Фридрих Незнанский - Смертельные акции
И в этой кошмарной полудреме в ее мозгу вдруг ясно и отчетливо появилась мысль: ее жизнь сегодня потеряла всякий смысл и, чем раньше она прекратится, тем лучше. Мысль набирала объем и постепенно заполнила ее всю. Из декларации она превращалась в призыв к действию, а потом и в приказ. Лариса уже не могла сопротивляться, она тихо встала, сунула ноги в туфли, отодвинула дверь купе и выскользнула наружу.
План стоял у нее перед глазами, как будто был по пунктам продиктован ей кем-то услужливым и заботливым. Ей так и казалось, незнакомый, но доверительный голос нашептывает на ухо. Встань. Выйди в коридор. Теперь иди направо. Именно направо. Одна дверь, вторая. Теперь ты в тамбуре. Здесь никого. Теперь нажми на ручку левой двери. Нажми и сильно потяни на себя…
Дверь не поддалась. Тогда Лариса, подчиняясь маниакальному желанию покончить все счеты с прошлым, пошла в другой вагон, во второй, в третий… Третий вагон был спальным. Она прошла по мягким коврам, открыла дверь в тамбур.
Здесь находились трое. Два молодых широкоплечих мужика и еще один, постарше, одетый в яркий спортивный костюм. Он курил, неторопливо наблюдая в необычно чистое стекло за ночными огоньками.
Лариса без всякого интереса посмотрела на них и прошла дальше, в тамбур следующего вагона.
Наконец ей повезло. Ручка двери повернулась…
Поток холодного воздуха ударил Ларисе в лицо. У нее почти перехватило дыхание, а между тем ласковый внутренний голос шептал: «Прыгай, прыгай, там будет хорошо и спокойно».
Она подошла к краю металлической ступени, взялась за холодные ручки по сторонам двери, сильно оттолкнулась и…
Сначала ей показалось, что она зацепилась за что-то воротником рубашки. Горло больно сдавило. Оторвалась и отлетела пуговица. Потом она почувствовала чьи-то руки, держащие ее за воротник и талию. Лариса обернулась и увидела мужчину в спортивном костюме, который стоял рядом. Сильные руки двух парней держали ее как пушинку над пробегающей внизу серой насыпью.
– Не надо, – тихо проговорил мужчина. Его голос прозвучал будто с другого конца света. Хотя, может быть, виной тому был шум колес, доносящийся из распахнутой двери вагона.
Лариса посмотрела в его добрые глаза и вдруг поняла, какую несусветную глупость могла совершить только что. Комок подкатил к горлу, слезы брызнули из глаз, и она потеряла сознание…
Через полгода они поженились. Лариса взяла фамилию мужа – Машкина. Она была счастлива: не каждой выпадает счастье выйти замуж за известного ученого (Машкин тогда еще только начинал заниматься бизнесом), да еще за того, который спас твою жизнь. Михаил оказался настоящим мужчиной, каких можно встретить крайне редко. Он был умен, красив, силен… Лариса могла перечислять его достоинства очень долго. Их хватило бы на целую армию.
Надо сказать, Михаил спас Ларису еще раз, когда они вернулись в Москву после недели, проведенной в Тарту (Машкин ехал туда развеяться – к старому приятелю), их встретила заплаканная мать и встревоженный отец. Следователь, расследующий причины взрыва, начал подозревать пропавшую без вести, а потом неожиданно объявившуюся Ларису. Михаил уже знал все подробности того страшного дня и, не мешкая, сам пошел к следователю. Лариса почти не волновалась. Она была уверена, что теперь, после того как ее защитником стал Михаил Машкин, не может случиться ничего плохого. Просто не может, и все.
Годы шли нескончаемой чередой. Ларисе казалось, их пролетело очень много, а между тем всего лишь восемь лет она состояла в браке с Машкиным. Тоже, конечно, срок…
Он давно уже вплотную занялся бизнесом, стал одним из самых богатых людей России. Постепенно он отдалился от нее – Лариса думала, что по причине общей нехватки времени, а не потому, что появилась другая женщина. У Михаила, как и у других бизнесменов, любовь была покупная, на раз… Лариса не ревновала, она жалела своего мужа. Хотя каждый раз, когда она находила пятна от помады или другие следы времяпрепровождения Машкина, ее охватывало чувство брезгливости.
Она уговорила мужа переехать в дом на Пречистенке – он купил целый этаж, и апартаменты Машкиных мало напоминали ту квартирку, в которой выросла Лариса. Впрочем, ей уже практически ничто не напоминало о прошлом.
В последний год у нее в жизни появился Родин. Интересный, умный, нежный… Но тоже страшно занятый, как и муж. Поэтому, когда Лариса заметила горячие взгляды своего телохранителя, она только внутренне пожала плечами: «Почему бы и нет?»
