Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник)
— Да, Алексей Юрьевич, — покаянно сказал Гуров. — Извините, но я даже не предполагал, что это все настолько серьезно. Я готов работать по предложенной вами схеме и прошу прощения, если чем-то кого-то обидел.
Знающие Гурова люди в обморок бы попадали, услышав от него подобное, но таковых здесь не было, а присутствующие это восприняли как само собой разумеющееся. Выйдя из квартиры, Лев поехал к Любимову, который встретил его настороженным взглядом — он же сказал Гурову, что деньги может принять и секретарь, а если Лев приехал лично, значит, что-то изменилось.
— Михаил Яковлевич, вы уже подали жалобу прокурору? — спросил Гуров.
— Еще нет, как раз собирался ехать, а что?
— Не надо этого делать, — попросил Лев.
— Пока или совсем? — уточнил Любимов. — Надеюсь, вы знаете, что срок подачи жалоб не безвременный?
— Знаю, конечно, но обстоятельства сложились таким образом, что шумиха, поднятая вокруг этого дела, может только повредить, и чем скорее она утихнет, тем лучше. Я не буду вам ничего объяснять, просто поверьте мне на слово, что больше ничего предпринимать не надо.
— И не надо мне ничего объяснять, — усмехнулся Любимов. — И так понятно, что в бой на вашей стороне вступила некая неучтенная третья сила, я прав?
— Михаил Яковлевич, я очень благодарен вам за все, что вы сделали для меня и Марии, но на данном этапе я считаю наши отношения законченными, — не отвечая на вопрос, сказал Гуров. — А вашу работу я сейчас оплачу. Всего доброго.
Гуров вышел, сопровождаемый задумчивым взглядом адвоката, оставил деньги секретарю, получил квитанцию и направился в клинику. Зная взбалмошный характер Марии, он не сомневался, что она попытается устроить скандал, но это его волновало мало — его голова была уже занята предстоящей работой. Толпы журналистов возле клиники уже не было — наверное, где-то что-то случилось, и они бросились туда в погоне за горячим материалом. Одно слово — падальщики. Едва услышав голос Гурова, Саша тут же открыл дверь, и Лев, войдя и кивая на дверь в комнату Маши, спросил:
— Как?
— Да нормально. От передачи Турина была в полном восторге.
— Еще бы! Такой пиар! — хмыкнул Лев, направляясь к жене, а Вилков — за ним. — Маша, тебя сегодня перевезут в Кремлевку, — сказал он ей.
О том, что на самом деле они с Сашей будут вывезены за границу, он решил пока не говорить.
— Зачем? — удивилась она. — Мне и здесь хорошо.
— Туда не смогут проникнуть журналисты и выяснить, что твоя болезнь фикция, а то сюда, как мне сказал Саша, они неоднократно пытались попасть.
— Никуда я не поеду! — капризно заявила Мария.
— Ты хочешь обратно в ИВС? Тебе там так понравилось? — поинтересовался Гуров.
— Мне там не понравилось, но и в Кремлевку не хочу! — решительно заявила она. — У меня с собой ничего нет: ни приличных вещей, ни косметики! Как я там буду выглядеть на фоне остальных женщин?
— Ты думаешь, они туда ложатся для того, чтобы похвалиться друг перед другом туалетами и драгоценностями? — поинтересовался Лев, поняв, что о вывозе за границу ей ни в коем случае говорить нельзя — тут она такую истерику закатит, что сорвет всю операцию к чертовой матери.
— Но все равно я должна выглядеть достойно! — настаивала Мария. — Не в этом же провонявшем тюрьмой спортивном костюме мне там ходить?
— Хорошо, напиши мне список того, что тебе надо, и я тебе туда все привезу, — предложил Гуров, вырывая из блокнота листок бумаги и протягивая ей.
— Лучше привези сразу сюда, — попросила она.
— Извини, не смогу — у меня очень много дел, — сказал Гуров и не соврал: дел у него действительно было еще много. — Ну ты пиши, а мы с Сашей пока выйдем, чтобы тебе не мешать.
В другой комнате он отвел Вилкова подальше от двери и шепотом объяснил ему, как на самом деле обстоят дела.
— Помни, пароль — Шурган. Когда постучат в дверь и ты его услышишь, знай, что это свои.
— Дядя Лева, это действительно необходимо?
— Саша, ты никогда не задумывался, почему у нас с Машей нет детей?
— Я думал, просто не получилось или Мария не захотела себе фигуру портить, — пожал плечами тот.
— Нет, это было мое решение. При нашей работе болевые точки иметь категорически запрещено! Да, детей у меня нет, но есть Маша, а сейчас еще и ты, и на меня могут попытаться надавить через вас. Что, в общем-то, уже и произошло. Когда вы окажетесь в безопасности, у меня будут развязаны руки и я смогу работать спокойно, ни за кого не боясь. Теперь ты понимаешь, что это действительно необходимо?
