Марина Серова - Выбор Клеопатры
— Я все равно ничего не понимаю. — Иконцева перестала теребить сумку и схватилась за голову. — Что от меня-то этим «крестоносцам» надо?
Меня же больше занимал другой вопрос, и я его озвучила:
— Если этот Сологубов имеет непосредственное отношение к убийству Шорникова, то зачем он сам позвонил в милицию? В этом как-то логики не наблюдается. Может, его подставили?
— Все может быть.
— Владимир Сергеевич, а вы арестовали этого человека? — поинтересовалась Иконцева.
— Пока с Сологубовым беседуют наши люди, ведется обыск у него на даче и на квартире, будут ли основания его задержать, пока неизвестно.
— Скажите, а какого он роста? — не унималась Галина Максимовна.
— Высокий и очень крепкого телосложения, — сказал Кирьянов. — А что?
— Значит, это не тот, кого видела в глазок Людмила Михайловна, — шепнула мне клиентка. — Стало быть, действует целая банда. Даже если Сологубова арестуют, мне спокойней не будет.
— А мы вас будем охранять, — поспешил успокоить ее Владимир Сергеевич. — Мы приставим к вам своих людей. Кстати, а Дарья Олеговна не получала таких посланий?
— Чего не знаю, того не знаю, — скривив губы, ответила Галина Максимовна. — Но думаю, что ей вряд ли станут угрожать.
— Значит, угрожать вам причины есть, а вдове вашего сына — нет? — спросил Кирьянов. Он явно хотел поймать ее на слове, и я против этого не возражала.
— Ну зачем вы передергиваете? — осадила его Иконцева. — Я только хотела сказать, что мне ничего такого не известно. Надеюсь, что ей не угрожают. А хотите, позвоните Даше и спросите у нее сами. А еще лучше вызовите сюда и допросите по всей строгости.
Владимир Сергеевич набрал номер домашнего телефона Дарьи Олеговны, но она не ответила. Потом пришел какой-то молодой человек, вероятно, Игорь, которому звонил Кирьянов, и принес вторую перчатку. Вместе с той, что я подняла на полу под почтовыми ящиками, они составили пару. Это уже не могло быть простым совпадением. Неужели Ленка была права насчет оскорбления и требования сатисфакции? Оказывается, сквозь розовые очки тоже можно увидеть что-то дельное.
Тем временем Кирьянов стал вводить Игоря в курс дела, и мне сразу стало понятно, что он хочет приставить его к моей клиентке в качестве телохранителя. Галине Максимовне такой поворот событий пришелся по душе. Она посмотрела на тридцатилетнего парня явно не материнским взглядом, от которого тот даже слегка покраснел.
— Надеюсь, вы будете завтра рядом со мной во время похорон? — спросила она. — Я представлю вас всем своим двоюродным племянником из Москвы.
Игорь молчал, бросая косые взгляды на своего шефа. За него ответил Кирьянов:
— Да, конечно, Игорь Валерьевич будет рядом с вами прямо с этой минуты и ровно столько, сколько того потребуют обстоятельства.
Молодой опер натянуто улыбнулся и показал за спиной своему шефу кулак. Правда, кроме меня, наблюдательной, этого никто не заметил.
Вскоре моя клиентка и ее телохранитель ушли, а я осталась у Кирьянова.
— Я не стал говорить при этой мадам, что на даче у Сологубова обнаружено и орудие убийства. Похоже, что Шорников наткнулся на штырь, торчащий из стены недостроенного гаража, или его наткнули на этот штырь, а потом вывезли в лес. Во всяком случае, на арматуре обнаружены бурые следы, очень похожие на запекшуюся кровь.
— Володя, тогда я совсем ничего не понимаю.
— Ты, кажется, хотела сегодня записаться в «крестоносцы»?
— Да, хотела, но мне не дает покоя вопрос, зачем Сологубову надо было звонить в милицию? Ладно бы, сознался в содеянном, но он же ни в чем не признается, так?
Володька не успел ничего сказать по этому поводу, потому что его вызвали к начальству, и я была вынуждена с ним попрощаться.
Из горуправы я поехала домой, чтобы подготовиться к встрече с проповедником Николаем. Мой путь лежал мимо магазина-ателье «Соболя», владелицей которого была Дарья Шорникова. Я решила, что упускать такой случай нельзя, поэтому остановилась и зашла посмотреть на меха. В конце концов, зима была не за горами, вдруг мне там что-нибудь приглянется?
— Я могу вам чем-то помочь? — обратилась ко мне звонкоголосая продавщица по имени Наташа.
— Скажите, а Дарья Олеговна сейчас здесь?
— Нет, у нее большое несчастье — мужа убили, завтра похороны. А вы ее знакомая?
