Анна Князева - Кольцо с тремя амурами
– Если что-то знаешь, скажи. Мать с ума сходит.
Девушка кивнула.
– Мне кажется, в последнее время у нее кто-то появился.
– Мужчина? – Василий достал блокнот.
Ирина снова кивнула.
– Суворов Михаил? – предположил следователь.
Она мотнула головой.
– С Мишкой они давно. Он только друг. Этот появился недавно.
– Она что-то рассказывала?
– Нет, никогда.
– Тогда откуда ты знаешь?
– По ней всегда видно, когда влюбляется.
– Часто? – спросил Василий.
– Что? – Ирина распахнула глаза.
– Влюбляется, говорю, часто?
Маркелова ненадолго задумалась.
– Ну, может, один раз в год.
– А как же Суворов?
– Я же сказала, он для нее только друг.
– Он-то об этом знает?
– В смысле?
– Что он – только друг.
– Думаю, нет.
– Зачем же его манежить?
– Вопрос не по адресу, – отмахнулась Ирина. – Он не мой друг, а ее.
– Согласен, – усмехнулся Василий. – И все-таки, возвращаясь к нашим баранам…
– О баранах не говорили.
– Это к слову, прости. Так вот, возвращаясь к этому человеку, в кого влюбилась Елена. Ты о нем что-нибудь знаешь?
– Его зовут Олег.
– Это она сказала?
– Нет.
– Тогда откуда ты это знаешь.
– У нее есть привычка, о чем думает – то рисует. Откроет последнюю страничку тетради – и давай рисовать. В последнее время она рисовала мужской профиль и рядом красивую букву «О».
– Тогда почему Олег? – спросил следователь.
– А вы попробуйте придумать другое имя на букву «О».
– Осип, – не задумываясь, сказал Василий.
Ирина почесала переносицу и смущенно призналась:
– Может, и Осип, но я думаю, все же Олег.
– Хорошо, предположим, Олег. У вас есть общие знакомые с таким именем?
– Позвать?
Труфанов кивнул:
– Позови.
Она крикнула:
– Олежка, Кочетов! Подойди! – и махнула рукой.
К ним подбежал шустрый рыженький мальчуган. Василий спросил:
– Одноклассник?
– Ну и что? – с напором ответил пацан.
– Иди себе. Ничего, – проводив его взглядом, лейтенант снова обратился к Маркеловой: – Давай кого-нибудь посерьезней.
– Олег Михненков.
– Кто это?
– Вместе занимаемся в драмтеатре.
– Как его найти?
– Он работает вторым секретарем горкома ВЛКСМ.
– Ого… – Труфанов записал имя. – Еще есть Олеги?
– Нет. Больше нет.
– Ну, тогда последний вопрос: во сколько в тот вечер ушла Свиридова?
– Ровно в одиннадцать.
– За ней никто не пошел?
Ирина потупилась и немного замялась.
– Ну? – повторил следователь.
– Я не знаю.
– Что значит – не знаю? Ты говоришь – видела, как она ушла ровно в одиннадцать.
– Меня там не было. Я сказала, потому что она всегда уходит в одиннадцать.
– А ты где была?
В этот момент прозвенел звонок. Его пронзительный клич пронесся по коридорам и лестницам. Все, кто крутился, вертелся, бегал и прыгал, мгновенно разлетелись по классам.
Ирина спросила:
– Я могу идти на урок?
– Иди, – кивнул Труфанов.
Василий вышел из школы, остановился и вдруг ощутил сильнейшую дисгармонию. Ему не раз приходила одна идея, которую он прятал в дальний угол сознания, обещая себе реализовать ее в ближайшее время. Похоже, это время пришло. Лейтенант Труфанов отправился на автовокзал.
Перемещения с места на место в маленьком городе имеют очень приятное свойство: все получается очень быстро. Время будто растягивается, и перечень дел от этого значительно возрастает. Не прошло и десяти минут, как Труфанов уже оказался в автовокзале, у авиакассы.
В очереди стояли две заслуженные пенсионерки. Их заслуги сразу бросались в глаза, поэтому он решил не предъявлять удостоверение, а встать в очередь и подождать. Когда подошел его черед, он показал через окошко милицейское удостоверение. Кассирша спросила:
– Вам билет или вы по другому вопросу?
– По другому, – сказал Труфанов.
– Сейчас открою дверь, у меня как раз перерыв. – Она высунула голову в овальное окошко кассы и прокричала: – Просьба не занимать! Перерыв полчаса.
Василий зашел в узкую дверь.
– Что за дело?
– Вы сохраняете копии проданных авиабилетов?
Кассирша ответила:
– У нас есть журнал учета. А копии мы отправляем в главное управление.
– Могу я посмотреть ваш журнал?
– Только за этот год, – предупредила она.
– Мне хватит, – заверил ее Труфанов. – Только покажите графу, где фамилии пассажиров.
Усадив следователя за стол и показав графу с фамилиями, кассирша уселась в сторонке, включила чайник и достала из сумки два бутерброда.
