарование, что всё кончилось так скоро. Кое–где раздались даже жидкие аплодисменты.
— Нур, поклонись публике, — заржал Лёвка.
— Да иди ты! — отмахнулся Нур.
— Слышь, Сид, а может теперь они нам десять процентов башлять будут? — с вызовом поглядывая на потихоньку очухивающихся противников, весело заорал Лёвка. — А лучше — пятнадцать!
— Лёва, не вопи, — остановил его Нур. — Они всё равно ни хрена не слышат.
— Пусть живут, места всем хватит, — по–царски распорядился Гоша.
Места и вправду всем хватило. Дирекция рынка не поощряла внутренних разборок, поэтому борзеть здесь было не принято. А времена дикого рэкета давно миновали.
Глухонемые просто решили поиграть в самодеятельность: на понт брали. Проверка на вшивость, как определил Лёвка. С глухонемыми вскорости они почти подружились и даже выпили водки. К тому же те перешли с отечественного шапочного кролика на греческие волосатые шубы.
Через полгода «Царь–шапка» арендовала уже семь торговых мест. Через год у них было три собственных магазина — в Луже, в Коньково и даже в «Детском мире». К этому времени в их коллектив влилась Катя, «радистка Кэт», рискнувшая выйти замуж за Лёвку. Брак был бурным и недолгим. Но Кэт в команде прижилась. А вскоре и стремительно взрослеющая Нюша присоединилась к их пушистому бизнесу.
Так и стало их пятеро. Пятеро смелых в безумном, безумном, безумном мире безудержного и беспощадного российского бизнеса.
Древо их бизнеса росло. Но пока, в основном, только ввысь. Пора было ветвиться, то есть развиваться и в новых, не только шапочных направлениях. Дереву требовались прививки и прочие эксперименты. В конце концов, не бананы же они, чтоб всю жизнь прожить в одной и той же кожуре!
Именно поэтому Гоша так легко и согласился на авантюру с игровыми автоматами. По любому это был новый поворот в уже наладившемся и, что греха таить, несколько скучноватом деле зарабатывания денег. Заколачивания бабла, — так называл это Лёвка.
***12 февраля 1997 года,
11.40
О происшествии в Политехническом Монстру Ивановичу сообщили тотчас же. Тем более, что по иронии судьбы всё случилось буквально в двух шагах. Потому как сегодня генерал–полковник Юрий Иванович Морозов находился на службе, в своём официальном кабинете на четвёртом этаже главного Лубянского здания.
Получив первое сообщение, он тут же отправил капитана Пичугина в составе спецгруппы ФСБ на место происшествия. Покушение на Смолковского накануне аукциона по «Севернефти» вовсе не входило в планы Монстра Ивановича. Зато, как выяснилось достаточно легко, входило в планы Виктора Бокова, «хозяина тайги», как его называли в его родном сибирском крае. Подобные методы работы с бизнес–конкурентами были вполне в стиле Бокова. Он не только предпочитал чисто конкретное решение проблем, но и делал это максимально показушно, не считаясь с человеческими жертвами.
На самом деле, Боков давно напрашивался. Покусаев уже трижды предлагал открыть на него уголовное дело, благо заказных убийств, рэкета, отмывания денег и прочих невинных шалостей за Боковым водилось и было документально зафиксировано немало. Однако Монстр Иванович отмашки решил не давать даже и на этот раз — Боков нужен был ему как противовес растущему влиянию группы Смолковского в Сибири.
Затушив очередную «беломорину», Морозов подошёл к огромной карте СССР, висевшей на стене. Со стола он прихватил маленькие красные флажки, насаженные на булавки. Он воткнул флажки на самом севере трёх соседних сибирских регионов. После аукциона именно в этих точках расположатся новые центры влияния. Таким образом, левый фланг наступления на восток заметно усиливался, нависая на синенькими флажками, обозначавшими границы владений и направления главных ударов группы Бокова и его «Росмета».
А к мальчику этому, Сидорову, надо бы присмотреться, — решил Монстр Иванович, разглядывая утыканную разноцветными флажками карту. Словно военачальник перед последней решительной битвой.
