Юлия Шилова - Сказки востока, или Курорт разбитых сердец
– Лена, ну даже если сумма выкупа будет очень большая и у Артура не окажется таких денег, я уверена, что он их обязательно найдёт. Займёт, наконец. Ведь это ты постоянно его олигатором называешь, а на самом деле никакой он не олигатор. Обычный бизнесмен, каких много.
– Ну, это ты брось! Таких, как твой супруг, не так уж и много. Такого ещё поискать надо, и боюсь, что этот поиск не будет удачным. Так вот, я это к тому говорю, а что, если Артур не заплатит?
– Что значит не заплатит? – не поняла я подругу. – Не бросит же он нас здесь. Я же сказала, что если не будет нужной суммы, то он её обязательно найдёт. В любом случае что-то придумает.
– А если он всё же откажется тебя выкупать?
– Как это?
– Ну, решит, что ты просто не стоишь таких денег. Пойдёт в свингер-клуб и найдёт себе новую подружку.
– Лена, ты хоть иногда думай, что говоришь. Я же не просто какая-то подружка. Я жена. Я дорогой и близкий ему человек.
– Хорошо, если так. Просто у меня появились сомнения после твоего рассказа об этом ужасном клубе.
– Ну, это не повод рассуждать, что я для своего мужа ничего не значу и что ему на меня наплевать. Ни в одной семье не бывает всё гладко. Везде случаются кризисы, и у всех мужиков бывают заскоки, а особенно у богатых. У них на почве усталости и денег вечно крышу не в ту сторону сносит.
Я пошевелила онемевшими руками и застонала от боли.
– И вообще, Ленка, мысль материальна. Давай надеяться на лучшее. Я думаю, скоро этот кошмар закончится. Ещё бы руки развязали, а то я их уже совсем не чувствую.
Словно кто-то наверху услышал наши молитвы, и дверь распахнулась. Я вскинула голову и посмотрела на зашедшего в подвал мужчину, который держал в руках керосиновую лампу и говорил на ломаном русском:
– Эй, Наташи, очухались?
– Вообще-то Наташами в Турции девушек лёгкого поведения называют, – первая подала голос Ленка. – Я не пойму, он нас за проституток, что ли, принимает?
– Послушайте, мы не Наташи, – заговорила я с истеричными нотками в голосе. – Мы русские туристки, которые приняли приглашение от аниматора нашего отеля покататься на яхте. Где Ибо? Куда он подевался? Как мы здесь оказались? В ваших же интересах освободить нас как можно быстрее. Скоро нас начнёт искать полиция. У вас будут серьёзные неприятности. Вас посадят в тюрьму за похищение. Если вы нас сейчас же отпустите, то мы никому не расскажем о том, что произошло. Просто верните нас в отель и всё.
– Заткнись, – бросил турок и задал вопрос, которого я, собственно, и ждала: – У кого из вас муж олигарх?
– У меня. Только я пошутила. Никакой он не олигарх. Я Ибо соврала. Я журналистка. Пишу статью о русско-турецкой любви. Я Ибрагиму сказала, что у меня муж богатый, для того, чтобы собрать материал и самой убедиться, как он раскручивает русских туристок на деньги. Так что вы нас зря похитили. У моего мужа больших денег нет и платить ему за нас нечем.
Турок подошёл ко мне вплотную, посветил лампой в лицо и пнул ногой в живот так, что я закричала от боли.
– Быстро: имя, телефон и домашний адрес мужа.
После того, как он отошёл к стене и, приложив к ней листок, стал под мою диктовку писать, я не выдержала и произнесла на свой страх и риск:
– Мы не сможем здесь долго сидеть на цепи со связанными руками. Они онемели, и плечи выламывает.
– Мы в туалет хотим, – поддержала меня Ленка. – Если уж вы решили нас здесь держать, то хотя бы освободите. Если вы этого не сделаете, то в скором времени на этих ошейниках будет ровно два трупа. Выкупать будет некого.
Как ни странно, но турок прислушался к Ленкиным доводам и освободил нам руки. Поставил рядом по бутылке с водой, а между нами ведро, чтобы мы смогли ходить в туалет.
Когда он ушёл, я потёрла онемевшие руки и стала жадно пить воду, предварительно полив из бутылки себе на голову. Затем потрогала ошейник и, убедившись, что железное кольцо вокруг шеи закрыто на ключ, жалобно заскулила.
– Радуйся, что нам хотя бы руки развязали, – устало произнесла Ленка.
– Что-то изобразить радость у меня никак не получается. Лена, ты только скажи, что нам это всё снится.
– Нет, Вероника. Это страшная реальность, и как из неё выбраться, я не знаю. В моей голове всё это просто не укладывается. Остаётся только уповать на твоего мужа. Я вообще не понимаю, как этот проклятый Ибо мог отважиться на подобный шаг. Неужели он не понимает, что это тюрьма?! Украсть русских туристок может кто угодно, но не аниматор же…
– И всё-таки, Ленка, если мы с тобой останемся живы, то это будет такая статья!
– Вероника, шла бы ты куда подальше вместе со своей статьёй, – пробурчала себе под нос Ленка и тихонько всхлипнула.
