Энтони Беркли - Второй выстрел
- Вот это да-а...- только и проронила она.
Было бы глупо делать вид, что я не понимаю, о чем это она.
- Да уж, ситуация,- согласился я.
- Что касается Поля...- тут Аморель сделала настолько вульгарный жест, что мне стало мучительно стыдно за псе - Мне кажется, он цепляется за свою слепоту как за спасательный круг и попросту сам не желает прозревать.
- Как вы это точно выразили, Аморель,- с некоторым удивлением отметил я.
- Ну, вероятно, я все же не такая дурочка, какой вы меня представляете, Пипки,- бросила она небрежно.
Я постарался перевести беседу в более безопасное русло.
- Что ж, во всяком случае, Эрику больше ничего бояться. По крайней мере, сегодня.
- Не знаю, не стала бы за это ручаться,- засмеялась она.- Ему еще предстоит встреча с Хелен Фицвильям.
- Хелен Фицвильям? А-а, вы имеете в виду Хелен Эш... Чем же может грозить ему эта встреча?
Но Аморель лишь покачала головой, продолжая улыбаться. Я попытался расспросить ее (исключительно затем, чтобы потом по неведению не сказать какую-нибудь бестактность), но она явно не собиралась говорить на эту тему.
Последовало довольно неловкое молчание.
Потом я вдруг осознал поразительное явление: мне снова хотелось поцеловать ее! В самом деле, желание становилось буквально нестерпимым. Я совершенно отказывался понимать самого себя. Ведь девушка для меня ничего не значила, по отношению к ней я не испытывал вообще ничего, даже жалости, как к Эльзе. Если бы я узнал, что вижу ее в последний раз в жизни, то не слишком бы расстроился. И тем не менее факт был налицо - мне отчаянно хотелось поцеловать Аморель Скотт-Дейвис! Это было совершенно необъяснимо. К тому же вновь с полной силой вернулось это странное ощущение внизу живота, и во рту опять пересохло.
Я склонился к ней, думаю, довольно неуклюже, ведь я же новичок в этих делах. И был застигнут врасплох, когда она вдруг сказала как отрезала:
- А ну-ка, Пинки, лапы прочь!
- Простите, Аморель?- Я в смущении выпрямился.
- Если я и позволила вам поцеловать себя, чтобы мы оба могли хоть на полчаса отвлечься от своих проблем, неужели вы думаете, что теперь так и будете вечно щипать травку на этой полянке?
Я даже не обратил внимания на вопиющую вульгарность ее слов, озадаченный тем, что она имела в виду.
- Мы оба?!
- Вот именно. Вы ведь неровно дышите к Эльзе, верно? Вот я и подумала, раз уж вам вряд ли что-то обломится там, по крайней мере, хоть я смогу слегка вас утешить.
- Послушайте, Аморель,- сказал я, возмущенный до глубины души.- Должен ли я понимать, что когда вы позволили мне.... нет, попросили меня, чтобы я вас поцеловал, то воображали, будто подобная замена доставит мне удовольствие?
- Знаете, Пинки, мне наплевать, что вы там себе понимаете,- парировала она с неожиданной грубостью.
Боюсь, на мгновение я вышел из себя.
- В таком случае могу вас поздравить, больше вам этого делать не понадобится. В будущем я постараюсь больше не питаться суррогатом.- Глупо было принимать эту девушку настолько всерьез, чтобы обращать ее же собственные неосторожные слова против нее, но, с другой стороны, она ведь сама меня спровоцировала!
Аморель пораженно уставилась на меня.
- Глупый,- сказала она,- ну как вы не понимаете... Ладно, не обращайте внимания.
Мне хотелось бы послушать, что она собиралась сказать дальше после такого странного (если не сказать, обидного) вступления, но в этот самый миг появились наши гости и с ними Джон.
Я нечасто вращаюсь в обществе писателей, поэтому мне интересно было познакомиться с ними, но вскоре любопытство уступило место разочарованию. Они оказались весьма заурядными людьми. Мортон Харрогейт Брэдли, известный автор детективов, был высоким, худым молодым человеком, манеры которого отличались раздражающим высокомерием. Я попытался запять его беседой, выбрав, по-моему, идеальную тему (обсуждение спорных вопросов драматургии восемнадцатого века - я как раз много читал по этому предмету в последнее время). Однако, к моему еще большему раздражению, он внезапно оборвал меня на полуслове и ушел, чтобы присоединиться - к кому бы вы думали?- к Аморель.
