Эва Хансен - Цвет боли: бархат
У Линн с ее Ларсом все в порядке, то, что она взбрыкивает, требуя уважения, — это нормально, с этим они разберутся, через худшее прошли. А вот Бритт никак не найдет свою половинку. Фрида вовсе не была уверена, что Юхан является таковой, скорее наоборот, но подруга должна убедиться сама и прекратить отношения, а не тянуть резину, потому что, порвавшись, эта самая резина имеет свойство больно шлепать того, кто ее тянул.
Оказалось, что Юхан предлагал Бритт перебраться в дом, в котором жила его сестра с мужем и двумя сорванцами шести и трех лет. Половина дома принадлежала ему, места больше чем достаточно, район прекрасный…
— Зачем?
Бритт кивнула:
— Этот вопрос задала и я. Оказывается, там я буду под присмотром, меня будет кому время от времени выгуливать, например, в ресторан или в кино… это когда он в отъезде.
Фрида уже все поняла, нет смысла продолжать не только этот разговор, но и отношения с Юханом.
— Я знаю, подруга, — рассмеялась Фрида, — что ты мазохистка и способна сидеть в комнате, оклеенной обоями в цветочек, любуясь портретом любимого и слушая вопли его племянников, дерущихся подушками, но как долго? Тебя больше чем на пару вечеров не хватит, потом ты вернешься сюда и будешь проклинать попытку несколько месяцев. Конечно, можешь попробовать, твоя комната будет ждать тебя.
Она не стала ничего добавлять о работе.
Бритт услышала то, что захотела услышать, оживилась:
— Ты думаешь, стоит попробовать?
«Черт! Я вовсе не это хотела сказать», — мысленно огрызнулась Фрида, но только пожала плечами:
— Попробуй, если времени и сил не жалко.
— Так я перееду?
— Рискнешь? Поезжай.
— Зато не буду жалеть, что не попробовала. — В голосе столько благодарности, словно Фрида разрешила ей разорвать цепи, приковывавшие к скале, как Прометея. — Знаешь, я боялась, что ты обидишься.
— Ты сегодня переезжаешь?
— Да. Ты правда не обиделась?
— Бритт, только не давай там никаких обещаний, ладно?
— А ты не вздумай никого пустить в комнату вместо меня.
— Эй, эй! Разве это должна говорить счастливица, которая решила жить в семье своего парня?
Бритт только вздохнула, но этот вздох был вовсе не сокрушенным.
На что она надеется, что сумеет стать паинькой под давлением сестры Юхана? Фрида однажды встречалась с этой женщиной. Вокруг Мереты все происходит так, как того желает она. Раз и навсегда установленные правила, ее мнение превыше справедливости и даже здравого смысла, шаг в сторону считается попыткой к бегству и карается незамедлительно. Понятие свободы даже слова, не только поступков, следует оставить за дверью их дома.
При этом она умудрилась вырастить двух мальчишек, для которых понятия «нельзя» не существует, они избалованы, вернее, просто испорчены. Два бандита шести и трех лет, чувствующие себя хозяевами дома, будут не самым приятным довеском к мании диктата Мереты. Неужели Бритт способна такое выдержать?
Линн, сумевшая не растеряться и свернуть челюсть здоровенному бандиту одним ударом ноги или не пасть духом в минуты смертельной опасности, превращается в послушную овечку, стоит только серым глазам Ларса посмотреть на нее. Но это любовь, которая лишает женщину способности навязывать свою волю и сопротивляться чужой, и подчиняться воле любимого мужа — одно, а диктату сестры парня, с которым неизвестно, будешь ли жить вообще, — совсем иное.
Зачем Бритт такие жертвы?
Но у подруги своя голова и право решать, пусть попробует.
— Бритт, не бери сразу много вещей, лучше потом заедешь. Присмотрись сначала, что тебе действительно нужно и что где разместить. Знаешь, хранение вещей не в своем доме может стать проблемой, тем более тебе нужно произвести хорошее впечатление.
Она послушала совет и взяла с собой всего лишь сумку с одеждой и предметами гигиены. Фрида мысленно усмехнулась: не слишком-то подруга уверена в предстоящей счастливой жизни в доме Юхана.
Однако когда они распрощались и за Бритт закрылась дверь, стало по-настоящему грустно. Если Бритт не вернется, Фрида останется совсем одна. Прежние друзья либо разъехались, либо имеют свои семьи, и им не до подруги, либо потеряны, как бывший коллега Даг Вангер.
Фрида вдруг поняла, что скучает без Дага с его любовью к семлам — булочкам со сливками. Былая обида на недоверие как-то утихла, верно говорят, что время лечит, из прошлого человек счастливо запоминает только хорошее, это правильно, иначе никто не хотел бы вообще что-то помнить. И теперь она помнила не подозрение в предательстве, из-за этого подозрения она и ушла из Управления, а то, как Дагу не удавалось справляться с кофейным автоматом, или то, как нарезал круги по крошечному кабинету, когда думал…
Надо позвонить Дагу, узнать, как он, чем занимается… Но не сейчас, нет, потом, когда обида совсем забудется, а у нее появится законный повод для гордости за раскрытые дела. Пока таковых немного, потому что к ним приходят сплошь подозрительные супруги с просьбами выяснить, отчего это их мужья (жены) так счастливы в последнее время.
За несколько месяцев работы агентство вполне успешно «рассекретило» четверых мужей, гулявших налево, одного тайного игрока и двух дамочек, искавших приключения на свой анус, потому что их мужья не желали пользоваться вторым отверстием или делать куннилингус.
Впечатляющие достижения, нечего сказать!
Фрида старалась не думать о том, что вовсе не ради такой бурной деятельности открывала свое агентство. Оставалось надеяться, что найдутся настоящие дела. Конечно, надеяться, что кто-то совершит убийство или другое преступление только ради того, чтобы Фрида сумела его мастерски раскрыть, не слишком благородно, но ведь преступления все равно совершаются, почему же раскрывать их обязательно должна полиция?
Гибель Аники Флинт была тем самым так необходимым для Фриды Волер преступлением, но интуиция подсказывала, что ничего тут не выйдет. Нет, не потому, что она не сумеет разобраться, а потому, что ничего нет. Одними подозрениями странной дочери погибшей Аники дело с места не сдвинешь.
А может, Петра права и ей стоит познакомиться с Лили? Ведь почему-то дочь подозревает любовницу отца?
Фрида позвонила Лили, та звонку не удивилась:
— Я знала, что вы ко мне придете.
— Петра вас предупредила?
— Петра предупредила? Скорее опередила… Но я сейчас не дома, приеду завтра.
Фриде, как любому следователю, очень не нравились вот такие неожиданные отсутствия, которые оказывались для подозреваемых кстати, но что она могла поделать?
— А где вы?
— Чищу перышки на СПА-курорте. Это ваш телефон? Повторите свое имя, пожалуйста, я не запомнила.
— Это мой телефон, и зовут меня Фрида Волер. Я вам сама позвоню завтра. На случай, если вы снова забудете.
— Договорились.
Голос молодой, задорный, не похоже, что Лили переживает из-за гибели Аники Флинт, а еще — что она чего-то опасается. Фрида невольно подумала, что либо женщина ни в чем не виновата, либо давно замела следы.
Но у нее не оставалось выбора, придется ждать, когда красотка вернется с чистыми перышками. Ох и компания вокруг этой Аники Флинт! Муж, не успев похоронить жену, уже вовсю липнет к совершенно чужой девушке (слава богу, Бритт не успела действительно врезать ему в пах, с нее станется), дочь спокойно взирает на любовницу отчима, а эта любовница отдыхает, нимало не сокрушаясь о смерти соперницы. Или они все же не были соперницами?
А в клинике и вовсе заняты сокрытием мелких финансовых нарушений, но никак не гибелью владелицы, даже операции и процедуры не отменили.
Кстати, пока нет Лили, нужно сходить в клинику и побеседовать с врачами и медсестрами, работавшими непосредственно с Аникой.
Вечер тянулся неимоверно медленно, хоть спать ложись в семь часов. Фрида и сама не могла бы объяснить, почему ей стало так тошно. Просто у всех свои семьи или возлюбленные, свои дела… секс, наконец, а у нее?
Позвонила Магнусу, намереваясь хотя бы пригласить его на кофе, но тот явно был на какой-то вечеринке, орал в трубку:
— Что?! Что-то срочное?
— Нет, Магнус, нет. Все нормально.
— А… ну, тогда завтра, ладно?
— Да, конечно.
В трубке женский смех….
Вот и Магнус «при деле»… Только она одна.
Нет, Фрида вовсе не ханжа, не зануда и не синий чулок, она нормальная молодая женщина. Только так получилось, что все приятели студенческих лет остались приятелями, секс с ними не затронул глубины души, а единственный человек, в которого она влюбилась еще на втором курсе — Даг Вангер, напарник отца, — стал ее собственным напарником, но потом и это рухнуло.
За год работы рядом с Дагом и год, прошедший после ее ухода из отдела, у Фриды даже секса не было. Она развлекала сама себя, но… Не раз думала о том, чтобы попросту заказать себе что-то из секс-шопа или вообще зайти в магазин. Бритт заходит спокойно…
