Марина Серова - Посланница небес
Минут пятнадцать я покружила по городу, убеждаясь, что за мной нет хвоста, затем направила машину к Тарасову.
4
Напрасные надежды. Праздник в доме отца Глеба не прекращался никогда. Вновь вереница машин при входе, даже больше вчерашней. В окнах свет. Музыка. Было трудно расслышать, но я решила, что это шансон, вывернула руль, развернулась и поехала в обратную сторону, спрашивая себя: «Может ли помешать выполнению моих планов какая-то пьянка в бандитском шалмане?» Тут же пришел ответ: конечно же, нет. Негоже откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. И пусть лучше не стоят на моем пути, иначе им придется горько пожалеть.
Машину я оставила на соседней улице. Облаченная в черный обтягивающий костюм, маску с прорезями для глаз, я легко перемахнула через забор и, крадучись в темноте, стала пробираться огородами к дому настоятеля. Дул сильный ветер. Шелестела листва. Какие-то скрипы, постукивания со стороны жилых построек. Если где и были собаки, то они меня не почувствовали и не услышали из-за завываний ветра.
Я перемахнула через ограду усадьбы отца Глеба и погрузилась в настоящие джунгли нехоженого сада. Иные кусты лебеды были на две головы выше моего роста. На перчатки и одежду нацеплялись репьи. Пришлось сделать остановку, чтобы собрать их. Затем я возобновила движение. Пересекла дорожку, нырнула в бурьян под окнами и затаилась прислушиваясь. На углу дома курила парочка громил. Мои ноздри уловили запах марихуаны — хороша же у настоятеля охрана, ничего не скажешь. Ушей достигал их приглушенный говор. Громилы обсуждали, как, кого да в каких позах они в недавнем времени поимели. Накурившись и исчерпав темы для беседы, охранники ушли. Дождавшись, когда их шаги стихнут, я привстала, аккуратно заглянула в не полностью занавешенное окно и тут же спряталась обратно. За столом в большой, богато обставленной комнате было слишком много людей, и меня могли заметить. Но ничего, я готова ко всему. Сняв с плеча сумку, я достала из нее микрофон в виде засохшей мухи, быстрым движением закрепила его на москитной сетке окна. Затем вставила в ухо наушник-горошину и, включив передатчик, отрегулировала громкость. Пока гости не разойдутся, послушаю их разговоры. Вдруг узнаю что путное, не сиднем же сидеть. Из сумки же я вытащила телекамеру с устройством автоматического управления на полуметровом телескопическом подвижном усе, напоминающую эндоскоп, достала коммуникатор — гибрид сотового телефона и мини-компьютера с небольшим жидкокристаллическим экраном — подобными сейчас начинали оснащать подразделения МВД и ГАИ, а у меня хитрый приборчик стоял на вооружении уже почти год — и вывела сигналы от мини-камеры и микрофона на коммуникатор, чтоб, если что, записать на память особо пикантные моменты. Судя по размаху празднества — недостатка в материале не будет, главное, хватило бы памяти. В случае чего у меня имелись сменные носители.
Медленно я подняла камеру перед окном и заглянула внутрь, наблюдая за происходящим в комнате на экране коммуникатора. За столом по центру сидел отец Глеб в мирской одежде. Рубаха расстегнута до пупа, на шее — массивный золотой крест.
По красному лицу священника и глазам, совершенно спрятавшимся в набрякших веках, я поняла, что человек, называвший себя священнослужителем, успел солидно набраться. Рядом с отцом Глебом сидел мрачный Бубен, не в пример священнику трезвый.
Вокруг куча осоловелых бандитских рож, вперемешку с лицами проституток. Какая-то рыжая девица, спотыкаясь и падая, влезла на стол и стала танцевать, сделала попытку устроить стриптиз, но не удержалась и свалилась на гостей. Тощий тип в черной майке, открывавшей его наколки, приблизившись к окну, достал флакончик с белым порошком и освежил себя понюшкой.
Проститутки за столом не были столь стеснительны, как тощий. Разложив причиндалы на столе, они с наслаждением вдыхали дорожки порошка, запивая его вином. Смуглый с черными кудрями бандит в белой футболке демонстрировал всем владение охотничьим ножом — положил ладонь с растопыренными пальцами на стол и вонзал острие зазубренного лезвия в столешницу, постепенно наращивая темп.
Колоритные картинки, ничего не скажешь. Скандал гарантирован, одна беда — не получалось записать ни одного осмысленного диалога. Только пьяные выкрики. Для прессы и патриархии запись то что надо, а вот для милиции практически бесполезна. При умелом адвокате можно отбрехаться от всего. Например, скажут, что нюхали не наркотики, а сахарную пудру, что у них по вечерам клуб любителей сахарной пудры. Надо их простимулировать, чтоб разговоры потекли в нужном русле.
Я открыла сотовый и набрала номер мобильного отца Глеба. Ответ пришел не сразу. Пока настоятель сообразил, что ему звонят, пока достал телефон из чехла на поясе, пока ответил:
— Ну, слушаю, чего?
