Марина Серова - Клеймо роскоши
— К Кускову нет талонов, запишитесь к другому, — предложила мне девушка, сверяясь с записями в журнале регистрации.
Я молча протянула ей пятисотрублевую купюру. Медсестра подняла на меня удивленные глаза, схватилась было за деньги, но затем, опомнившись, остановилась и пробормотала:
— Подождите, я же все равно не смогу вас к нему записать. Все расписано уже по часам. Он не станет вас принимать, даже если я выпишу вам дополнительный талон.
— Это уж моя забота, — спокойно ответила я, — не станет так не станет. Деньги по-любому твои.
— Ну, как скажете, — пожала плечами медсестра, быстро выписала мне дополнительный талон и просунула в окошечко вместе с карточкой, заведенной по моим фальшивым водительским правам. Я поблагодарила ее. С талоном подошла к охраннику.
— Теперь проходите, — кивнул он.
Я ожидала проверки металлоискателем, однако он про свой приборчик и не вспомнил. Его больше интересовала моя грудь, соблазнительно обтянутая топом.
В приемной Кускова сидела парочка, мать и дочь. Я плюхнулась рядом с ними на кожаный диван, взяла со столика толстый глянцевый журнал, а в следующую секунду дверь кабинета психотерапевта распахнулась. Тишину нарушили голоса. Кусков — добродушный толстяк с седой бородкой, веселыми глазами, просто источал жизнерадостность и оптимизм. Энергично похлопывая по плечу мрачного дерганого типа в очках, он мягко приговаривал:
— Вот и ладненько, ваша проблема на пути к решению, ни о чем не переживайте, до свидания.
— А если это повторится? — с ужасом воскликнул нервный очкарик, противясь выдворению из кабинета.
— Нет, не повторится, — уверенно сказал Кусков, оторвал от своего халата пальцы надоедливого клиента и силой выпихнул его в коридор, крикнув вдогонку: — Запишитесь на следующую неделю. Вот тогда и проверим результаты.
Обернувшись к нам, он задумчиво пробормотал:
— Что-то вас как-то сегодня много. Вы все по записи?
Не успели мать с дочкой открыть рты, как я молнией подлетела к доктору.
— Вил Аполлинарьевич, пожалуйста, спасите меня! У меня безвыходная ситуация. Я еле к вам прорвалась.
— Так, спокойнее, что случилось? У меня скоро обеденный перерыв, так что говорите быстро, — холодно оборвал он мои мольбы.
— Я не могу возвращаться домой, я очень боюсь, — всхлипнула я, — любые деньги заплачу, только избавьте от этого! — Глаза психотерапевта скользнули с лица на серьги в виде каскада с рубинами, потом на брошь с крупным рубином. Брови озадаченно подались вверх.
— У нас, между прочим, талон на одиннадцать, — подала голос женщина, поднимаясь с дивана.
— Одну минуту… — начал Кусков, но я ловко взяла его под локоть и, втащив в кабинет, закрыла дверь перед носом женщины.
— Что вы себе позволяете? — недовольно поинтересовался психотерапевт.
Он выдернул из моего захвата локоть, насупился, готовый высказать свое мнение о происходящем. Я поспешила сгладить ситуацию. Пустила слезу, закрыв лицо руками, судорожно задышала, имитируя рыдания.
— Скажите же, наконец, что стряслось?! — раздраженно воскликнул он. — Я должен знать, что случилось. Вот присядьте, сейчас выпьете воды. — Он потянулся за графином.
— Лучше чаю, — всхлипнула я, опустившись в кресло.
— Ладно, чаю. Сейчас. Только не молчите, — кивнул Кусков. Он достал из шкафчика электрический чайник, влил туда воды из графина и включил в розетку.
— Мне стыдно об этом говорить, — мямлила я, сознательно затягивая разговор.
— Я врач, вам нечего меня стыдиться, — ласково произнес психотерапевт, доставая из того же шкафчика чашки. Из коробочки он вынул несколько пакетиков с одноразовым чаем, разложил их в чашки. Поставил на стол сахарницу. Все это было заранее подготовлено для разговора по душам с очередным пациентом.
— Не подумайте, что я сумасшедшая, — попросила я жалобно.
— Вы совсем не похожи на сумасшедшую, говорите, — ободрил он.
— Это так дико, глупо, — пробормотала я, опустив глаза, — извините, но я… боюсь сантехники.
— А? Что вы сказали? Я, кажется, не расслышал, — переспросил доктор, застыв с вскипевшим чайником в руках.
— Боюсь сантехники, — повторила я тихо. — Боюсь принимать душ, мыть руки или пользоваться туалетом.
— Да, очень интересно, — протянул он, — расскажите подробнее, что конкретно в сантехнике вас пугает? Цвет, звуки? Может, вас пугает теснота?