Глава 8
Яне знаю, сколько времени мы сидели с Ленкой в этом невероятно душном подвале, но мне казалось, что мы находимся в нём целую вечность. Каждый день приходил всё тот же турок, приносил воду и хлеб и убирал за нами ведро. Мы постоянно спрашивали, когда нас, наконец, выпустят, но он не считал нужным отвечать и молча уходил всё с той же безразличной физиономией.
– Ленка, ты как? – спросила я подругу, когда она слишком долго не издала и звука. – Ты в порядке?
– Ну если это можно назвать порядком, то считай, что да.
– А что ты молчишь?
– Вероника, а что говорить? Мне просто начинает казаться, что я медленно подыхаю.
– А почему у тебя голос такой хриплый?
– Потому что я задыхаюсь, мне что-то на грудь давит. Да так сильно, что уже нестерпимо, словно бетонной плитой грудь придавили. С сердцем, наверное, что-то. Ох, подруженька, сидим мы тут с тобой как две собаки на привязи. Сдохнем, и никто не узнает.
Я дотянулась до бутылки с водой, сделала несколько жадных глотков и, задыхаясь, произнесла:
– Ленка, мне самой так хреново… Но должно же это когда-то закончиться. Я думаю, в самое ближайшее время Артур передаст деньги, и всё останется позади, как страшный сон.
– А у меня почему-то такого энтузиазма нет. Мне страшно от одной только мысли, что это всё. Ведь даже замужем не побывала, да и настоящей любви не знала.
– Лен, только не говори, что у тебя мужиков не было. Ты постоянно с кем-то встречаешься.
– Встречаться это одно, а вот питать сильные чувства – совсем другое. У меня серьёзных отношений и не было. Если мне мужчина нравится, то ему как-то я не симпатична. А если я кому нравлюсь, то у меня сердце совершенно не лежит. А такого, чтобы я влюбилась без памяти и, соответственно, в меня тоже, не случалось. Меня, между прочим, замуж никто не звал.
– Лена, только не нужно прибедняться.
– А я и не прибедняюсь, а говорю всё как есть.
– Господи, Ленка, какие наши годы. Значит, у тебя ещё всё впереди.
– Странно слышать от тебя подобные речи, сидя в подвале на собачьей цепи. Чем дальше мы тут находимся, тем больше у меня создаётся впечатление, что у нас уже всё позади.
Когда пришёл турок, мы с Ленкой в один голос закричали, что мы не можем больше сидеть в этом душном подвале.
– Вы хотя бы скажите, вы связались с моим мужем? У моей подруги плохо с сердцем. Ей нужен воздух.
– Заткнись, русская Наташа, – бросил турок и брезгливо взял ведро. – Думаешь, мне приятно выносить за вами парашу? Вас даже ваши мужики выкупать не хотят. Никому не нужны русские проститутки.
– Что значит выкупать не хотят?! Ты хочешь сказать, что мой муж отказался за нас платить?! Я тебе не верю! Вы просто запросили сумму, которой у него нет! Я же сказала, что никакой он не олигарх.
– Заткнись, а то опять получишь по морде! Когда турок ушёл выносить ведро, я позвала подругу и с дрожью в голосе спросила:
– Лена, ты слышала?
– Слышала, не глухая.
– Я не верю ни одному слову. Вполне возможно, что эти выродки ведут с Артуром вполне успешные переговоры, а нас обманывают. Это такой психологический приём есть. Они хотят, чтобы мы были тихими, подавленными и ни на что не надеялись.
– Вероника, а ты не думаешь, что он сказал правду? – осторожно заметила Ленка.
– Не думаю, – резко ответила я.
– Лена, я не хочу даже допускать подобной мысли. Я лучше знаю Артура. Это тот человек, на которого всегда можно положиться в трудную минуту. За своего мужа я отвечаю.
– Тебе виднее, – наконец-то согласилась Ленка. – Ты всегда понимала в мужиках намного больше, чем я.
– Лен, и с чего мне такой комплимент?
– С того, что это так и есть. С тобой всю жизнь знакомились, пытались завоевать, постоянно звали замуж, а ты меняла их, как перчатки. И остановилась ты только на олигаторе. Очень грамотно. Если бы у меня был подобный выбор, я бы тоже предпочла простому смертному олигатора. Знаешь, а мне из всех твоих мужиков больше всего Виктор нравился. Уж как он тебя любил, и я уверена, что и сейчас любит.
– Насчёт того, что сейчас любит, сомневаюсь, а что любил, было дело.
Я закрыла глаза и предалась воспоминаниям о моём бывшем возлюбленном. Виктор внёс в мою жизнь новые краски. Он показал, как можно любить и прощать. Господи, сколько же крови я ему попила. А он всё терпел, сносил все мои выходки и ничего не требовал взамен. А однажды я поняла, что он слишком хорош для меня… Точнее, мне стало с ним скучно. Я всегда относилась к нему как к покорённой вершине, а мне так хотелось всё новых побед и высот. Я очень хорошо помню тот момент, когда сказала ему, что между нами всё кончено. Мне было тяжело говорить ему об этом, и мой голос предательски дрожал. Я чувствовала себя очень сильно перед ним виноватой. Но, к счастью, Виктор поступил по-мужски. Он не устраивал ужасных сцен и скандалов, а просто пристально посмотрел мне в глаза и спросил:
