Марина Серова - На кого бог пошлет
Итак, мы с Соней стали собираться. Двух зареванных и ошарашенных событиями дальних родственниц она отправила заказывать поминки в столовую, уже вполне овладев собою и ситуацией, отдала несколько распоряжений по телефону маме.
Все-таки русская женщина в любой критический момент не сробеет.
В большую спортивную сумку беспорядочно попихали драгоценные скульптурки, на дно аккуратненько уложили голову божественной Дианы. Видимо, не судьба была ей достойно украшать приличный и спокойный дом, а на роду было написано несчастной скитаться по случайным рукам и квартирам.
Со спортивной сумкой через плечо, подталкивая впереди себя офонаревшую от всех перипетий Соню, я благополучно доставила дорогой товар в свою машину.
Транспортировка груза до моей квартиры прошла вполне удачно. Слежки за нами не было замечено, а Соня лишь трижды за дорогу всхлипнула, а остальное время высказывала весьма дельные замечания.
Оказавшись с сумкой и Соней за двойной железной бронированной дверью своей квартиры, я почувствовала себя как-то спокойнее.
В конце концов маловероятно, что таинственные злодеи и охотники за бабушкиным наследством подумают, что оно может храниться у частного детектива. Вроде бы никто не знал, что Соня ко мне обращалась.
Уложив статуэтки в свой сейф, в котором я была больше уверена, чем в банковском, я самолично отвезла Соню к ее маме и, представившись подругой, сдала ее с рук на руки.
Теперь я могла быть относительно спокойна хотя бы какое-то время.
Так, стало быть, сейчас на первый план выходит этот обормот — внук бабы Маши! Этот неожиданный персонаж затмевал на данный момент даже таких криминальных зубров, как Абзац.
И я отправилась по названному бабкой адресу, благо указанный дом мне был уже как следует знаком. Да, многовато фигурантов приходится на один домик! Внук жил в соседнем с Абзацем подъезде.
Дверь открыла, видимо, его мать — суровая женщина гренадерской комплекции с красным каленым лицом. Вся ее фигура дышала жаром кухонной плиты, и встретила она меня с нескрываемым подозрением. Ее ручищи вполне убедили меня в том, что она была в состоянии повыдергать ноги этому обалдую без применения каких-либо дополнительных технических средств.
— Мне нужен ваш сын! — заявила я безапелляционно, мучительно вспоминая, говорила ли мне бабка его имя.
— Олега нету, — хмуро отрезала мать, пристально вглядываясь в меня.
На мне все еще красовался белый парик, и общий мой вид вряд ли вызывал особое доверие у матерей подростков-лоботрясов. Поэтому я сразу же сунула ей в нос удостоверение, оттарабанив соответствующее:
— Я старший следователь прокуратуры, провожу дознание по делу Зотова, где ваш сын проходит как свидетель. Он не явился по повестке, но я пошла вам навстречу — или вы мне его срочно найдете, или же будет принудительный привод!
— Вот опять дружки его, дурака, подставляют, в дела свои темные закручивают, а он, дурак, всем верит! — забормотала женщина, жестами приглашая проходить и как-то сразу поменяв грозное выражение неприветливого лица.
— Да вон он лежит в комнате, в «ящик» смотрит! Проходите туда к нему!
В небольшой комнатушке, куда я вошла, на тахте развалился тот самый доверчивый дурак, продавший редкую вещицу из бабкиного чулка. Это был долговязый блондинистый переросток, с лицом, выражающим только: «А я че? А я — ниче!» Внук Олег был увлечен просмотром увлекательнейшего фильмеца с участием Жана Клода ван Дамма — картина была явно для своеобразных интеллектуалов, судя по количеству животных восклицаний и кровавого месива.
Я вошла и закрыла дверь, оставив за ней любопытствующую мамашу. Видимо, в выражении моего лица было что-то такое, что заставило его встать навытяжку, опустив руки по швам, словно оловянный солдатик.
После того, как я сунула ему в лицо свою корочку, он и вовсе окаменел.
— Вольно, — сказала я мягко. — Твои дела плохи. Чтобы не тратить на тебя слишком много времени и слов, говорю кратко и ясно. Кому продал серебряную статуэтку, придурок? — последние слова я произнесла вкрадчиво и даже медоточиво, однако они вызвали у дебильного отрока сначала кратковременный ступор, а затем бурную кататоническую реакцию:
— А я че? А я ниче! — забормотал он в полном соответствии с моими предположениями. — Ну продал. Не украл же! Это бабка наша подобрала и спрятала, а зачем ей? Ну наговорила, что у этих Целиковых из второго подъезда таких статуэток полный воз! Ну я взял, показал Женьке… другу лучшему. Я знать не знал, что это за штука такая. Думал, ну короче, что это сувенир. Ну, в натуре — так и думал! А Женек мне говорит: я, мол, продам своим ребятам с проспекта, что возле обменки валюты тусуются, а тебе, значит, бабки отдам. Ну и приносит мне на следующий день сто рублей, говорит — продал! А кому — не знаю!.. Только матери, пожалуйста, не говорите! Ей и бабка не сказала, потому как и бабке достанется!