— Да, дядя Лева, — вздохнув, согласился Саша. — Я обещаю, что буду присматривать за Марией и здесь, и там, куда нас отвезут. А это надолго?
— Ничего не могу обещать, но отпуск тебе будет оформлен с сегодняшнего дня. Кстати, хорошо, что вспомнил — пиши заявление.
Забрав заявление Вилкова и список необходимых жене вещей, который, даже написанный мелким почерком, не поместился на одной стороне листка, а перешел на его обратную сторону, Гуров направился к врачу. Тот встретил его со всем возможным радушием, как, впрочем, в частных клиниках и полагалось.
— Мою жену сегодня перевезут в Кремлевку, — сообщил ему Лев.
Тот на это понимающе кивнул и с готовностью заявил:
— Деньги вам, конечно же, вернут. Нужно написать заявление на имя…
— Я всем этим займусь, но позже, сейчас мне некогда, — перебил Лев врача. — Я вас прошу, подготовьте все документы на выписку уже сейчас, чтобы потом не задерживать «Скорую».
И провожаемый заверениями врача, что он немедленно этим займется, Лев ушел. Дальше все шло по заранее намеченному плану. Оказавшись в машине рядом со Степаном, Гуров попросил:
— Ты скажи тем врачам, которые будут забирать Марию, если они действительно врачи, чтобы в машине ей вкололи снотворное, а то, поняв, что ее везут не в Кремлевку, а неизвестно куда, она так разойдется, что машину на кусочки разнесет.
— Вы ей ничего не сказали? — удивился парень.
— Нет, она бы тут же закатила скандал по поводу того, что ей там будет нечего надеть, — вздохнул Лев.
Степан посмотрел на него и ничего не сказал, но думал, что вот умный мужик Гуров и с характером все в порядке, а дома — тряпка тряпкой. И угораздило же его жениться на актрисе! Словно не было вокруг нормальных женщин без закидонов и тараканов в голове, одна из которых могла бы стать ему хорошей женой. И не знал Степан, что Гуров в этот момент подумал о том же самом! Больше на эту тему они не говорили.
— Объясняю ситуацию, — начал Степан. — Квартира, как вы понимаете, конспиративная, однокомнатная, но для нормальной жизни там все есть. Чистое постельное белье и полотенца — в шкафу. В холодильнике тоже не пусто, но я тут кое-что еще прихватил. Теперь о вас. С этой минуты вы Илья Семенович Порфирьев — документы в бардачке.
Гуров полез туда и вытащил полиэтиленовый пакет, в котором лежал паспорт на это имя, но с его, гуровской, фотографией, свидетельство ОМС, документы на машину и все прочее, что может потребоваться Льву в ближайшее время, и два ключа на кольце. И все это было не новеньким, а потрепанным — видно было, что пользовались этим давно.
— Запасные ключи от квартиры у меня есть, — сообщил Степан и стал рассказывать дальше: — Адрес регистрации сами посмотрите в паспорте, а легенда такая: после развода жена вас выставила из дома, дав в качестве утешительного приза эту машину. Вы не смотрите, что она неказистая, внутренности у нее такие, что до ста километров разгоняется за несколько секунд — это на всякий случай, а то мало ли, как дела повернутся.
— Если будут проверять по месту регистрации? — поинтересовался Лев.
— Жена продала квартиру и убыла в неизвестном направлении, — объяснил Степан и продолжил: — Детей у вас не было. Вы же сняли эту квартиру через риелторское бюро «Милый дом». Договор в пакете, данные на жену — там же. Временно безработный, и поэтому «бомбите». Вроде все.
— Степан, где же ты работаешь? — удивленно спросил Гуров.
— Какая разница? — усмехнулся парень. — Фирма веников не вяжет, и это главное. И учтите, что все эти документы мне нужно будет потом вернуть в целости и сохранности.
Тем временем они подъехали к длиннющей многоэтажке в Текстильщиках. Доставая из багажника сумки, Степан пояснил:
— Супермаркет и круглосуточная аптека — бог даст, не потребуется — находятся прямо в этом доме, да и все остальное поблизости. Очень удобно.
Сумок было три. Степан взял две, Лев одну, и они пошли. Квартира действительно оказалась приличной, и пока Лев ее осматривал, Степан разгружал сумки. В одной оказались продукты, которые парень положил в холодильник, во второй — вещи, но такого качества, что Гуров никогда в жизни не надел бы их даже для поездки на дачу к Крячко. Увидев, как Лев смотрит на них, Степан усмехнулся:
