Марина Серова - Вся жизнь перед глазами
Прежде чем сесть за руль, мужчина огляделся. Машины Валерии он, разумеется, не обнаружил, поскольку та укатила уже полчаса назад. Поняв, что опростоволосился, мужчина открыл дверцу машины и сел. Взяв с панели очки, нацепил их на нос.
«Ну, так-то лучше, – одобрительно подумала я. – Зачем же ты их во время слежки-то снял, дурик?»
Проанализировав его поведение, я окончательно пришла к выводу, что никакой тонкой слежки задействовано не было – парень явно работал один. Он ни с кем не созванивался, не встречался, никому ничего не передавал. Это он один самостоятельно и так неумело следил за моей клиенткой, что упустил ее из виду. А это означало, что Валерия находится в безопасности – во всяком случае, я весьма на это надеялась. А вот парень сам попал под прицел, мы поменялись с ним местами: теперь уже я следила за ним, только он, в отличие от Валерии, об этом не догадывался. То, что это именно так, я поняла по дальнейшим его действиям.
Мужчина завел машину и выехал на проезжую часть. Сев в свой «Ситроен», я поехала за ним. Собственно, погоней это назвать было нельзя даже с натяжкой. Рыжий совершенно не думал о том, что его могут преследовать, и не пытался от этого преследования оторваться. И пусть у меня не было отчаянного выброса адреналина в кровь, чувствовала я себя удовлетворенной. Просто спокойно ехала за «девяткой», и все. Попутно я старалась вспомнить: какому же региону принадлежит номер шестьдесят шесть?
Мужчина ехал по центру Тарасова и, кажется, никуда особенно не торопился. Я обратила внимание, что за все это время он так ни разу ни с кем и не побеседовал по сотовому телефону. Он вообще не доставал его. А это значит, что ему точно не перед кем отчитываться за свои действия. То есть он следил за Валерией по собственной инициативе. Но зачем? Зачем? Надеется таким образом выйти на Минаева? Считает, что Валерия в курсе, где тот скрывается? Это оставалось непонятным. И неясно даже, выясню ли я это, доведя его до места назначения, или нет. А в том, что доведу, я не сомневалась…
Ах, как свойственно заблуждаться человеку, боже мой! И особенно в те минуты, когда ничто не предвещает иного развития событий! Казалось бы, все идет размеренно, четко и ясно и результат может быть только один. Ан нет! Ну кто же мог предположить, что мужчина решит ускориться на одном из светофоров и проскочит его в тот момент, когда свет уже начал меняться с зеленого на желтый?! Кто же мог предположить, что меня, проследовавшую за ним всего лишь секундой позже, тормознет неизвестно откуда взявшийся гаишник, которых в жизни не бывает на этом перекрестке? Он стоял, как выросший после дождя гриб, и призывно помахивал мне палкой, требуя остановиться.
Выругавшись сквозь зубы и еще надеясь, что мне удастся быстро разрулить ситуацию, я послушно притормозила машину и высунулась из окна.
– Прошу прощения, виновата, – скороговоркой проговорила я, доставая бумажник. – Просто я очень спешу – важная деловая встреча. Готова понести заслуженное наказание прямо на месте и двигаться дальше.
Гаишник скользнул по бумажнику взглядом, но ему, видимо, было скучно и хотелось не только денег, но еще и небольшого развлечения. Хотя бы в виде общения с симпатичной женщиной.
– Как же вы так, девушка, – укоризненно начал он, качая головой. – Нехорошо! Вы сколько времени за рулем?
«Ты столько на свете не живешь!» – раздраженно подумала я, с тоской наблюдая, как синяя «девятка» скрывается за поворотом. Но у меня еще был шанс ее догнать.
– Много лет, – пропела я. – И всегда езжу о-очень аккуратно, можете сами убедиться. Позвоните, к примеру, полковнику Кирьянову из городского УВД, это мой старинный друг.
Я недаром назвала фамилию Кирьянова – мой и впрямь давнишний приятель Володька был довольно-таки широко известной фигурой в городе, и сейчас я решила чуть-чуть поспекулировать нашим знакомством и его фамилией.
Но гаишник не стал никуда звонить, а потребовал мои права. Несколько минут, в течение которых я вся извелась и уже буквально подпрыгивала на сиденье, он изучал их, а потом прочитал долгую и нудную лекцию о том, какой опасности подвергают жизни пешеходов такие, как я, нерадивые водители. Потом он наконец взял злосчастную тысячу, которая уже взмокла в моей руке, и с чистой совестью меня отпустил.
«А сразу так нельзя было? – думала я, со злостью выжимая педаль газа. – Нужно было меня еще и помучить?»
