Ольга Баскова - Оберег от лунного света
– Привет, родная. Ты дома?
Зорина набрала в грудь воздуха и постаралась ответить как можно безмятежнее:
– Давно.
– У тебя все нормально?
– Все прекрасно, милый. А как дела у Пети? Нашел ли он загадочного мужчину со шрамами?
Скворцов заскрипел зубами:
– Нашел, да упустил.
Он рассказал Кате, что произошло в доме Липского.
– Прохоров потерял бдительность, – констатировала журналистка. – Давно это за ним не наблюдалось.
– По его словам, этот артист производил хорошее впечатление, – оправдывал коллегу Костя. – Согласился приехать к нам в отделение без всякого давления. И вдруг на тебе.
– Хорошо, что обошлось без жертв, – заметила Катя. – Только вот где его искать…
– Найдем, – твердо пообещал ей супруг. – У него вряд ли много денег. Уехать из города он не успеет. Мы уже перекрыли все ходы и выходы.
– Да, – в тон ему ответила Катя и вдруг спросила: – Костя, ты можешь узнать кое-что для меня?
– Конечно, любимая, что за вопрос, – удивился супруг. – А что именно?
– Пусть Петя свяжется с той администраторшей, с которой разговаривал в цирке, и узнает, когда у Липского началась репетиция, – сказала Зорина. – Сделаете?
– Он позвонит прямо сейчас, – пообещал Костя. – Но к чему такая спешка?
– Это важно, Костя, – проговорила супруга. – Пока не буду тебе ничего рассказывать. Нужно еще кое-что проверить, чтобы сложить два и два.
Скворцов не обиделся на ее скрытность. Он знал: порой ему трудно поспевать за логикой жены. Когда у нее складывался пасьянс, она сама подробно объясняла, что к чему.
– Как Полинка? – поинтересовался майор.
– Тоже хорошо. Сидит и ждет папу, – рассмеялась Катя. – А еще папу ждут фирменные пельмени.
– Закончим с оформлением бумаг – и я домой, – заметил Костя. – А вот, кстати, и Петя на горизонте появился. Ну все, любимая, пока прощаюсь. Обязательно позвоню, когда Петя что-то выяснит.
– Опять Петя? – послышался обиженный голос Прохорова. – Между прочим, раньше вы первый говорили: мол, гоняют только лейтенантов. Вот станешь старшим – не будешь мальчиком на побегушках.
– А мы все на побегушках, – парировал Скворцов. – Работа у нас такая. А задание, кстати, придумал для тебя не я, а Катерина Алексеевна.
– Для нее всегда рад стараться, – прокричал Петя.
– Петя, я тебя тоже люблю, – гаркнула и Катя. Скворцов заметил, что не нажал кнопку отбоя.
– Пока, дорогая. Как только – так сразу.
Впрочем, надолго пропадать ему не пришлось. Расторопный Прохоров узнал нужную Зориной информацию за пять минут.
– Еще раз привет, любимая, – иронически сказал Скворцов. – То, что ты просила, готово. Итак, репетиция в цирке началась в три часа. Кроме нее, в два состоялось небольшое совещание, где наш артист присутствовал. Это все, что о нем известно.
– Спасибо, – поблагодарила журналистка.
Костя хмыкнул:
– Может, ты уже готова сказать, он ли убийца?
– Не готова, – призналась Катя. – Пока у меня не все сошлось.
– Ну работай. Поцелуй за меня Полинку.
– До встречи, дорогой.
Зорина положила телефон на тумбочку и села в кресло возле манежика. Она напряженно думала. Итак, ее преследователь не Липский. Но тогда кто? Сейчас, когда страх немного прошел, Катя старалась успокоить себя: а был ли преследователь? Как у Горького, а был ли мальчик? Может, мальчика-то и не было? Во всяком случае, она никого не видела, когда села в такси. Вдруг ей показалось? Даже если от темного дерева отделился силуэт и пошел за ней, это вовсе не значит, что кто-то хотел свести с ней счеты. Вероятно, это житель района просто отправился домой или из дома. Эта мысль показалась Кате разумной. В самом деле, нельзя быть такой трусихой. Ноги перестали дрожать. Она прошла на кухню и заварила крепкий чай. Если Костик придет так скоро, как обещал, они поужинают и почаевничают. На смену страху пришел аппетит, и журналистка уже с вожделением поглядывала на накрытые полотенцем пельмени на разделочной доске. Поскорее бы пришел муж! Кроме аппетита, на смену страху явились и новые мысли. Зориной показалось разумным зайти на работу к Нине Лапиковой и поговорить о ней с ее коллегами. Разумеется, санаторская подруга Оксана сообщила немало интересного, но коллектив, в котором Нина трудилась не один год, вряд ли знает меньше. Тем более станция «Скорой помощи» находилась совсем недалеко от ее дома. Подумав, что завтра нужно снова привлечь кого-нибудь из бабушек, Зорина налила в чашку заварку и плеснула кипятку. «Если Костя не вернется в ближайшие полчаса, – подумала женщина, – то ряды пельменей поредеют». И в самом деле, не умирать же с голоду!
