Марина Серова - Подруга подколодная
Он сидел в гостиной и степенно попивал купленный специально для меня кофе в обществе Жанны. Видимо, шел повторный допрос. Но внешне это ничем не проявлялось. Обычная, ни к чему не обязывающая беседа двух старинных друзей. Они даже мило улыбались друг другу.
Когда мы вошли, Жанна поднялась с кресла и вышла навстречу. Следователь тоже встал, предварительно опустив чашку с кофе на серебряный поднос, специально поставленный здесь для подобных целей Жанной.
— Иннокентий Вениаминович, — обратилась к нему Жанна. — Позвольте представить вам моего брата Костю и его невесту Женю. Они только сегодня прибыли из Тарасова, узнав о трагическом событии в нашем доме. А это, — она указала рукой на недавнего собеседника, — следователь прокуратуры Иннокентий Вениаминович Ставридов. Он ведет дело об убийстве Георгия.
Она могла бы этого и не добавлять. Не просто же так в дом Сякиных пожаловал человек из прокуратуры.
Жемчужный и Ставридов по-мужски пожали друг другу руки, затем Иннокентий Вениаминович галантно поклонился мне.
— А мама где? — спросил Костя, обращаясь к своей сестре.
— Поехала в церковь. Вернется через пару часов.
Мы с Жемчужным расположились на диване, а Ставридов и Жанна сели в кресла напротив. Пружины жалобно застонали под огромной увесистой тушей прокуратурского следователя.
— Госпожа Ивлева, — обратился он к Жанне, все-таки втиснув свое тело в узкое для него пространство между подлокотниками. — Вы не будете возражать, если я попрошу вас оставить нас ненадолго с Костей и Женей?
— Хорошо, — не успев толком сесть, Жанна тут же встала и, прихватив с собой чашку кофе, удалилась на кухню.
Мы с Костей молча ожидали допроса, но Иннокентий Вениаминович не торопился с вопросами. Он взял с подноса свой кофе, сделал пару глотков, с чувством причмокнул губами, приосанился в кресле. Затем извлек из внутреннего кармана пачку сигарет, задумчиво достал одну, покрутил в руках. Видимо, курить в комнате Жанна ему не разрешила. Ставридов провел сигаретой под носом, с шумом вдохнув в себя запах табака, и положил ее на столик.
— Ну-с, что скажете? — обратился он наконец к нам.
— Смотря что вы хотите услышать? — парировала я.
— До меня дошли слухи, что вы, господа мои хорошие, затеяли собственное расследование. Это правда?
— В некотором роде, — улыбнулась я.
— А в чем, собственно говоря, проблема? — в последнее время Жемчужный стал задираться ко всем подряд.
— Проблема в том, что я не терплю дилетантов, — веско ответил Ставридов. — Так что давайте на будущее договоримся…
— Прошу прощения, — перебил его Жемчужный. — Но мы не дилетанты.
Он нахально объединил меня и себя в одно целое и выступал от нашего общего имени. Я тем временем старательно, не глядя вниз, пыталась отыскать его ногу и придавить ее слегка. Что за человек Ставридов, еще неизвестно, и хамить раньше времени было ему опасно. Но, к сожалению, ступни Жемчужного я не нашла, и он уже вовсю вступил в полемику со следователем.
— Погиб мой брат, уважаемый Иннокентий Вениаминович. Как вы ищете преступников, мне хорошо известно, и потому я не хочу, чтобы убийца остался безнаказанным. Мы найдем его и, я клятвенно заверяю вас, сдадим правосудию. Вершить самосуд мы не станем. Правда, Женя?
Он призывал меня в сообщники. Ничего не поделаешь. Надо спасать положение. Не могу же я все время отмалчиваться, в то время как роль первой скрипки в предстоящем расследовании уготована именно мне.
— Это верно, — произнесла я. — Мы не желаем никому зла, Иннокентий Вениаминович, и не собираемся путаться под ногами у следствия. Напротив, чем можем, тем поможем.
— Документы у вас есть? — сухо осведомился Ставридов в ответ на мою тираду.
— Да.
— Можно взглянуть?
При этом он требовательно выставил вперед свою огромную лопатообразную лапищу. Если такой рукой схватить преступника за горло, мало тому не покажется. А то и вовсе богу душу отдаст.
Я вышла в коридор, где висела моя сумочка, и вскоре вернулась с паспортом и удостоверением.
— И ваши, пожалуйста, — попросил Ставридов Жемчужного.
Пока тот рылся в карманах своей рубашки, следователь взял в руки то, что принесла я. Принялся изучать. Сверил с моим лицом фотографию в паспорте, пролистал документ до конца, убедился в том, что прописка имеется. Не воронежская, правда, но его и эта удовлетворила. Ставридов положил паспорт на стол, раскрыл удостоверение. Внимательно вчитался.