— Где этот Женек? — возопила я, не удержавшись.
— Да Женек Бульканов, не знаю, где он сейчас живет… Раньше анашой торговал, потом все у обменки ошивался, они там дуриков на баксы обували! — охотно сообщил мне лучший друг Женьки. Воистину этот Олег вполне заслуживал и шваброй, и тряпкой от бабки, а также выдергивания ног и прочих экзекуций.
— Да его все на проспекте знают. Там возле «Пионера» часов в десять вечера собираются пацаны — и он тоже! А я не хотел, я не знал… Он мне потом сам сказал, что вещь-то была очень дорогая. И нас самих с ним обули. Мы и не знали, что это за статуя такая! Я потом узнал, что Женек продал ее за пятьсот рублей, сто отдал мне — тоже гнида!
Я согласилась целиком и полностью, что Бульканов тоже гнида. Должна заметить, что нехитрый бизнес Женьки с проспекта вызывал мой самый живейший интерес.
— Он не говорил, кому продал?
— Да я думаю, опять перекупщику!
Значит, этот недоумок тоже иногда может думать… Так, а мне и думать нечего — Женек Бульканов наверняка уже несет вахту возле обменки на проспекте, где сейчас не хватает только детектива Тани Ивановой!
— А я че? А я ниче не знаю! — бубнил внук бабы Маши с видом собаки, ожидающей пинка от хозяина.
— Не дружи с плохими ребятами, — назидательно сказала я ему напоследок, покидая квартиру и оставляя растерянного внука уборщицы наедине с грозной мамашей. Она ведь наверняка незамедлительно потребует отчета о причине визита сотрудницы прокуратуры.
На улице вступила в свои права осенняя промозглая ночь, таящая в своей неуютной черноте загадки и опасности. Не знаю, для кого как, но для меня-то уж точно таила! Больше всего хотелось сидеть дома в кресле с книгой, поджав под себя ноги в шерстяных носках. Именно шерстяные носки были на данный момент пределом моих земных мечтаний — мои ноги в легких, почти летних ботинках, уместных скорее на вечеринке в сочетании с коротким платьицем и чулочками со стрелочкой сзади, стыли и немели в подступающем холоде. Пахло уже ноябрем и скорым снегом. Спасибо, парик согревал, хотя я с удовольствием поменяла бы его на валенки или хотя бы унты.
Но маскировка прежде всего. Мой природный и вполне удачный облик — я, по крайней мере, была им вполне довольна, да и среди окружающих никто не жаловался — уже достаточно примелькался в этом тесном городишке. Да и на моей неизменной «девяточке» тоже часто приходится менять номера.
Направляясь на проспект, я высчитывала время, отведенное мне на разработку Женьки. Некогда мне с ним цацкаться!
На часах шел десятый час, а максимум в одиннадцать я должна уже находиться в «Коньке», где собираются все «маски-шоу».
На тусовочном пятачке между кинотеатром «Пионер» и гриль-баром напротив, несмотря на пронизывающий леденящий душу ветер, словом, на не располагающую к прогулкам погоду, царило оживление. Тут и там стояли или сомнамбулически слонялись обкуренные подростки, девчонки в рваных клеенчатых джинсах и на тракторных подошвах. Все зябко кутались в куцые курточки и хрипло пикировались между собой. Возле самой обменки, круглосуточно зазывающей желающих купить-продать «зеленые», торчала та самая гоп-компания. Вот к ней-то я и направилась, прижимая свою сумочку покрепче к боку и нащупывая под курткой «макаров».
— Так, мальчики, мне нужен Булькан, — сказала я, решив, что наверняка Бульканов будет числиться здесь именно под этим прозвищем.
Передо мной стояли трое из ларца, одинаковых с лица — плечистые кидалы в мини-кепочках и одинаковых куртках. На их лицах царила беспросветная пустыня.
— А ты кто? — спросил наконец один из них, презрительно глядя на меня.
Я раздумывала, представиться мне сотрудницей отдела борьбы с организованной преступностью или подругой Женька. Дело в том, что я не была уверена, кто из них Булькан.
На выручку пришел второй:
— Его нет. И уже не будет. — Парень, видимо, решил, что я по сугубо коммерческому делу. Что ж, будем подтверждать этот вариант.