Скворцов пришел домой раньше. Услышав скрежет ключа, Катя поставила чашку с чаем на стол и бросилась в прихожую. Через секунду она уже обнимала мокрую от растаявших снежинок куртку мужа.
– А я решила полакомиться пельменями без тебя, – призналась журналистка.
– Не наговаривай на себя, – Константин выглядел усталым и недовольным, но улыбался. – Моя женушка никогда не оставит меня голодным.
– Никаких зацепок? – поинтересовалась супруга.
– Никаких, – признался Скворцов. – Кроме этого, Кравченко наверняка будет требовать, чтобы мы интенсивнее занялись поисками убийцы Пескарева. Говорят, он ездил к генералу и вернулся злой, как собака. Чувствую, завтра утром нас ожидает та еще оперативка!
– Сочувствую, – вздохнула Зорина. – Но давай на время забудем о делах. Я пошла варить пельмени.
Костя сглотнул слюну:
– Вот я и удивляюсь, почему ты еще стоишь здесь?
Журналистка круто развернулась, подражая военным, взяла под козырек и строевым шагом направилась на кухню. Константин надел тапочки и заглянул к дочери:
– А как моя маленькая?
– Па, – Полина протянула ему указательный палец. – Ри.
Ри – на ее языке означало «смотри».
– Одну минутку, только помою руки, – сообщил майор девочке. – Мне очень интересно посмотреть, как растут твои дочки. Ты же у нас растешь не по дням, а по часам.
Пока Катя возилась с пельменями, Полина показала отцу всех своих кукол, подаренных бабушками, с гордостью разглаживая пальчиками их нарядные платьица.
– Милый, иди кушать, – позвала Зорина, и Костя подмигнул дочурке:
– Пойдем, дорогая. Думаю, у мамы тоже есть для тебя кое-что.
Полина с удовольствием вышла из манежа и уцепилась за папину руку.
– А самой пройтись не хочется? – поинтересовался мужчина. Дочь лукаво поглядела на него голубыми глазенками и сделала несколько неловких шагов. К маме. Та приняла ее в свои объятия:
– До чего же прелестный у нас ребенок! Но пельмешки кушать она сейчас не будет.
Впрочем, девочка и не выразила желания разделить с родителями ужин. Она села в свой стульчик и вдруг широко зевнула.
– Ой, мы, кажется, хотим спать, – Зорина подскочила и бросилась к девочке. – Костя, ужинай пока сам. Я сейчас ее уложу.
– Мы с ней прочитали почти всего «Доктора Айболита», – сказал Скворцов.
– Понятно. Идем слушать про Бармалея.
Однако Полина не захотела слушать сказки. Она повернулась на бочок и сразу засопела.
«Устала», – решила журналистка, еще немного посидела с малышкой. Потрогала ее лобик и отправилась к мужу. Скворцов уже приканчивал вторую тарелку.
– Твои остыли, – сообщил он жене.
– Не радуйся. Поем и холодные, – усмехнулась Катя и взяла вилку. – Знаешь, я думаю завтра поехать на работу к Лапиковой.
– Разумно, – заметил муж, жуя пельмень. – Мне давно следовало послать туда Петю, однако в последнее время он нам был необходим.
– Скажи лучше, в этом не было особой необходимости, – бросила Зорина. – Каждый хоть немного надеялся, что женщина жива. Кстати, а ту несчастную, найденную расчлененной, кто-нибудь опознал?
Костя покачал головой:
– Даже никто не ищет. Это вообще очень странно. Между прочим, по этому трупу, кроме маленького шрама ниже пупка, тоже нет никаких зацепок. Павел опасается, что в нашем городе начал орудовать маньяк.
Журналистка быстро перекрестилась:
– Упаси боже! Его только нам не хватало.
– И не говори, – Скворцов нажал кнопку электрического чайника. – Но все же очень странно, что женщину не ищут. Михалыч говорит: судя по внутренним органам, она не похожа на алкоголичку, а значит, еще недавно была вполне приличной особой. У нее наверняка есть квартира, а значит, соседи, она наверняка работала, а значит, имеются коллеги. Я предположил, что женщина сирота и разведенка. Но даже при таких фактах у нескольких человек есть причина забить тревогу.
Зорина задумчиво водила вилкой по тарелке:
– В наше время наблюдается какой-то синдром человеческого равнодушия. И я не знаю, как с ним бороться.
Костя допил чай и встал:
– Знаешь, дорогая, давай-ка отправимся спать. Мы оба чертовски устали, а завтра, как всегда, нелегкий день.
– Я согласна с моим мужчиной, – женщина стала собирать тарелки со стола. – Ты иди прими ванну, а я помою посуду.