– Чайку не желаете? – спросила она с провинциальной сердечностью.
Василий вежливо отказался, продолжая вести пальцем вниз по списку. Наконец нашел фамилию Свиридовой. Инициалы совпали – «Е» и «С» – Елена Сергеевна.
– Та-а-ак… – Труфанов заинтересованно придвинулся ближе.
– Неужели нашли? – спросила кассирша, продолжая жевать.
– Нашел! – радостно сообщил он.
– Где? – Женщина придвинулась, увидела под его пальцем фамилию и громко произнесла: – Так она через три часа улетает в Сочи!
Труфанов обеспокоенно поднял глаза.
– На чем я могу доехать до аэропорта?
– Отсюда – только на такси.
– Долго ехать?
– Часа два.
– Где такси?! – крикнул Труфанов.
Женщина-кассир кинулась к двери, открыла ее и первой выскочила в зал ожидания. Там показала рукой на стоянку, и Труфанов побежал, тяжело топая башмаками.
Глава 16. Девочка попала в историю
Машина Труфанова уже минут пять стояла у ворот дома Кораблева.
– Забыла вам рассказать! – Дайнека схватила полковника за руку. – В той сумке был спрятан билет в Сочи. Витольд Николаевич вспорол подкладку – и он там лежал.
Дверца автомобиля открылась, и строгий голос спросил:
– Что здесь происходит?
– Мы разговариваем, – узнав Кораблева, Дайнека решила все объяснить.
– А молодой человек знает, сколько сейчас времени?
Открылась и захлопнулась дверца. Обернувшись, Дайнека увидела, что полковник Труфанов вышел, и услышала его голос:
– Здравствуй, Витольд Николаевич!
– Здравствуй, Василий! Ну, извини, не знал, что Людмила с тобой.
– У нас, понимаешь, убийство на концерте случилось. Решил девочку довезти.
– Кого убили? – спросил Кораблев.
– Завхоза Сопелкина. Я, как узнал, сразу туда.
Дайнека вылезла из машины и приблизилась к мужчинам.
– Это я его нашла, прямо за сценой.
– Что значит нашла? – спросил Витольд Николаевич. – Шла и споткнулась?
– Он выпал из декораций в запаснике.
Кораблев повернулся к Труфанову.
– Надеюсь, ты понимаешь, что девочка тут ни при чем?
– Понимаю, – кивнул Василий Дмитриевич. – Нам бы с тобой поговорить надо…
– Пойдем в мой кабинет. А ты, Людмила, иди в гостиную, там все наши дамы, не хватает только тебя.
Мужчины поднялись на второй этаж, а Дайнека прошла в гостиную.
– Доченька! – воскликнула Людмила Николаевна. – Мы тебе звоним, звоним, а ты не берешь трубку.
Плюхнувшись на диван, Дайнека проверила телефон и увидела четыре пропущенных вызова.
– Прости, мама. Когда была на допросе, поставила на беззвучный.
Людмила Николаевна замерла, перевела взгляд на Марию Егоровну, потом на Надежду и снова на дочь.
– О каком допросе ты говоришь?
– В Доме культуры убили завхоза Сопелкина.
– Боже мой! – воскликнула Мария Егоровна. – За что же? Такой приятный, вежливый человек…
– Ты здесь при чем?! – воскликнула Людмила Николаевна.
– Я первая обнаружила труп, – ответила Дайнека.
– Где? – В голосе матери появились трагические нотки.
– За сценой.
– С тобой кто-нибудь был?
– Нет. Я была совершенно одна. Тащу ящик, темно…
– Собирай вещи! – распорядилась Людмила Николаевна. – Мы уезжаем!
– Мне нельзя, я главный свидетель…
И здесь вмешалась Надежда.
– Зачем же так сразу? Ее наверняка ни в чем не обвиняют.
– Еще бы ее обвиняли! Мы уезжаем!
– Подожди, – вмешалась Мария Егоровна. – Сейчас придет Витольд и все нам расскажет. Иди к столу, – сказала она Дайнеке и налила ей чаю.
В комнату вошел Витольд Николаевич, за ним – полковник Труфанов.
– Налей-ка и нам, – попросил Кораблев.
– Мне не надо, спасибо! – отказался Василий Дмитриевич. – Поздно уже. Завтра с утра на работу.
– В выходной? – удивилась Мария Егоровна.
– Человека убили, Людмила, наверное, рассказала.
– Да-да! – закивала старуха. – Геннадия Петровича, земля ему пухом… Да кто ж на такое решился? Кому он дорожку перебежал?
– Завтра с утра начнем выяснять, – вздохнул полковник.
– Идем, я тебя провожу, – сказал Кораблев и похлопал Труфанова по плечу. – Кстати, сумку Свиридовой не заберешь?
– Пусть у тебя побудет. Затребую из архива ее дело – там будет видно.
Труфанов попрощался и вышел из дома. Витольд Николаевич проводил его и быстро вернулся.