Лариса отвела меня в одну из боковых комнат:
– Вы, очевидно, уже знаете о слухах, которые ходят?
– О вашей возможной причастности к убийству?
– Да. Я думаю, все это неспроста… Им нужен стрелочник, на роль которого больше всего подхожу я.
– Кому это – им?
– Врагам Михаила.
Я улыбнулся:
– Судя по всему, у него врагов было гораздо больше, чем друзей.
– Это так, – согласно кивнула Лариса, – но сейчас у меня одна задача: доказать свою невиновность. И я надеюсь, вы мне в этом поможете.
– Почему я? Кажется, у вас есть возможность нанять гораздо более опытных адвокатов. Вплоть до самых высокооплачиваемых.
– Верно. Я уже обратилась к ним. И надеюсь, они добьются, что меня не станут содержать под стражей.
– А что, уже были попытки вас задержать? – изумился я.
– Да. Я узнала, через третьих лиц конечно, что в Генпрокуратуре выписан ордер на мой арест. Кроме того, уже идут допросы свидетелей.
– И кто же свидетели, интересно?
– Мой шофер и телохранители, – сказала она, и я заметил, как глаза ее потемнели. Только не разобрался от чего – от гнева, от грусти…
– Ясно. И что же вы хотите от меня?
– Мне нужно доказать, что все время я провела в Ялте. Вы должны найти одного человека. Это Родин. Григорий Родин. Заместитель Михаила.
– Это тот, с кем вы были в Крыму?
Лариса кивнула:
– Я не могу его найти. Меня уже потихоньку лишают свободы перемещения и сообщения с внешним миром – вот, скажем, отключили мобильные телефоны почему-то… Да и машины, которые фактически принадлежали фирме, во дворе не дежурят.
– Но вы пока что можете свободно перемещаться.
– Да, могу. Но думаю, едва закончатся похороны, уже не смогу.
– Если вам мерой пресечения будет избрана подписка о невыезде, то никто не сможет запретить вам передвигаться по городу.
– Я сама буду ограничивать свои перемещения. Мало ли какие провокации мне захотят устроить. Поэтому я буду действовать через вас. Тем более что кроме личного знакомства с вами у меня есть еще и рекомендация следователя, который будет вести дело об убийстве Михаила.
– Кто это? – спросил я, хотя уже знал ответ. Кто у нас обычно ведет самые запутанные и громкие дела?
– Его фамилия Турецкий. Он очень хорошо отзывался о вас.
– Да, мы давние друзья. Я его прекрасно знаю. И поэтому уверен, что он обязательно найдет истинного убийцу. Так что вы не беспокойтесь.
– Он сказал, что, если вы найдете Родина и тот выступит свидетелем, будет доказано мое алиби. Дело можно будет считать решенным. Конечно, мое, личное дело… Найти убийцу Михаила еще только предстоит.
Мне показалось, что она не слишком горюет по поводу гибели собственного мужа. Впрочем, это понятно: если ты проводишь время с любовником, муж обязательно отодвигается на второй план.
– Ну что ж, хорошо. Я возьмусь за это дело. Нам нужно будет составить договор, подписать все необходимые бумаги…
Она кивнула, потом подошла к одному из шкафчиков, отперла его и достала довольно толстую пачку денег.
– У вас наверняка будут расходы. Деньги в данной ситуации самое последнее, о чем нужно думать. Возьмите.
Я взял пачку и положил ее в карман, мельком глянув на цифру на банковской обертке. Пять тысяч долларов.
– Это не аванс. Его вручу позже, когда получу возможность добраться до своего счета. Приступайте немедленно, пожалуйста.
– Хорошо. А теперь вы мне сообщите всю необходимую информацию касательно Родина…
В начале второго я подъехал к метро «Университет» и немного замешкался, отыскивая глазами дом с рекламным щитом Мострансагентства на фасаде – ориентир, подсказанный Ларисой Машкиной.
Добротная сталинская девятиэтажка стояла прямо напротив куполообразной станции метрополитена, – через дорогу, торцом к проспекту. Весь фасад первого этажа, как водится, занимали витрины гастронома и роскошного мебельного салона. Между ними зияла арка.
Въехать во двор стоило немалых усилий, но в итоге я с этим справился.
Приличный московский двор с обязательными зелеными насаждениями в виде старых, корявых кленов и детскими грибами-беседками. Массивные металлические двери подъездов закрываются на кодовый замок.
Мой «жигуленок» сиротливо приткнулся во дворе огромного сталинского дома среди сверкающих полировкой иномарок. Но иногда мелькали родные «Жигули» и «Волги». Вот она где, принадлежность к классу властей предержащих! А они еще спрашивают, откуда берутся революционеры! Вот так посмотришь на всю эту роскошь – и волей-неволей в голову полезут разные мысли.
