Марина Серова - Альпийские каникулы
Словно по заказу, роялем в кустах, снизу раздался затяжной вой. Как я узнала впоследствии, один из студентов, вооружившись стулом, во время драки с противником огрел сам себя по причинному месту – опыта обращения с оружием маловато оказалось у парня. Словно эхом звуку снизу прозвучал единый вопль двадцати глоток. Все девушки, соскочив с коек, бросились на своих мучительниц. О, майн либер Гот! Шеи вытянуты, жилы напряжены, глаза горят, пальцы скрючены. Фурии, мегеры, кошмар, апокалипсис.
Врачиха, показав чудеса сообразительности, нырнула в свою комнатушку и захлопнула дверь. Розовая рубашка Нины совсем исчезла под грудой визжащих тел.
Тео вытаращил перепуганные глаза и попятился, у меня озноб пробежал по спине – действительно, зрелище было жутким. Я подняла обе руки – в каждой по пистолету – и давай палить в потолок.
Через минуту толпа схлынула. Нина сидела на полу в состоянии почти невменяемом, вся в обрывках рубашки и собственных волос.
Я подошла и наклонилась над нею:
– Где Зигрид фон Цвайхольц?
В ее взгляде ничего не отразилось.
– Зигрид увезли сегодня после обеда, – раздался голос справа.
Я оглянулась – рыженькая девушка, вся в веснушках, стояла босиком на полу, держа в руке туфлю за носок. К каблуку-шпильке прилипло что-то грязного цвета – свежее и мокрое.
– Куда ее увезли и кто? – спросила я медленно и тихо.
– Не знаю куда. Клаус увез, – ответила она.
– Не Клаус, а Колька, – поправил ее кто-то с другой стороны.
– Он себя называет Клаусом. Хотя он наш, русский, – сказала девушка.
– Он высокий и рыжеватый? – уточнила я, хотя поражение мое было очевидным – опоздала!
– Да! – подтвердила она.
– Не рыжеватый он, а русый, – опять поправили ее из толпы.
– Да какой он русый – рыжий, – вмешался третий голос.
– Это Катька – рыжая, а он – блондин, – раздалось четвертое мнение.
– Тихо! – крикнула я.
Все замолчали.
– Кто мне скажет: куда он обычно возит девушек?
После некоторой паузы мне начали перечислять:
– У него квартира в центре…
– Он уже от нее отказался, мы были в мотеле в Аллахе…
– А мы в гаштетте в Аубинге…
– А мы – на яхте на Шпейхерзее…
Все был ясно: Зигрид пропала неизвестно куда.
Сзади раздались шаги, я оглянулась, приготовившись ко всему. В комнату влетел синерожий рокер и что-то прокричал.
– Тань, пойдем, – заторопил Тео, – наши уходят, скоро здесь будет полиция.
– Пока, девки, до встречи дома, в России.
Я махнула рукой и поспешила на выход: полиции и так здесь предстоит много работы, зачем отягощать жизнь людей еще и выяснением моей личности?
Пока мы пробрались к ресторану, пришлось много через чего и кого перешагивать: побоище получилось качественное. Удалось.
Тео подобрал свой мотоцикл, вывел его через разгромленный зал, в коридоре мы вскочили на сиденья, уже в привычном порядке, и медленно вырулили во двор.
Нас ждали. Я удивилась, увидя Вовика, который вез Берту. Герберт, прижав к животу большой полиэтиленовый мешок – такие же я заметила еще у двоих или троих, – кивнул мне. Дружно зарычав, наша армада ринулась на улицу.
Откуда-то сзади я услышала далекий вой полицейских сирен. Мы снова разорвались на группы. Уже светало. Мне хотелось спать, есть, вымыться. Получу ли я все это в подвале, у своих неожиданных помощников? Может быть. Но если нас не накроет полиция, то скорее всего начнется веселый сабантуй, переходящий в дурь.
Я подумала: нет, не хочется. Что же делать? По инерции я погладила себя по левому бедру, где в кармане брюк прятался у меня мешочек с гадальными костями. Попросить у Тео остановиться, чтобы погадать? Да уж, такие идеи могут возникнуть только после очень утомительного дня, а он таким и был – очень насыщенным.
Внезапно я вспомнила кое-что.
– Тео! – крикнула я ему в ухо и придвинулась ближе.
– Что?
– Есть идея. Давай изменим маршрут! Езжай во Фрейман.
Тео, затормозив, медленно подкатил к краю дороги и остановился, поставив ногу на бордюр. Оглянулся на меня.
– Зачем нам Фрейман, Таня? Это же противоположный конец, а потом опять ехать обратно?
Я пожала плечами:
– За сегодняшнюю ночь мы таких дел наворочали, что поездка через весь город остановить нас не сможет. Ведь верно, земляк?
