Марина Серова - Двадцать пятый кадр
— Ты пытаешься заскочить в поезд, который несется полным ходом. Зачем тебе это?
— А ты хочешь выскочить из этого поезда, как я понимаю. Что ж, Вадик не успел выскочить, еще один гражданин тоже не рассчитал с выходом… Ты зачем Хохлову подставляешь? Что у нее ищешь?
— Я-то Машкин друг, а ты вообще зачем сюда приперлась? — он соображал быстро и, видимо, рассчитывал устроить дискуссию по поводу моего незаконного пребывания в квартире.
— Тебя ищу, пока до тебя не добрались другие… Крутиков угрюмо и понуро уставился в одну точку, игнорируя мой уверенный тон. Он явно ждал, что я открою свои карты, по каким причинам он мне так интересен.
— Ладно, не переживай, я не из милиции, хотя сыскные навыки имею. Надо распутать это дело… У меня задача вернуть имущество владельцам, так сказать, дружеская услуга некоторым людям.
— А я-то здесь при чем? — он упрямо продолжал отбрыкиваться.
— А почему тогда ты скрываешься? И почему в темноте шаришь у Хохловой в квартире?
— Ладно, зря я сюда пришел, они все равно Машку куда-то увезли. Пожалел я ее, дурочку, тоже везде нос совала. Зашел к ней, а дверь уже открыта, и ее нет…
. — О ваших делах с Киселевым я уже знаю. Мне нужен главный распорядитель в вашей игре. Ты ведь только исполнитель.
— А зачем он тебе?
— Должок вернуть надо.
— Ага, — Димка вдруг разговорился и озлобленно пошутил:
— Может, что и вернешь. Только этот умник уже основной капитал за границу перевел. Через банк, как и положено.
— А он, оказывается, молодец. Теперь подчистит ряды своих помощников, чтобы не столкнули чего… а потом отдыхать, в Швейцарию, например. Так?
— Умная ты. Ух-х, — он потянулся. — Руки затекли, развяжи, не трону.
— Посиди еще немного, пока что ты не вызываешь у меня доверия, — я спокойно продолжала разговор. — Конечно, ты понимаешь, что у тебя в этой игре роль трупа. А я тебе предлагаю другое. Ты поможешь найти своего шефа, с ним люди разберутся, он денежки назад на Родину вернет. Ну, а ты получаешь отпущение грехов и можешь свалить куда-нибудь, подальше желательно.
— Тогда уж я точно не жилец… — Крутиков засмеялся, — ну и наивная ты… Он же все равно узнает, кто про него шепнул.
— А ты шепчи не шепчи, он в Швейцарию не поедет, пока тебя не достанет, — веско и уверенно пояснила я. — Ему за спиной свидетели не нужны. У нас ведь сейчас активная дружба с Интерполом, если что, его и там прижмут.
— Да, — Димка вздохнул. — Гад он, конечно. И Машку зачем-то впутал. Он ведь ее как приманку взял, знает, что я не смогу ее бросить…
— Ладно, не переживай, Машу я спрятала в надежном месте.
— Ну, ты даешь… Знал бы, давно из города смотался, — он высказывал свои мысли без малейшего смущения.
— Что-то я не пойму. То ты Машу бросить не можешь, то из города смыться хочешь?
Крутиков действительно оказался парнем сообразительным и пронырливым. Он явно не мучился угрызениями совести и не тиранил себя разными комплексами по поводу не праведных и некрасивых поступков. На личностные отношения он смотрел равнодушно и безответственно. Я была совершенно уверена, что его основной проблемой сейчас был страх и инстинкт самосохранения, но он меня удивил:
— Знаешь, мы с Вадиком с детских лет вместе. А потом его об скамейку. Я как-то не думал, что все может так закончиться. Если и с Машкой что случится, то… ей-то за что? Она и дел-то наших не знает, — он говорил кротко и тихо.
Видимо, у Димки наступил краткий момент раскаяния. Ему нужен был собеседник, чтобы высказывать свои тревоги и сомнения. Вероятно, свои поступки он не считал слишком ужасными, а тем более не собирался расплачиваться за них своей жизнью. Инстинкт подсказывал ему, что хозяин настроен решительно: компромисса — кошелек или жизнь — быть не может, и скорее всего заберут второе.
— А как же несчастный случай у стадиона? Ведь говорят, что Вадик сам оступился, — вкрадчиво заметила я.
— Нет. Шеф устраивает все как несчастный случай. У него и на зоне так пару раз прокатывало. Он убирал бесшумно, без лишних следов. Все происходит внезапно и случайно, и ни к кому никаких претензий.
— Может, рассекретишь имя и координаты своего умелого шефа? — поинтересовалась я.
— Только мне нужны гарантии, что я потом сваливаю из города, чтобы ко мне никаких претензий.
