Джон Локк - Смертельный эксперимент
– Ну, если взять собачьи годы…
– И когда ты хочешь ехать? – вздохнул я.
– Как тебе в среду?
– В среду утром у меня встреча в Ньюарке, в восемь тридцать. Так что я смогу встретиться с тобой в аэропорту около десяти.
– Тот же самый авиаперевозчик?
– Да, только самолет должен быть другим.
– Я буду ждать тебя в лобби, – сказала Калли. – Во всеоружии.
– Ты сначала попробуй пронести это свое оружие через гражданский контроль безопасности.
– Спасибо тебе, Донован.
Я протянул девушке небольшой фонарик и попросил:
– Освети мне «торпеду», ладно?
Она направила достаточно света сквозь водительское стекло, чтобы я мог работать. Вытащив из кармана небольшой пластиковый футляр, я пролез в салон машины через переднюю пассажирскую дверь. Достав из футляра пленку с отпечатками пальцев, перенес их на «торпеду», а один из четких отпечатков ладони оставил на сиденье, которое опустил Чарли. Затем из того же футляра я достал три пряди светлых волос и разложил их на полу, на сиденье и на рукаве рубахи Бикхэма, рядом с манжетой.
– Ты оставила гильзы там, где они упали? – спросил я, мысленно проверяя свой список.
Калли даже не стала отвечать. Она была профессионалом.
Я внимательно осмотрелся, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Пластиковый футляр засунул обратно в карман и достал из своей сумки два пластиковых мешка, объемом в галлон[28] каждый, и произнес:
– А теперь оружие.
Я тщательно протер свой пистолет и поместил его в мешок, который засунул в сумку. Калли протянула мне свой, я также протер его и положил во второй мешок.
– Ну что ж, с местом преступления все в порядке, – решил я.
– А что с видеокамерой?
– Сал сказал, что не доверяет Медвежонку, поэтому выделил специального человека, который ею займется. Этот парень не уйдет оттуда без нее.
– А ты не боишься, что в один прекрасный день Сал попытается использовать камеру против нас?
– Не-а. Наши люди смогут легко поставить под сомнение любые свидетельства.
Из своей сумки я достал ветровку и протянул ее Калли.
– Надень, чтобы не было видно татуировку. Мы отъедем подальше, а потом уберем ее.
– Я сделаю это после того, как ты меня высадишь. У меня есть одно средство для удаления полировки – работает очень здорово, но это займет немало времени.
– Ты все еще в коричневых контактных линзах? – спросил я.
Фонариком она осветила свое лицо.
– Тебе нравится? Ты ведь уже видел их раньше.
– Разница колоссальная. – Собственный цвет глаз Калли гипнотизировал, в этом же не было ничего особенного.
– Ну, вроде бы все готово, – сказал я. – И все-таки плохо, что двойником занимается Сал, а не мы сами.
– Мы же с тобой в обыкновенном американском городишке, – пожала плечами Калли, – а не на месте преступления в Майами[29].
Частью плана была фотография Калли, которую должен был сделать своим мобильником Медвежонок. Фотографировать он должен был с большого расстояния, но так, чтобы татуировка была хорошо видна. Когда местные детективы появятся в баре и начнут свой допрос, Медвежонок должен вспомнить про это фото.
У Сала уже была жертва с похожей татуировкой, танцовщица по имени Шона. И в фургон я положил именно ее волосы. Шона очень отдаленно была похожа на Калли, но Салу и не нужно было полное сходство. Достаточно было волос и татуировки. Шона танцевала в одном из клубов Сала в Кливленде и совсем недавно совершила непростительную ошибку, пригрозив одному из лейтенантов Сала, что выдаст его полиции. Парень уже собирался пристрелить ее, когда Сал заставил его спрятать женщину и не убивать до тех пор, пока он не даст указания. Я надеялся, что разозленный лейтенант сможет удержаться от этого убийства хотя бы до момента, когда я передам Салу пистолет Калли, чтобы тот смог обеспечить отпечатки пальцев Шоны на оружии. Сам я не собирался пользоваться оружием сегодня, но пришлось, поэтому мне придется разобрать свой пистолет на части и разбросать эти части по большой территории.
– Сколько времени мы проведем в Вегасе? – поинтересовался я.
– Что, надо получить увольнительную у женушки? – ухмыльнулась Калли.
– Знаешь, когда живешь с постоянным партнером, – пожал я плечами, – то приходится придерживаться определенных правил.
– И что же, ты скажешь ей, что мы летим в Лас-Вегас? Только ты и я?
– А вот полная откровенность не входит в эти правила.
– Ночь.
– Прости?
– Мы проведем в Вегасе одну ночь.
Тогда я подумал, что она подрядилась пришить кого-то на стороне и ей понадобился помощник. Но в этом случае у меня было несколько вопросов, прежде чем мы отправимся.