— Голов, ты тварь толстопузая, рыпнешься еще на отца Василия, и я из тебя кишки выну. Сиди тихо и не воняй. — Своему шепоту я придала зловещий оттенок. Сказав, что было задумано, сбросила звонок, не дав собеседнику и рта открыть. Лицо отца Глеба на экране мини-компьютера позеленело от злости. Дико заревев, священник вскочил, схватил со стола бутылку с водкой, швырнул ее о музыкальный центр, затем заорал дурным голосом в телефонную трубку:
— Я тебя уработаю начисто, сука! Тебе конец! Копай яму!
В наступившей тишине прозвучал еще один вопль, полный боли и страдания. Лица гостей оторвались от грозного настоятеля и обратились на кудрявого, чьи забавы с ножиком привели к печальным последствиям. Отвлекшись, он всадил нож прямо себе в кисть, пригвоздив ее к столу.
— Замолчи, закрой хавальник, дебил! — в неистовстве закричал отец Глеб, и его лицо от злости налилось кровью. — Уберите его отсюда. Зачем вы все вообще мне нужны? Вы ни на что не годитесь. Не могли с попом разобраться! — он посмотрел горящим взглядом на Бубна. — Ты, я тебе поручал это дело. Че ветошью прикинулся? Нанял каких-то лохов, целую толпу, а их баба измочалила.
— Это не баба — это телохранитель, похоже, профессионалка, — не поднимая головы, ответил Бубен. — Ее поп нанял. Она на днях нищих от ихней церкви отогнала. Прикинь, прям средь бела дня достала гранату. Вообще отмороженная. Мы не ожидали такого расклада.
— Че ты мне тут псалмы фальцетом поешь! — зарычал на него настоятель, скаля зубы. — На какие средства он профессионала нанял? У него из имущества только ряса да крест. Не надо гонок. Ты облажался и меня подставил. Я корешу обещал, что успокою попа. Ты меня фуфлыжником выставил. И мне эта шалава теперь звонит и угрожает. Если ты не разберешься с ней и попом, я разберусь с тобой, Бубен. Понял меня? Найми пару нотных писарей, и пусть они мне принесут голову отца Василия на блюде.
«Перепил, — подумала я, — голову на блюде. Тоже мне Ирод выискался».
— Я все сделаю, — злобно пробормотал Бубен, глядя в стакан с водкой.
— Да уж сделай милость, сын мой, — куражась, произнес отец Глеб, расправляя бороду. — Не забывай, что меня Муса назначил за делами смотреть. С тобой или без тебя, я разберусь с этим святошей, потом поставлю раком весь город. Я не такой добрый, как Муса. Кто попрет — получит бесплатное отпевание. Все у меня вот здесь. — Он показал собравшимся сжатый кулак. — Я епархию натянул по полной. Поп настучал на меня, только я его писульку на почте перехватил. Я все предвижу. У меня, на хрен, дар. Со временем я весь бизнес в Карасеве подомну, у меня везде свои люди. Потом мы пойдем на Тарасов, отобьем то, что потеряли, и снова станем в авторитете.
Слушая браваду отца Глеба, братва тихо переговаривалась. Бубен тоже слушал, и по его лицу нет-нет да и проскальзывало брезгливое выражение.
— Решай проблемы, Толян, — пихнул его в плечо разъяренный настоятель. — Я могу потерять на этом деле большие бабки, и часть из них принадлежит Мусе. Догоняешь? Найми нормальных ребят. С первого раза не получилось, не тормози, дави его дальше, до конца.
Бубен не вытерпел тычков босса, вскочил, раскрыл рот, но одумался и усилием воли подавил свой порыв.
— Ну чего? — с самодовольной улыбкой спросил Глеб. — Сказать че хочешь или приспичило?
— Приспичило, — проворчал Бубен, повернулся и пошел к выходу. Мимо него к авторитетному батюшке протиснулся хлипкий парнишка в очках, интеллигентного вида. Он никак не вписывался в общую картину бандитского логова.
— Здорово, Денис, для тебя дело есть, — поздоровался с ним отец Глеб.
Парень, поморщившись, осмотрелся и осторожно спросил:
— Что за дело?
Отец Глеб показал ему на стул повелительным жестом, налил стопку водки, однако гость отказался.
— Дело простое, — продолжал отец Глеб. — Надо сделать в вашей газете серию статей о целительнице из Карасева, чтоб народ в Тарасове узнал о ней. С редактором я договорился. Дело за тобой. Чтоб все пучком было. И напиши, что продажные попы из Карасева не дают ей жизни, травят и вымогают деньги. — Он протянул Денису свернутый лист бумаги. — Здесь я кратко все набросал. Попа зовут Василий, бывший спецназовец. Короче, отмороженный кент, отъявленный убийца, трупов навалял немерено и теперь из себя святого строит. Так и напишешь.