Глава пятая. Акция «Халява»
13 февраля 1997 года,
01.15
Он знал, что хозяина дома нет. Ночью без ключей тот не вернётся, чтобы не будить домашних. Тем более, что тот завис с очередной подругой — у неё и заночует. Открыв дверь квартиры, он скинул дутую куртку прямо на пол и прямо в ботинках прошёл в дальнюю комнату. Чтобы девчонка не проснулась, он, приоткрыв дверь, пшикнул баллончиком с усыпляющим газом. Переждал несколько минут. Теперь — можно. Он достал из кармана джинсовой куртки марлевую повязку. Ещё не хватало самому уснуть у ног «спящей красавицы»!
Девушка спала крепко, как сурок, даже ресницы во сне не дрожали. Красивая… Он отодвинул с её лба длинную каштановую чёлку. Вот, теперь всё как надо. Не лоб — мишень. Он помедлил ещё мгновение. Нюша пошевелилась и зачмокала губами. И — вновь замерла. Пора…
Он ушёл из квартиры так же тихо, как и пришёл. Лишь влажные следы в прихожей ещё какое–то время выдавали кратковременное пребывание чужака. Но вскоре и они высохли, превратившись в практически неразличимую пыль.
***13 февраля 1997 года,
01.20
Случилось ЧП. Впору было бить в набат и посылать сигналы SOS! Вызывать Чипа, Дейла и Сергея Шойгу! Да, дела! Кто бы мог предположить? В очередной раз в России выпал снег! Зимой! Последнее обстоятельство было уже сверхнаглостью со стороны природы. Катаклизмы катаклизмами, но надо же и совесть иметь. Снег! Зимой! В России! Это было настолько из ряда вон выходящее событие, что сотрудников гражданской авиации от изумления прямо парализовало.
По всему по этому Нур торчал в Домодедово битых три часа.
Сначала взлётную полосу чистили в Уфе. Потом в Москве объявили, что рейс приземлился. Но пассажиров не выпустили, томили в самолёте, к которому никак не могли пробиться трап и автобусы. Но нет такой крепости, которую не преодолели бы доблестные россияне. Наконец, объявили, что встречающие могут исполнить свои прямые обязанности, то есть — встречать.
…Как истинно восточный человек, Нур уважал и почитал своих многочисленных родственников. К приезду же родителей свою маленькую квартирку «для гнома» Нур привёл в идеальный порядок. Что было, в общем–то не так уж и сложно. Подметать и мыть, собственно, было почти нечего.
Пятнадцатиметровая комната, помимо минимальной мебели, едва ли не до потолка была заставлена ящиками с книгами, которые Нур не распаковывал и, соответственно, не читал по той простой причине, что их просто некуда было расставить. Разве что самые любимые заполняли несколько полок стеллажа. На взгляд случайного соглядатая выбор этот мог показаться довольно странным. Классический Кастанеда с его мистическими прибамбасами. «Детство», «Отрочество», «Юность» Толстого и его же «Севастопольские рассказы». Советская фантастика. Фантастика американская. Карнеги. «История нефтегазовой промышленности СССР» в издании тысяча девятьсот лохматого года. Несколько книг по восточным единоборствам. Зелёный Коран. Тёмно–красная Библия. «Алиса в стране чудес». «Мастер и Маргарита». Кое–что из модной современной беллетристики. И почему–то книга о кактусах и суккулентах, хотя ни одного кактуса и уж тем более суккулента в квартире Нура не наблюдалось.
Сюда, в эту квартирку в Кунцево Нур переехал совсем недавно. Купить ее помогли родители и ближайшие родственники, благо их было в избытке. Но почему–то Нур к своей новой жилплощади так и не прикипел. Считал ее временным пристанищем, хотя никаких перспектив сменить её на что–то более пристойное пока не наклёвывалось. Разве что когда–нибудь государство выкупит её у Нура в качестве музейного экспоната. Это так Нур рассуждал, демонстрируя гостям уникальную планировку. Здесь, в скромной обители, были совмещены не туалет с ванной, как в стандартных хрущёвках, а четырёхметровая кухня с душем, отделявшимся клеёнчатой занавеской. В подобной конфигурации при большом желании обнаруживалось и некоторое своеобразное удобство: по крайней мере, можно было одновременно принимать душ и следить за приготовлением плова, что Нур как раз и делал, собираясь в аэропорт.