– Что мне надо взять с собой? – спросил я.
– Красивый костюм.
– И всё?
– Мы просто посмотрим шоу. В «Белладжио».
– О.
– Вот именно.
– Что «вот именно»?
– «О».
– О, что?
– Шоу называется «О».
– И кто же в этом случае весь вечер на манеже?
– А на Кэтлин это действует?
– Что действует, мои шутки?
Девушка посмотрела на меня и закатила глаза.
– Не всегда, – признался я.
Какое-то время мы сидели молча. Калли смотрела через ветровое стекло прямо перед собой. Было понятно, что говорит она одно, а думает совсем о другом.
– Она, наверное, считает тебя очень смешным, – предположила девушка. – Так обычно бывает в самом начале.
– Но это скоро изменится, не так ли, доктор Фил?[30]
– Наверное, тебе интересно, почему я хочу, чтобы ты просмотрел именно это шоу и именно в среду? – продолжила Калли.
– Послушай, ты оказала мне честь, так что причины не важны.
– Не скажи, они станут важны позже.
– Это еще почему?
– Потому что после шоу нам придется принять решение о жизни и смерти.
– Моей жизни и смерти?
– Нет, – ответила Калли. – Моей.
Глава 16
Воскресное утро. Я ехал к Кэтлин, когда раздался звонок моего мобильного телефона. Посмотрев на экран и увидев, что звонит моя дочь, я попросил своего водителя поднять разделительное стекло. Прежде чем ответить, я мысленно напомнил себе, что мой голос в начале должен звучать жизнерадостно.
– Привет, Котенок, как дела?
– Боже мой, папочка, Чарли убили!
– Что? Кого убили?
– Чарли! Моего парня! О боже мой! Чарли убили! – Я услышал, как Кимберли расплакалась. – О боже! – закричала она.
Ее рыдания вызывали у меня чувство вины. Но и облегчения тоже. Этот сукин сын, может быть, и причинил ей боль своей смертью, но живым он причинил бы ей гораздо большую.
– Кимберли, постарайся успокоиться. Расскажи мне, что произошло.
– Сегодня утром, в поле, они нашли фургон. Убили четверых мальчиков. И среди них Чарли. О боже, папочка! – Она опять заплакала. – Как это могло произойти? Кому понадобилось убивать Чарли? Он был самым классным на свете.
– А ты уверена, что это Чарли? Кто-нибудь опознал тело?
Она с трудом справилась со своим дыханием.
– Это он, папа. Всех четверых застрелили.
– Мне очень жаль, Котенок, – произнес я. – Мне действительно очень жаль.
Какое-то время мы продолжали это обсуждать. А потом она неожиданно сказала:
– Мне так хотелось, чтобы ты с ним встретился. Он бы тебе очень понравился.
– Я это знаю, – солгал я.
Она опять заплакала, а я терпеливо ждал, когда закончатся ее слезы. Я спросил Кимберли, могу ли я чем-нибудь помочь ей.
– А ты не смог бы приехать на похороны? – спросила она.
– Ну конечно, я приеду, – ответил я. – Просто скажи, куда и когда.
Я не боялся, что меня узнают как человека, который был с Калли накануне вечером в «Грэнтлайн Гриль & Бар». С одной стороны, все пялились на Калли. С другой стороны, на мне были специальные ботинки, увеличившие мой рост на три дюйма, коричневый парик, очки и борода. Борода скрыла шрам на моем лице, а одежду я уже давно уничтожил. Пистолеты были вычищены и находились у Сала. Привязать меня к убийству было невозможно.
Мы с Кэтлин провели тихий, спокойный день, сострадая Кимберли. Мне несколько раз пришлось прикусить губу, отвечая на вопросы Кэтлин о бедном, милом, удивительном Чарли, которые ничем не отличались от вопросов, которые мне задавала Кимберли. Мне действовало на нервы то, что Кэтлин заранее считала, что парень, с которым она в жизни не встречалась, был просто ангелом во плоти. Я хочу сказать, что если четверых парней убивают в бандитской разборке, то первое, что должно прийти в голову, это то, что с ними не все в порядке. Мне постоянно приходилось напоминать самому себе, что Кэтлин гражданский человек. У нее не было ни соответствующих инстинктов, ни соответствующей подготовки, чтобы заподозрить Чарли в том, что он убил одну женщину и изнасиловал десяток других. Я старался не высказывать свое мнение по поводу Чарли, зная, что в течение ближайших дней газеты сделают достоянием общественности все эти мерзкие подробности. А еще я знал, что ни в коем случае не могу позволить Кэтлин заподозрить меня в причастности к этой смерти, хотя, убив Чарли, мы с Калли спасли Кимберли и неизвестно сколько еще ни в чем не повинных женщин. И хотя наши с Кэтлин чувства становились все глубже и глубже, это был еще один страшный секрет, который я должен был держать при себе.