— Нет, я боюсь, что сантехника меня убьет, — соврала я, особо не заморачиваясь.
— В каком смысле убьет? — не понял Кусков. Придвинув ко мне чашку, он уточнил: — Микробы? Вы боитесь болезней, грязи, нечистот?
— Да нет, — произнесла я через силу. — Мне кажется, что эти штуки могут убить меня в самом прямом смысле или изнасиловать. Подозреваю, что унитаз давно хочет меня засосать, а душ удушить.
Мои слова заставили Кускова надолго задуматься. Выдохнув, он признался:
— Такое впервые в моей практике.
— Можно, я закурю? — я достала портсигар, вытащила сигарету.
Психотерапевт кивнул. Я прикурила от зажигалки и в это время под столом из тайного отделения портсигара достала капсулу, содержащую пентотал натрия. Убрала портсигар, зажала капсулу в ладони, затем незаметно оглядела комнату, придумывая, как отвлечь психотерапевта. Заприметив приоткрытую дверь в туалет, я сдавленно вскрикнула.
— Что с вами? — встрепенулся Кусков, грохнув своей чашкой о блюдце.
— Там, там… Закройте, пожалуйста, дверь, мне страшно, — прошептала я, указывая на туалет.
— Не волнуйтесь, сейчас. — Он поднялся и направился к двери.
Пока психотерапевт закрывал дверь, я всыпала порошок из капсулы ему в чай, быстро размешала пальцем, после выпрямилась как ни в чем не бывало, благодарно улыбаясь:
— Спасибо, Вил Аполлинарьевич. Мне так страшно было.
— Я здесь, и вам нечего бояться, — успокаивающе произнес Кусков, отхлебнул из своей чашки и поинтересовался: — Когда возникли ваши страхи? Должен был иметь место какой-то толчок. Постарайтесь вспомнить — это очень важно для излечения. В крайнем случае, если не вспомните, то попробуем под гипнозом…
Я слушала, поддакивала, время от времени выдавая новую порцию бредней по поводу своих фобий, а сама поглядывала на часы, ожидая, когда препарат начнет действовать. Вскоре жизнерадостность Кускова стала плескать через край. Полностью расслабленный, он откинулся на кресле и смотрел на меня с любовью.
Поняв, что клиент созрел, я плавно перевела разговор на интересующую меня тему.
— Чванова? Да, помню, очень интересный случай! — с радостью признался психотерапевт, позабыв о врачебной этике. — Масса комплексов, порожденных неудачным опытом общения с мужским полом. Вы не поверите, но спасением для нее явился нынешний муж. Он физически неполноценен, карлик, не способен стать отцом из-за особенностей развития организма. Чванова призналась, что только с ним смогла расслабиться и не думать о всякого рода неприятностях, что он ее бросит, что она забеременеет и тому подобное. Она даже уверяла, что полюбила его за то, как он заботится о ней.
— И вы ей поверили? — спросила я с сомнением.
— Подобное случается, и не так редко, — пожал плечами разговорчивый Кусков. — Аналогичные случаи приводятся в литературе. Синдром красавицы и чудовища. Я вводил ее в транс, и под гипнозом она также заявила, что любит мужа, что лишь с ним впервые испытала удовольствие от интимной близости.
— Вот черт, — вырвалось у меня.
И было от чего расстроиться. Самая перспективная версия разваливалась на глазах. Коль Татьяна действительно любила мужа, то она вряд ли стала бы покушаться на его жизнь, если, конечно, она не уличила благоверного в измене. Я ухватилась за эту мысль. Такое вполне реально. Павлов богат и может себе позволить сауны с девочками. Татьяна как-то прознала про это или ей кто-то подсказал, и у нее снесло крышу. Прикидывая возможности новой версии, я слушала болтовню Кускова. Психотерапевт прочитал мне лекцию о человеческих фобиях и комплексах. Привел мнения известных психиатров.
— Ладно, Вил Аполлинарьевич, я, пожалуй, пойду, — оборвала я его монолог, — мне пора.
— А как же лечение? Мы же хотели испробовать гипноз, — вяло возразил Кусков, потирая лоб. — Боже, я как-то странно себя чувствую.
— Магнитные бури, наверное, — улыбнулась я и вышла из кабинета. Уже в коридоре из сумочки раздался звонок телефона. Ювелир интересовался, проверила ли я «Союз-2000». Пришлось соврать, что как раз занимаюсь этим вопросом. Не могла же я признаться, что целый день прорабатывала его жену.
— Что удалось выяснить? — поинтересовался Павлов.
— Я не могу сейчас говорить. Скоро приеду и все расскажу, — пообещала я. Отключив сотовый, я кинулась к машине. Надо было срочно заскочить в этот самый «Союз-2000», чтоб было чем отчитаться перед клиентом. «Фольксваген» летел вперед по знакомому маршруту.