— Нет, я частный детектив. Хотела встретиться с Шорниковой, позвонила ей домой, она не ответила, мобильник отключен… Вот я и подумала, не на работе ли она случайно…
— Нет, скажу вам по секрету, — продавщица повела меня в самый дальний угол выставочного зала, — Дарья Олеговна запила с горя. Я последние дни здесь работаю, увольняюсь, поэтому мне бояться нечего, я вам скажу все, как есть. Девчонки сегодня после обеда к ней ездили, так она уже лыко не вязала. А сейчас спит, наверное, вот и не берет трубку.
— Она что — алкоголичка?
— Выпить Дарья Олеговна, конечно, любит, но такой пьяной ее первый раз видели. Вообще-то Шорникова очень строгая, орет на всех почем зря, увольняет людей без разбора, а тут нюни распустила, стала на свекровь жаловаться, что та отстранила ее от похорон. Да, горе ее подкосило…
Рядом с нами нарисовалась еще одна продавщица, и Наташа сказала нарочито громко:
— А вот эту модель примерить не хотите?
— Нет, прошлогодний фасон, скучный цвет…
— А может, вы хотите сшить шубу на заказ? У нас очень хорошие мастера…
— Надо подумать, — ответила я и пощупала мех.
— Знаете, если честно, то я сама здесь себе ничего ни разу не купила, хоть сотрудникам и скидки большие предоставляются, — призналась Наташа, когда ее коллега ушла. — Откровенно сказать, из Шорниковой бизнесменша, как шуба из кролика.
— Да уж, заячьи тулупчики сейчас не в моде, — подхватила я эту тему.
— Вот именно! А Дарья Олеговна такая консерваторша, она моду не чувствует, — доверительно сообщила мне продавщица. — И вообще, здесь ни маркетинга, ни менеджмента толкового нет. Она даже зама себе подобрала по принципу — ума нет, считай коллега. Если так дело дальше пойдет, то «Соболя» разорятся. Но я ждать этого не собираюсь, уже нашла себе другую работу. У меня высшее образование, я Торговый институт закончила, а со мной никто не считается…
— Я вас понимаю.
— Знаете, «Соболя» уж были в прошлом году на грани закрытия — купили партию норковых шкурок, а они такой паршивой выделки оказались — мех просто клочками лез. Хорошо, что муж Дарьи Олеговны помог с кризисом справиться… Он придумал пустить брак на рекламную кампанию и выступил спонсором.
— Как это?
— А так — нашили шубок, устроили показ мод, а потом все на свалку выбросили… Носить-то эти шубы нельзя было, — усмехнулась Наташа и стала вещать дальше: — После рекламного видеоролика покупателей, конечно, прибавилось, но ненадолго. Вот если бы сам Шорников взялся за дело, «Соболя» бы процветали, но у Андрея Владимировича был другой бизнес — металлопрокат. Теперь Шорникова нет, и помощи ждать не от кого. Конечно, Дарья Олеговна в институте учится, но заочно. Не думаю, что она от этого умнее станет, только «корочки» получит, и все… Хорошо, что я все-таки решила уволиться!
Поболтав еще немного с Наташей, я вышла из «Соболей», которыми там даже и не пахло. Конечно, секретов мне поведала продавщица много, причем я ее за язык особо не тянула, только ничего конкретного против Шорниковой у меня по-прежнему не было. Я даже убедилась в том, что Дашка училась в институте бизнеса, поэтому ее вчерашняя поездка туда уже не выглядела подозрительной. Зачет какой-нибудь сдавала или экзамен.
Да, предпринимательница из нее была никудышная, но, как сказал классик, это не вина ее, а беда. А есть ли ее вина в убийстве Андрея, так и осталось тайной.
Время приближалось к шести, и мне пора было переключаться на проверку другой версии — Шорников стал жертвой «крестоносцев».
Вернувшись домой, я стала в спешке переодеваться. Сняла джинсы, надела юбку, а свитерок поменяла на блузку, затем нацепила на себя все ювелирные украшения, которые у меня только имелись, дабы вызвать меркантильный интерес к своей персоне, и поехала на улицу Рогожкина. Благо легенда у меня уже была заготовлена…
* * *Фасад старинного особнячка, расположенного неподалеку от Духосошественского собора, был заботливо отреставрирован, наверное, «крестоносцами». Я хорошо помнила, что еще год назад это строение имело весьма плачевный вид, а теперь хоть на памятную открытку его снимай! В дом заходили совершенно нормальные с виду люди, среди которых были мужчины и женщины самых разных возрастов — от подростков до пенсионеров. Рядом со мной остановилась очень дорогая иномарка, из которой вышел респектабельный мужчина средних лет. Я подумала, что Андрей Шорников, если бы он вдруг решил стать «крестоносцем», чисто внешне не выпал бы из матрицы. А вот нищих и бомжей, просящих подаяния, на горизонте не наблюдалось.