Хелен Эш (или миссис Фицвильям, если называть вещи своими именами) показалась мне ничуть не более интересной, особенно для писательницы с такой высокой репутацией, как у нес. Я уже начал было вспоминать те ее книги, которые мне довелось прочесть, чтобы попять, не слишком ли преувеличенной была ее слава. Это была маленькая, темноволосая, чрезвычайно подвижная женщина с недурной внешностью, лег тридцати пяти, насколько я мог судить. Я счел своим долгом попытаться выяснить ее мнение о тенденциях современной литературы, но она, вне всякого сомнения, предпочитала болтовню с Этель о каких-то женских глупостях вместо серьезною разговора. Кстати, когда в комнату вошел Эрик, она мимоходом поздоровалась с ним. и я не заметил ни тени смущения в её голосе. Вот и верь после этого скользким намекам Аморель.
Профессор Джонсон, к сожалению, оказался невероятно скучен для столь высокообразованного и, несомненно, одаренного человека. Он счел необходимым подробно изложить мне какую-то запутанную математическую теорию, не представлявшую для меня ни малейшего интереса, долго бормотал себе в бороду и крутил в руках очки, создавая впечатление старческого маразма, хотя ему было лишь немногим за пятьдесят. Поэтому, как только в комнату вошла мисс Верши, я тотчас же извинился перед профессором и поспешил к ней навстречу.
Однако Эрик опередил меня со свойственной ему беспардонностью. Прежде чем мне удалось добраться до двери, он буквально локтями проложил себе дорогу сквозь небольшую толпу, собравшуюся в гостиной - причем, как я заметил, без колебаний протиснулся даже мимо самой миссис до Равель.
- Ну наконец-то, Эльза, иди-ка сюда, выпей коктейля,- крикнул он ей, нимало не заботясь о приличиях.
К моему разочарованию, мисс Верити, вместо того чтобы игнорировать наглеца, напротив, даже улыбнулась ему, хотя и удосужилась слегка покраснеть при этом.
- Пожалуйста, передайте сюда коктейль, Джон,- прокричал Эрик. - Эльзе нужно слегка подкрепиться, прежде чем мы сообщим одну важную новость.
Меня пронзило нехорошее предчувствие, хотя я и знал, что оснований для опасений уже не было. Взглянув на Этель, я увидел, что и ей в голову пришла та же мысль. Я послал ей ободряющую улыбку, но она не обратила на нее внимания.
- Что за новость, Эрик?- спросила она.
Тот повернулся к ней, все еще протягивая коктейль Эльзе, и победно усмехнулся.
- Пусть все наполнят бокалы!- Ею голос загремел на всю комнату. - Мы хотим предложить тост, за который необходимо выпить!- При этом тон его ясно говорил: хотите вы этого или пет.- Эльза и я собираемся пожениться и объявляем о своей помолвке!
Как же далеко зашло бесстыдство этого человека! Вопиющее, преступное бесстыдство!
Глава 5
Во время последующего обеда я едва осознавал, что происходило вокруг.
Я был расстроен. Мало сказать, что расстроен. Чисто машинально я пытался отвечать на назойливую болтовню моей соседки, миссис Фицвильям, но голова моя была занята другим. Меня мучила ужасающая несправедливость, которая готова была обрушиться на несчастную девочку и которую, по всей вероятности, мы не в силах были предотвратить. При одной мысли о том, что она окажется в лапах этого мерзавца, у меня кусок застревал в горле, но я не мог думать ни о чем другом. Все мысли об Аморель поблекли в моем сознании. Даже сейчас у меня го и дело мелькали отчаянные идеи спасения мисс Верити, одна сумасброднее другой, но я вынужден был сразу отметать их. Что касается Этель, она вела себя как и положено гостеприимной хозяйке, и можно было только догадываться, какое душевное смятение скрывалось за ее радушной улыбкой.
На миссис де Равель я вообще старался не смотреть. Бросив ей прямо в лицо объявление о своей помолвке, Эрик сполна отомстил ей за тот страх, который ему довелось пережить но ее милости час назад. Ее глупец муж, конечно же, громче всех приветствовал это худшее из всех преступлений Эрика Скотт-Дейвиса.
Миссис Фицвильям, должно быть, заметила мою отрешенность и с удивившей меня интуицией (которую, впрочем, можно было от нее ожидать) сразу подошла к самой сути проблемы. Взглянув на меня с любопытством, она тихо спросила, воспользовавшись шумом разговора вокруг нас:
- Что вы думаете о помолвке нашего общего друга?
Я был слишком удручен, чтобы скрывать свои чувства, и прямо сказал ей, что считаю все это вопиющей несправедливостью.
- Кажется, она милая девочка?
- Совершенно очаровательная девушка с чистейшей душой,- горячо подхватил я.- Так подло воспользоваться ее неопытностью - настоящее преступление, никак иначе это нельзя назвать.
- Полагаю, Эрик охотится за ее деньгами?
- Конечно, за чем же еще. Сама мисс Верити,- заметил я с горечью,всего лишь случайная жертва в его игре.