— Бодигард? — переспросил он. — Это еще что за хреновина такая?
— Телохранитель, — пояснила я.
— Чего? Телохранитель? — он с сомнением оглядел меня с ног до головы. — Вы же женщина.
— Значит, телохранительница.
Меня забавляло его глупое выражение лица. Такое со мной случалось не впервые. По мнению многих граждан, таких, как следователь Ставридов, телохранитель обязательно должен быть мужчиной. Причем с накачанными бицепсами и шеей. Бритоголовый отморозок в кожаной куртке. В крайнем случае, шкафоподобный амбал в смокинге, расходящемся на нем по швам.
— Вы надо мной смеетесь? — Ставридов недовольно, по-тараканьи, пошевелил своими висячими усами.
— Что вы, Иннокентий Вениаминович? — я еще шире расплылась в доброжелательной улыбке. — Разве бы я посмела. Уверяю вас, все, что написано в моем удостоверении, истинная правда.
— И кого же вы охраняете?
— Кого угодно. Любого, кто захочет воспользоваться моими услугами.
— Вы не поняли меня, — недовольно поморщился следователь. — Кого вы охраняете в данный момент? Его? — Толстый, похожий на разваренную сардельку палец Ставридова ткнулся в грудь Жемчужному.
— Нет, — покачала я головой. — Я никого не охраняю сейчас. Я просто…
— Хватит морочить мне голову, — следователь начал постепенно выходить из себя. — Что вы задумали? Давайте не будем темнить. Готовится еще одно убийство? Да?
Со Ставридовым было очень нелегко разговаривать. Он слушал только себя и полагался исключительно на собственные умозаключения. Я поняла, что не в силах переубедить его. И попадаются же такие люди на жизненном пути. Да, не повезло нам.
— Позвольте мне все объяснить, — Жемчужный подался вперед, но следователь остановил его жестом.
— Не утруждайте себя, — сказал он грозно. — Мне и так все понятно. Но я хочу сразу предупредить вас. Завязывайте со своей самодеятельностью. Там, где работают профессионалы, не место всяким шутам гороховым. А если вам что-то известно по расследуемому делу, советую сразу поделиться со мной. Все ясно? Вопросы есть?
— Вопросов нет, — ответила я, как можно миролюбивее. — Но сказать нам действительно нечего. Мы только утром приехали и ничего еще толком не выяснили.
Видимо, Ставридов был удовлетворен моим ответом. На лице его промелькнула злорадная усмешка. Дескать, что я говорил. Как такие несмышленые ребята могут что-то выяснить вперед него, матерого сыщика. Мне тоже было приятно, что он порадовался. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
— Так мы договорились? — уже более дружелюбно спросил он.
— Разумеется, — заверила его я. — Никакой самодеятельности. Мы были не правы и великодушно просим у вас прощения, уважаемый Иннокентий Вениаминович.
Жемчужный смотрел на меня с недоумением и уже было открыл рот для того, чтобы опротестовать мои слова, но на этот раз мне повезло с поиском его ноги, и я что есть мочи наступила своей ногой она его. Костя болезненно поморщился. Ставридов, слава богу, ничего не заметил. Ни моей манипуляции с ногами, ни выражения лица Жемчужного. Он в этот момент в очередной раз взглядом пригвоздил к столу свою сигаретку. Мучился, бедолага. Еще немного, и он помрет от недостатка никотина в крови.
— Закуривайте, — предложила ему я.
Жемчужный бросил на меня очередной изумленный взгляд, а я в ответ подмигнула ему. В ту же секунду моего верного помощника осенило, куда ветер дует.
— В самом деле, — весело подхватил он. — Не стесняйтесь, Иннокентий Вениаминович. Чувствуйте себя, как дома.
— Дома я никогда не курю в гостиной, — с сомнением произнес следователь.
— А у нас можете курить, — рассмеялся Костя.
— В самом деле? Спасибо.
Ставридов схватил сигарету так, будто от нее зависела вся его дальнейшая жизнь. Моментально щелкнул зажигалкой, жадно затянулся. К нему сразу же вернулось полное расположение духа. Это стало заметно по его блаженной улыбке, растянувшейся от одного уха до другого.
— А как продвигается ваше расследование? — не замедлила я воспользоваться настроением следователя и активно приступила к выуживанию встречной информации.
— Плохо, — пожаловался Ставридов. — Очень плохо. Зацепок фактически никаких нет, а подозреваемых пруд пруди. Я вот, например, еще не имел чести пообщаться с домработницей. А она у меня номер один в списке кандидатов на убийцу.