Тео почесал кончик носа, подумал:
– Не хочется, конечно. Но, я думаю, ты знаешь, что предлагаешь. А мне так хочется сегодня покайфовать, – закончил он жалобно.
– У тебя что, ломка будет?
– Нет, упаси бог, я так – балуюсь.
Я погладила его по щеке.
– Тео, во Фреймане у Зигрид квартира. Я смогу открыть дверь. Если там никого не будет, хоть выспимся как люди.
– А если засада?
– Для полиции там куча доказательств того, что мы с Зигрид хорошие приятельницы. А если там посторонние – наш визит будет неожиданным сюрпризом.
* * *Мы удачно прорычали сквозь весь город. Тео, знавший его очень неплохо, сумел найти безопасные, пустые от патрульных машин асфальтные тропы, и примерно к семи утра мы подкатили к дому, где жила Зигрид. Когда-то жила. Где она сейчас – об этом знал только неуловимый Клаус. Неуловимым он был, кстати, только потому, что не получалось у меня пока начать за ним охоту. Оставив Тео на противоположной стороне улицы, но в виду окон квартиры, я медленно подошла к дому. Все было тихо, подозрений не внушало ничего.
Я легко поднялась по замечательной лестнице и, чуть-чуть послушав, а что там делается за дверью, набрала код. Замок открылся сразу. В квартире было тихо. Я немного постояла на пороге и, не прикрывая дверь, медленно прошла в холл. Устоявшаяся пыльная нетронутость с первого же взгляда доказала мне, что здесь давно уже никого не было. Просто для успокоения совести я заглянула во все помещения, вернулась к входной двери. Похоже, действительно безопасно.
Закрыла дверь, пройдя в спальню, выглянула в окно.
Тео ежился и зевал во все стороны. Уже появившиеся на улице первые пешеходы старались не смотреть на него, но обходили стороной. Это был не тот район, где привыкли видеть подобных мальчиков.
Я открыла окно, Тео сразу же это заметил, поднял голову и всем своим видом изобразил вопрос. Я махнула рукой, он взял свой мотоцикл за руль и повел его через дорогу.
Я постояла в коридоре, дождалась, когда он войдет, и тщательно заперла дверь.
– Где оставил своего мустанга?
– Во дворе, – ответил он и зевнул.
– Я иду в ванную, – ответила я перспективно, – и не спорь, я – дама.
– Да е-мое… – Тео даже спорить не стал.
– Если хочешь, можешь посмотреть, что прячется в холодильнике.
– А в баре?
– Е-мое, – ответила я на его родном языке и, забрав из шкафа свой родной, любимый, замечательный халатик, ушла смывать с себя усталость и воспоминания.
Было так здорово наконец вымыться по-человечески, не торопясь и наслаждаясь всем, чем только можно, что я едва не уснула. И в противоположность начальной неторопливости под конец пришлось поспешить – спать я желала в постели.
Тео я обнаружила на кухне – он уплетал поджаренную колбасу и запивал ее шампанским. На сковородке шипела вторая порция.
– Кроме шампанского, здесь нет ни хрена, – доложил он, – еще пару бутылок я сунул в холодильник. Есть будешь?
– Я не отвечаю на идиотские вопросы.
Пока я ужинала – плевать, что на улице утро, по-моему личному женскому календарю все еще продолжался бесконечный вечер вчерашнего дня, – Тео успел сбегать в ванную.
Когда он, довольный, в халате Зигрид появился в дверях, я, взглянув на него, чуть не захлебнулась вином.
– Тео! Ты чем красил волосы? Гуашью?
– Нет, а что? – спросил он, провел ладонью по голове и посмотрел на руку. – Понял! – И тут же снова убежал в ванную.
Когда он вышел из нее, я уже расстилала постель в спальне. Тео задумчиво помолчал надо мною.
– Если хочешь, можешь ложиться здесь, – я показала пальцем на кровать, – хочешь – можешь там, – я ткнула в сторону холла. – Если здесь, то поворачиваешься носом вон туда и спишь спокойно, не тревожа честных девушек. Вопросы есть?
Тео по-ученически поднял руку:
– А…
– Тогда там!
– Я все понял, я все понял. Я только хотел спросить: не храпишь ли ты?
Я внимательно посмотрела на этого нахала.
– Что же ты сразу не сказал, что привык спать с теми, кто храпит? Я бы не стала и условия ставить.
* * *Когда мы подъехали к знакомому подвалу, я увидела известную уже картину: отдыхающее стадо мотоциклов и двух отдыхающих же пастухов при них. Тео несколько раз прокричал им приветствие, но бесполезно – дрыхли.
Спустившись по скользкой лестнице, мы попали в большую, освещенную с разных сторон комнату – нечто среднее между мастерской по ремонту автотехники и баром.