. — Гарантии тебе пусть твой шеф дает, — сухо и раздраженно ответила я. — За него я ручаться не могу, что он тебя в покое оставит. Хотя ты такой лис, что везде выкрутишься.
Димка усмехнулся:
— Только не я, а он и есть Лис… Раньше я мечтал быть похожим на него. Он очень осторожный, скрытный, уверенный в себе…
— Тебе это почти удалось, — пошутила я.
— Ты не поняла… у него кличка Лис, а имени я его не знаю, не представлялся он мне.
— Ну ты даешь. Работаешь на человека, а даже имени его не знаешь. Как же ты к нему обращался?
— Он любил, когда его именно так звали — Лис. При мне никто его по имени не называл, — сконфуженно уточнил Крутиков.
— А где же вы познакомились? — Да на одной презентации. Также с Вадиком снимали всю их торжественную муру., ленточки там разрезали, речи толкали, всякие хухры-мухры. Потом мы камеру отложили — и к столу. Пока расслаблялись, принимали на грудь, он к нам подсел… Поговорили ни о чем, он нам встречу назначил, заказ дать хотел. Ну и купил нас крутыми бабками… А и делов-то было, только заснять «жирных» клиентов, а дальше его проблемы, как он их потом крутил, мы не знаем.
— А где вы встречались обычно?
— В гараже, около аэропорта. Мы ему там записочку в щелку кинем, что дело сделано, мол, готовь бабки. Он потом мне домой перезванивал, встречу назначал в определенное время.
— А зачем он от Вадика решил избавиться? — я хотела проверить искренность Крутикова, хотя сама знала совершенно точно, за что поплатился Киселев.
— Так Вадик сделал две грубые ошибки. Первая, что кассеты перепутал, отдал черновую, а не ту, которая уже была смонтирована. Вторая ошибка — пожаловался Лису, что за ним следят. Лис посмеялся и предложил проверить, действительно ли это «хвост». Сказал, идите на футбол, если он потащится и туда, то, значит, точно соглядатай. А потом, говорит, выйдете через боковые ворота и двориками двигайте ко мне. Я только не знаю, настоящая там драка была у стадиона или кто из его дружков организовал. Но Вадик не успел никого и пальцем тронуть, а его подсекли прямо у скамейки.
— А что же ты только сейчас задергался? — удивилась я. — Почему сразу не скрылся?
— Да сначала я не понял, что к чему, после того как милиция уехала, поперся к Лису в гараж. Он все удивлялся, охал. Я тогда еще ничего не соображал.
Конечно, красивая жизнь и гангстерские штучки Хозяина заворожили молодого и самовлюбленного идиота. Мне стало жаль Крутикова. Какой из него хитрюга, он просто подражал Лису, играл в крутого парня. Правда, чутье и смекалка у Димки были отменные. Он пронюхал мою слежку, догадался-таки, что шеф хочет его убрать, — хватило ума затаиться. Со временем жизнь могла бы подкорректировать задатки Крутикова, и тогда он стал бы по-настоящему опасен. А сейчас? Он пытается выручить из беды Машу, жалеет о потере друга… В нем еще много чисто человеческих душевных качеств, которые еще не сумела вытравить из него жизнь.
— А зачем вам нужна была лаборатория? — я продолжала уточнять детали.
— Так это он нам арендовал подвальчик. В нем удобно работать, никто не отвлекает. Вывесок никаких, там и пожить можно. Мы именно там и монтировали кассеты. Ему отдавали кадры с богатенькими буратинками, номерами их машин, а клиентам — остальное…
— Как ты думаешь, Дима, а как он дальше находил адреса этих людей? Ведь в кадре этого не снимешь.
— Так мы еще запоминали фамилию и имя предполагаемой жертвы. Обычно на торжествах и пьянках люди общаются и называют друг друга по именам, — покорно пояснил Крутиков.
— А как дальше?
— А дальше я не знаю, — скорбно подытожил он. Самое печальное, что Крутиков действительно знал не все, хотя осторожно и по крупицам собиралась любопытная для меня информация. Конечно, с его помощью я могла быстрее найти нужного мне человека, но захочет ли Крутиков дальше болтаться в городе и подвергать себя риску? Он мечтал выйти из игры, освободиться от тяжелых воспоминаний, о своей причастности к ограблениям, к гибели Киселева. Унестись, исчезнуть, раствориться — это было его единственное желание, которое явно проскальзывало в его лукавых глазах. Оставлять его здесь со связанными руками я не могла, сдать в милицию тоже — не было против него никаких улик. А его признание в этой ванной без протокола вообще расценивается как частная беседа. Звонить Плотникову, чтобы его ребята подробно побеседовали с Крутиковым, тоже не имело смысла. По всему было видно, что он сказал все, что знал. Слежку за ним устанавливать тоже бесполезно. Сейчас он и сам активно избегает контактов со своим шефом и скрывается от любых встреч с этим человеком.