Я, конечно, для очистки совести свернула в ту сторону, куда укатил рыжий. Конечно, поколесила по близлежащим улицам в поисках синей «девятки» с непривычными номерами. Потом, поняв, что занятие это совершенно безнадежно, помянула недобрым словом и всех гаишников, и всех рыжих и уныло отправилась домой…
Глава 5
«…Видимо, в реальном мире могут жить только люди, глубоко чувствующие и не желающие вкалывать себе анестезию. И в общем, по-своему это сильные люди. Вот как, например, я. Остальные уходят в мир фантазий и становятся идиотами. Причем каждый по-своему, каждый по-своему!..» Взять хотя бы Николая Кремнева – человека, с которым Строгачев познакомился через Игоря Минаева. Казалось бы, дуб дубом, но вот повернулся на своем православии и живет в мире не то чтобы грез, но, скажем так, с однобоким восприятием действительности. «Таксует» на «Фольксвагене» и рассуждает о судьбах России и всей планеты. Приезжает с расспросами о положении дел в мировой экономике и ждет не дождется, когда же наконец ненавистные ему – по причине острого русского патриотизма – Соединенные Штаты рухнут. Конечно, Строгачеву льстило, что в глазах Кремнева он является экспертом в области мировой экономики. Но зачем это ему, зачем?! Какой в этом практический смысл?! Лучше бы подумал о том, как поменять старый «Фольксваген» на новый, а то он у него ломается каждый месяц. Да и вообще, иметь «Фольксваген» – непрактично. Гораздо лучше ездить на отечественном «ВАЗе», потому что ремонт обходится дешевле.
Примерно так думал Петр Строгачев, собираясь сделать плов вечером в понедельник, готовясь к нелегкому вторнику. Нет, положительно, просто невозможно становится жить среди идиотов! Самое интересное, по мнению Строгачева, заключалось в том, что люди, отгораживаясь от реальности, в выдуманном мире живут гораздо более счастливо и не парятся насчет всевозможных проблем. Строгачев же всегда хотел все предусмотреть заранее. Но когда эта тактика не приносила ему успеха в жизни, он списывал все свои проблемы на других людей, которые вечно живут по законам, далеким от логики. Ведь он же все делал правильно, грамотно! И в отличие от людей из выдуманного мира, на него постоянно сыпались какие-то болячки! И все из-за того, что он очень глубоко и тщательно переживал все с ним происходящее. Анализ и другие умственные упражнения стали в какой-то степени навязчивой идеей Строгачева. Принцип «мыслю – следовательно, существую» он возвел в бесконечный, непререкаемый абсолют.
У Строгачева не было семьи. Вернее, она когда-то была, но, женившись и разведясь один раз, этот мужчина решительно сказал браку «нет». Он боялся связывать себя постоянными отношениями и особенно боялся эмоций. Это была его болевая точка. А женщины, которые в основном являются существами эмоциональными, раздражали Петра. Будучи по своей природе человеком прагматичным и реалистичным, он рассуждал, что женщины нужны лишь для домашнего труда и секса. В плане домашнего труда Строгачев совершил за последние годы почти подвиг, научившись отлично готовить все, что ему нравилось, и больше в женских руках не нуждался. К тому же Петр был чрезвычайно привередлив и щепетилен в еде – из всего наименования продуктов, существующих на планете, он употреблял в пищу примерно треть. Остальные две трети, по тем или иным причинам (их вред для здоровья, плохой вкус, сомнительное происхождение), им отметались.
Что же касается секса, это представляло для Строгачева проблему, но с возрастом она становилась все более размытой и, как ни боялся он себе в этом признаться, не очень-то и актуальной. Тем не менее Петр, несмотря на свой консерватизм и возраст, освоил Интернет и вечерами, свободными от работы, упорно сидел на сайтах знакомств. Там он поместил фотографию десятилетней давности, где ему было чуть за сорок и где он выглядел этаким энергичным качком на фоне Красного моря – тогда он в первый и единственный раз выехал отдохнуть за границу, в Хургаду. Разумеется, отдыхал он в январе, в разгар «низкого» сезона, чтобы не переплачивать. Подобная «презентация» привлекла к нему внимание достаточного количества женщин. Ровесницы, впрочем, Петра никоим образом не интересовали – по причине потери ими «товарного вида» и абсолютного нежелания поддерживать чисто сексуальные отношения. Но так или иначе, было несколько вариантов, которые для Строгачева являлись вполне приемлемыми. Встретившись пару раз с кандидатками «в реале», он, однако, понял, что виртуальный образ и реальный – совершенно разные вещи, и необходим более тщательный анализ и сбор информации, дабы не совершать ненужных движений и не тратиться на угощение заведомо неинтересного объекта в кофейнях. Поэтому он почти месяцами изводил женщин перепиской, под всякими предлогами уклоняясь от слишком быстрого, по его мнению, сближения. Разумеется, это решению проблемы никак не способствовало. Наконец он все же решился, встретился, и красивая женщина, гораздо младше его, тридцати пяти лет, ему понравилась. Но при этом Строгачев не захотел приглашать ее к себе домой, решив сначала посмотреть, как она живет – что-то в ее рассказе показалось ему подозрительным. Кандидатка же заупрямилась и к себе его приглашать не стала. Строгачев счел, что это какая-то неведомая пока что ему «разводка», и контакты с ней прекратил. Короче говоря, к своим пятидесяти двум годам Петр представлял собой классического зануду с довольно-таки мрачным и пессимистичным взглядом на жизнь и людей.
